Пустые глазницы Болитриана какую-то секунду таращились на архидемона, но затем опустились долу. Лич покорно отправился выстраивать и отправлять на уничтожение свое мертвецкое войско.
— Не слишком ли это большой расход войск? — сухо осведомился Астрамарий.
— Хочешь идти первым, кумбха?! Могу тебе это устроить!
— Но можно же найти менее расходный способ.
— Это наименее расходный! Все равно от этих вонючих трупов никакого прока! Они нас только задерживают! Плюх-плюх-плюх… еле ножонками перебирают!!!
— Подступы к долине Седой Луны тоже защищали минные поля, — терпеливо сказал Астрамарий. — Почти такие же. И я преодолел их практически без потерь. Мне понадобилось всего лишь две дюжины будх, два огнемета, бочка зелья Скарракла и…
— Ты что, собрался меня учить, кумбха?! — истошно заблеял Шаб-Ниггурат. — Учить МЕНЯ после того, как ТЕБЯ почти разбили?! Да кто ты вообще такой?!
— Я Астрамарий Целебор Краш. И меня не разбили. Я мог переломить ход сражения — и я переломил бы его сам. Мне просто нужно было немного времени.
— Бреши больше!
— Я справился бы сам. Я Астрамарий Целебор Краш.
— Ты повторял это уже множество раз! — фыркнул Шаб-Ниггурат. — Но ты не справляешься, кумбха! Ты не справился, когда командовал серыми, и теперь ты снова не справляешься! Если бы я не подоспел вовремя, тебя бы стерли в порошок!
— У меня все было под контролем, — упрямо твердил Астрамарий.
— Под контролем?! Под контролем?!! Ты слишком долго испытывал наше терпение, кумбха! Нам надоело ждать! МНЕ надоело ждать!!! Мы берем все в свои руки! Теперь я здесь командую! А ты… ты… ты отстранен! Я б тебя сожрал, да… да не хочу я тебя жрать, железяка! Может, у тебя и договор со Жрецом… но со мной-то у тебя договора нет! Так что можешь делать что хочешь, только не путайся под ногами!
На минном поле начали взрываться первые ревенанты.
Креол скрестил руки на груди. Его лицо почернело от ярости. Вот уже несколько минут он не произносил ни слова.
Разбитая армия вернулась в Иххарий сегодня утром. Флот — еще раньше. Маршал Хобокен и Асанте Шторм спасли большую часть сил, но потери все равно оказались огромными. Легион Гнева просто раздавил Серую Землю — раздавил и на суше, и на море.
И Креолу ужасно хотелось кого-нибудь убить.
В главном зале Промонцери Царука собрался весь Совет Двенадцати, кроме профессора Лакластороса, предателя Клевентина и в очередной раз прогуливающего длика. Все выглядели мрачными, подавленными. Друг на друга никто не смотрел. Ванесса и вовсе положила голову на стол и сделала лицо «я умерла, закопайте меня где-нибудь».
— Ты подвел меня, лугаль, — наконец проронил Креол. Слова упали тяжело, как надгробные плиты.
— К противнику явилось подкрепление, — опустил голову Хобокен. — Подкрепление, с которым я не совладал. Знаю, что это не оправдание.
— Да, это не оправдание, — холодно произнес Креол. — Ты просто никчемный мертвец. Если бы ты не был мне нужен, я бы тотчас вернул тебя обратно в могилу.
— Проиграть битву еще не означает проиграть войну, — ответил Хобокен. — Полководцу дозволено проиграть хоть все сражения… кроме решающего.
— Хорошо, если это будет так. Но если ты снова меня подведешь…
— И что будет тогда?! — подняла голову Ванесса. — Что будет тогда?! И вправду вернешь его в могилу?! А силенок-то хватит?!
Креол нахмурился. Некроманты потому и не любят эйнхериев, что их нельзя «разоживить» одним щелчком пальцев, как другую нежить. А гренадеры «Мертвой Головы» еще и владеют антимагическими татуировками…
— Тебе легко критиковать! — продолжала Ванесса. — Тебя там не было!
— Тебя тоже там не было, — мрачно возразил маг.
— Я и не претендую! Но ты бы вот смог сделать лучше, чем маршал?! Ты бы на его месте победил?!
— Благодарю за поддержку, зеньора, но не нужно меня выгораживать, — попросил Хобокен. — Плох тот полководец, что ищет оправданий, будем думать. Я оплошал, мне и ответ держать.
— Но…
— Если даже поражение неизбежно — победой оно от того не станет, так-то вот.
Ванесса закатила глаза. Ей было больно смотреть, как этот гордый старик бичует себя.
Креол встал из-за стола, заложил руки за спину и прошелся по залу. В нем клокотала ярость, и он искал ей выхода. На ком бы выместить злобу, на ком бы… ах да, точно.
