Ваймс не видел, что произошло потом — во всяком случае, не видел глазами — и, наверное, никто этого не видел, но впоследствии зрители сошлись на том, что Джефферсон стремительно развернулся и одним ударом уложил первого помощника на лопатки. Удар от падения тяжелого тела на песок был единственным звуком, нарушившим тишину.
Джефферсон, массируя кулак, взглянул на поверженного гиганта и сказал:
— А я не знаю.
Он повернулся и посмотрел на Ваймса:
— Он нарочно мочился на гоблинов в трюме, вот что. Мразь.
Ваймс напрягся на тот случай, если у первого помощника были дружки без чувства юмора, но в ответ раздался смех. В конце концов, большой парень рухнул как дуб, ничего не скажешь, все как положено, и зрители решили, что вполне удовлетворены.
— Отличный удар, мистер Джефферсон, это был честный бой. Может быть, кто-нибудь отнесет первого помощника на судно, чтобы он отлежался?
Это прозвучало как приказ, и его немедленно исполнили, но все-таки Ваймс добавил:
— Если вы не возражаете, капитан Киллер. Нет? Хорошо. А теперь мы с вами совершенно по-дружески, вместе с лейтенантом, пройдем в штаб-квартиру щеботанской Стражи, где нужно будет подписать показания. Сущие пустяки.
— Думаю, вы теперь захотите отбыть поскорее, командор, — сказал лейтенант, пока они шагали по улице Пробуждения.
— О да, — ответил Ваймс. — Я ведь в отпуске. Заберу юного Фини из лазарета и найду какой-нибудь способ вернуться в Овнец-Холл.
Лейтенант удивленно взглянул на него.
— Вы не хотите поскорее возобновить погоню за убийцей, сэр?
— Убийцей? Я и так скоро его увижу, вот уж не сомневаюсь, но, понимаете ли, даже на этом дело не закончится. Вы играете в бильярд?
— Я играть не учился, сэр, но знаю, в чем суть.
— Значит, вам известно, что конечная цель — загнать в лузу черный шар, хотя в процессе приходится бить по всем остальным. Снова и снова попадаете по красным, а иногда пользуетесь ими, и это часть стратегии. Так вот, я знаю, где искать черный шар, и он никуда от меня не денется. А остальные? Капитан любезно назвал нам имена и приметы. Если хотите арестовать их сами за соучастие в незаконной перевозке разумных существ с целью извлечения дохода, я охотно предоставлю эту честь щеботанской Страже, — Ваймс усмехнулся. — А что касается меня, то, как только мы получим показания, я тут же поспешу к жене и сыну, которыми возмутительно и непозволительно пренебрегал в последние несколько дней. И знаете что? Я привезу их сюда. Моей жене пойдет на пользу свежий воздух, а Юному Сэму очень понравятся слоны, даже не сомневаюсь.
Лейтенант оживился.
— В таком случае могу предложить вам отбыть ночным рейсом, после ужина. Вы поплывете на «Черноглазой Сьюзен», она быстроходна точь-в-точь как ее тезка, если верить легенде. «Сьюзен» отправляется вверх по реке через три четверти часа, если не ошибаюсь. Идет очень быстро и берет мало груза, так что гнать можно полным ходом. Вы будете дома к утру. Что скажете? Достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Если эта идея вам по душе, я пошлю кого-нибудь из парней предупредить капитана, чтобы лодка точно не ушла без вас.
Ваймс улыбнулся.
— Каков прогноз погоды?
— Ни облачка, командор. Старая Изменница спокойна, как мельничный пруд. До конца сезона не будет проблем с корягами и камнями. Вас ждет приятное плавание.
— Добрый вечер, ваша светлость, — прозвучал знакомый голос, и Ваймс увидел на бульваре человека, как показалось с первого взгляда, в широком кушаке, но, присмотревшись, он понял, что это отшельник из окрестностей Холла. Борода у него была чисто вымыта и обвита вокруг тела, как и руки двух смешливых девиц.
Ваймс уставился на него.
— Отрез? Что ты здесь делаешь?
Девицы захихикали.
— У меня отпуск, командор. Имею полное право, как любой другой.
Ваймс не знал, что и сказать. Он просто похлопал отшельника по плечу и произнес:
— Отдохни как следует, да не забудь про укрепляющие травы.
— Я так думаю, они мне понадобятся, командор.
Говорите что хотите, но кормили в столовой щеботанской Стражи и впрямь неплохо, пусть даже, с точки зрения Ваймса, там и было чересчур много «а-ля». Буквально повсюду.
Ваймс, сытый, чистый и с некоторыми очень важными бумагами за пазухой свежевыстиранной и безупречно отглаженной рубашки, шел по причалу к «Черноглазой Сьюзен». Лейтенант и двое стражников проводили командора до каюты, а там гном-стюард продемонстрировал ему чистую постель и хрустящие простыни.
— Какая честь, что вы будете тут спать, сэр. Вы убедитесь, что у «Сьюзен» очень ровный ход, хоть иногда она и подскакивает, точь-в-точь как ее тезка, только, увольте, сэр, без подробностей. И, конечно, в соседней каюте мы разместим офицера Фини. Может быть, господа желают посмотреть, как «Сьюзен» отчалит?
Они согласились. На «Сьюзен», как и на «Чудо-Сисси», были два быка, но никакого тяжелого груза и всего десять пассажиров. «Сьюзен» была экспрессом Старой Изменницы. Ее гребные колеса и впрямь крутились со всей возможной скоростью, оставляя позади длинный белый след.
— Что дальше, командор? — спросил Фини, когда они, облокотившись на перила, смотрели, как Щеботан исчезает вдали. — В смысле… что мы теперь будем делать?
Ваймс с удовольствием курил сигару. Отчего-то это действие казалось самым уместным. Нюхательный табак — отличная штука, но хорошая сигара обладает характером и мудростью. Ваймсу хотелось, чтобы эта минута длилась как можно дольше.
— Мне теперь ничего не надо делать, — сказал Ваймс и обернулся, чтобы посмотреть на закат. «Я нечасто вижу закаты, — подумал он. — В основном, встречаю полуночи. И гоняться за Стратфордом нет нужды. Я знаю его, как самого себя». Он вдруг замер, пораженный ужасом при этой мысли.
Вслух Ваймс продолжал:
— Ты видел двух щеботанских стражников, которые взошли на борт? Это я устроил. Они, разумеется, позаботятся, чтобы в пути нас никто не побеспокоил. Команду также предупредили, что, возможно, убийца попытается проникнуть на судно. По словам лейтенанта, капитан Вестник может поручиться за всех своих матросов: они верно служат ему много лет. Но все-таки я, разумеется, не забуду запереть дверь в каюту и советую тебе, Фини, сделать то же самое. Жадность всему виной, жадность и адская ненависть в душе. То и другое убивает, но жадность страшнее, если подумать. Знаешь, обычно, когда я разговариваю с молодыми стражниками — с такими, как ты, — то говорю, что в некоторых случаях нужно идти на запах денег. Спрашивай себя: «Кто будет в выигрыше? Кто проиграет?» — Ваймс с сожалением выкинул окурок в воду. — А иногда всем движет высокомерие. Тогда ищи тех, кто не верит, что закон может их настигнуть. Тех, кто думает, что обладает правом, которого нет у остальных. Работа стражника — разъяснить им, что они ошибаются.
Солнце садилось.
— Я знаю, командор Ваймс, что в вас есть сила, способная нести нас вверх по течению, если бы только удалось загнать ее в колеса, — обожающе произнес Фини. — Помню, однажды вы сказали, что арестовали бы даже богов, если бы они поступили дурно.
Ваймс покачал головой:
— Уверен, что никогда ничего подобного не говорил. Но закон — это порядок, а порядок — это закон, и он превыше всего. Им держится мир, им держатся небеса, и, не будь порядка, парень, секунды перестали бы сменять одна другую.
Он почувствовал, что его шатает. Недостаток сна способен отравить мозг и навести на странные мысли. Ваймс почувствовал руку Фини на своем плече.
— Я провожу вас в каюту, командор. Это был очень длинный день.
Ваймс не помнил, как разделся и лег в постель, точнее, на койку, но он, несомненно, это сделал, и, судя по клочкам пены в крошечной раковине, он даже почистил зубы. Ваймс спал мертвым сном, не считая тех минут, когда ему казалось, что он разваливается на части и превращается в пыль; когда он выплыл из глубин сна на поверхность, в памяти остались лишь холодная чернота да уверенность, что Тьма оставила для него некое сообщение в ожидании того момента, когда вернется ясность мысли. «Он идет за тобой, Дежурный по Доске Ваймс. Ты ждешь удара, потому что ясно прочел то, что было у Стратфорда во взгляде. Ты знаешь таких людей. Со дня своего появления на свет они мечтают умереть, но судьба делает финт, и вместо этого они убивают. Он тебя найдет — и я найду. Надеюсь, мы, все трое, встретимся в темноте».
Возвращаясь к реальности, Ваймс уставился на противоположную стену. После короткого стука в ней отворилась дверь, пропуская стюарда, который нес вещь, гарантированно способную отпугнуть любой кошмар, а именно чашку горячего чая.[29]
— Не вставайте, командор, — добродушно произнес стюард, осторожно ставя чашку в небольшое углубление, которое сделал какой-то предусмотрительный человек, чтобы посуда не скользила по столу. — Капитан просил передать, что мы причалим через двадцать минут, хотя, разумеется, вы вольны остаться на борту и спокойно позавтракать, пока мы чистим шпигаты, грузим свежих быков и, разумеется, берем почту и пассажиров. На камбузе у меня сегодня… — стюард с энтузиазмом отбарабанил меню, полное сытных блюд, и торжествующе закончил: —…и сандвич с беконом!