Вылетевший из воздуха посох прошелся по хребтине Хубаксиса. Огромный джинн взвыл от боли, сгорбился и гнусаво заныл:
— Что я сделал, хозяин?!
— Ничего, — спокойно ответил Креол.
— Тогда почему ты меня бьешь?!
— Потому что хочется.
— Но почему меня?! Я-то уж точно не виноват, что вы проиграли!
— Ты будешь виноват, даже если у меня на заду вскочит прыщ! — повысил голос Креол. — И что еще за «вы проиграли»?! Ты что, себя уже посторонним считаешь?! Сбежать от меня надумал, отрыжка Нергала?!
— Прости, хозяин! Прости мои необдуманные слова!
— И не прощу, и не помилую! Убью тебя два раза!
Совет Двенадцати наблюдал за перепалкой без всякого интереса. Они видели эту сцену уже десятки раз. Креол регулярно выходил из себя и регулярно дубасил своего джинна. А тот старательно орал и канючил — хозяину обычно становилось противно, и он прекращал расправу.
— Ты бы нашел себе какое-нибудь хобби, что ли… — недовольно произнесла Ванесса, глядя, как любимый супруг лупит Хубаксиса.
— У меня есть хобби, — ответил запыхавшийся Креол, опуская посох. — Колотить его.
— Хозяин, ты настоящий садист! — плаксиво воскликнул джинн, демонстративно пуская огромную слезу.
— Я садист?! — возмутился маг. — На, на, получай!!! Три раза тебя убью!!!
На этот раз Креол остыл быстрее. Рука просто уже устала.
Убедившись, что экзекуция окончена, Хубаксис выпрямился, почесал зудящую хребтину и выжидательно уставился на хозяина единственным глазом.
— Так, с ерундой закончили, — подвел итог Креол. — И теперь, когда мы все немного развеялись, можно перейти к более важным вещам. Сколько у нас времени, лугаль?
— Мы создали на пути неприятеля овраги, болота и минные поля, возвели огненные стены и ледяные горы, но, согласно донесениям разведки, он уже успешно все это форсировал и сейчас движется прямо сюда.
— Сколько? — повторил Креол.
— Один день. Завтра они будут здесь.
— Один день… — мрачно постучал пальцами Креол. — Надеюсь, я уже здоров?
Сидевший рядом Мурок Вивисектор положил ладони на виски Креола и на несколько секунд прикрыл глаза. Потом он прощупал владыке пульс, велел показать язык, пристально осмотрел глаза, оттянув нижние веки… и наконец кивнул.
— Да, владыка, вы уже полностью оправились, — подтвердил Мурок. — Аура пришла в норму, астральное тело восстановилось, духовные линии вновь функционируют, и мне очень нравится цвет ваших чакр. Я бы даже сказал, отдых, диета и переливание астрального тела пошли вам на пользу — сейчас вы выглядите даже здоровее, чем до того прискорбного инцидента.
— Это радует, — растянул губы в улыбке Креол. — Завтра мне понадобятся все силы. Завтра я…
— Завтра здесь будет Дагон, — перебил его Асанте Шторм. — Он уже совсем рядом. Костяной флот стоит на подступах к заливу Бурь — они заперли нас здесь, в Иххарии. А Дагон… судя по тому, что я чувствую…
— Дагон на дне залива, — закончил Креол. — Я тоже его чувствую. Он особо и не прячется.
— И чего же он ждет, прости Единый? — полюбопытствовал Хобокен.
— Прибытия остальных конечно же. Когда сюда явится Шаб-Ниггурат, Дагон тоже всплывет… и вот тогда нам придется трудно…
— Я прикажу ускорить эвакуацию, — поднялась Ванесса.
Всеобщая эвакуация была объявлена сразу же после известий об исходе битвы. В долине Седой Луны еще не окончилось сражение, а Ванесса Ли уже распорядилась начать отправку людей на север. Однако эвакуировать без малого два миллиона человек — не та задача, которую можно решить в один день. Почти треть жителей все еще остается здесь, дожидаясь своей очереди.
В городе уже возникли проблемы со снабжением. Иххарий огромен, ему нужна уйма продовольствия. Подступающая с юга армия куклусов перекрыла изрядную часть поставок — теперь они идут в основном с востока.
Сам себя Иххарий может обеспечивать разве что рыбой, но даже и ее из-за присутствия Дагона стало гораздо меньше. Вода в заливе Бурь помутнела, живность в ужасе выбрасывается на берег — и есть ее рискуют немногие. Очень уж нездорово эти создания выглядят. Не рыба — нежить с плавниками.
Единственное, что хорошо, — полное отсутствие паники. Серые — на редкость дисциплинированный народ. В другой стране по улицам уже метались бы истерично вопящие толпы, а в Иххарии гробовое спокойствие. Жители попрятались по домам, а глаза немногих прохожих наполнены тоскливой покорностью. Они уже смирились со своей участью.
