- Нашелся смелый, нашелся-таки! – обрадовался наперсточник. – Раз-два-три, где орешек?
- А вот здесь! – нисколько не задумываясь, указал дядька.
Мартыш поднял скорлупу – орех действительно был там. Он сделал веселую мордочку и отдал мужику выигрыш.
- Давай еще! – загорелся мужик. – Два черепка ставлю!
- Давай! – охотно согласился жулик.
Конечно же, он выиграл и во второй раз, а потом и в третий.
Дальше я смотрел уже без интереса. Трюк старый – наперсточник и «счастливчик» в сговоре. Этот тип будет выигрывать, пока кто-нибудь из толпы тоже не захочет поиграть. Вероятно, ему дадут пару раз выиграть по мелочи, а потом он непременно рискнет поставить побольше. И тут-то полоса везения резко закончится…
А вот Сигизмунд смотрел. С явным интересом. Я же вдруг поймал себя на том, что моя левая средняя рука словно сама собой скользнула в поясной кошель какого-то зеваки и вытащила оттуда дюжину черепков. Вот уж не подозревал за собой таких талантов…
Возвращать украденное показалось стремно, поэтому я просто пихнул принца в спину и украдкой показал ему добычу.
- Ну что, пошли в трактир? – предложил я.
Но принц не захотел. Вместо этого он выхватил у меня монеты и протолкался поближе к четырехрукой макаке.
- Давай сыграем! – потребовал он.
Катала удовлетворенно прищурился. Первый лох клюнул.
- Отчего ж не сыграть? – хмыкнул он, переставляя скорлупки. – Клади деньгу, смотри на орешек. Зоркий глаз меня без штанов оставит, а слепой играть не садись!
Для начала Сигизмунд поставил всего три черепка. Как я и ожидал, ему позволили выиграть, чтобы не отпугнуть простофилю быстрым проигрышем. Принц немедля поставил целых десять. И снова выиграл!
- Вот молодец, зоркий глаз, как играет, как играет! – приговаривал катала, переставляя скорлупки. – Ну что, может, увеличим ставки? Ну дай ты отыграться-то, везунок!
Сигизмунд заинтересовался. Он пересчитал все, что у него было – двадцать пять черепков, и положил их на кон. Четырехрукий хитро ухмыльнулся, положил орешек под центральную скорлупку и молниеносно задвигал их по коврику.
- Ну что, где орешек?
- А вот зде… - попытался указать принц, но я перехватил его руку и молча ткнул пальцем в правую скорлупку.
- Эй, друг, ты сам не играешь, так и другим не мешай! – возмутился наперсточник. – Ты куда показывал, друг?
- Да сюда и показывал, - моментально сообразил принц. – Ты, Олег, правильно угадал.
Катала неохотно поднял правую скорлупку и оттуда выкатился орешек. Я-то заметил, как четырехрукий сделал вид, что кладет орех под центральную скорлупу, а потом незаметно передвинул его направо. Мои глаза слишком остры для такого дешевого жулика.
- Любишь ты себя, патрон, - хмыкнул Рабан.
- Сколько у нас, Сигизмунд? – поинтересовался я.
- Пятьдесят.
«Рабан, по здешним ценам полтинник – это много или мало?»
- Нормально. За пару черепков можно съесть тарелку супа, за три – купить бутылку вина. Плохонького, правда…
- Тогда хватит. Пошли.
- Эй, везунок, а отыграться? – громко возмутился жулик. – Некрасиво так – выиграл, и сбегать!
Его подельник, все еще болтающийся поблизости, поддержал его утвердительным мычанием.
- Угу. Отыграться? Хорошо, как скажешь. Последний раз, уи? На все.
Я высыпал перед ним горсть глиняных монет. Конечно, их было гораздо меньше пятидесяти, так как все они были разного достоинства. Самые маленькие, с ноготь – украшены чем-то вроде перевернутой запятой. Местная единичка, если я что-то понимаю. Самые большие, с пол-ладони – «S» в зеркальном отображении. Это, похоже, десятка.
- Раз-два-три, где орешек? – хитро глянул на меня катала. Похоже, он ничуть не сомневался, что уж на этот раз обдурил меня знатно. – Давай, зоркий глаз!
Действительно, я умудрился проглядеть тот момент, когда этот жулик перепрятал искомый предмет. Острое зрение – еще не все, ловкость рук может обмануть даже такой глаз, как мой. Но у меня в запасе было еще и Направление, а этот орешек я уже видел. Следовательно, мог найти его даже на другом конце планеты.
- Вот здесь, - я обвиняюще указал на поясной кошель наперсточника.
У того немедленно забегали глазки. На мордочке проступил явный испуг – мошенников не любят даже в цивилизованном мире двадцать первого века. Здесь же его скорее всего попросту будут бить. Может быть, даже камнями.
- Эй, зоркий глаз, что ты такое говоришь? – неестественно рассмеялся обезьян. – Откуда он тут-то возьмется? Вот же он!
Четырехрукий с торжествующим жестом поднял левую скорлупу. Орешек спокойненько лежал под ней. Но на сей раз я успел заметить, как он его туда подсунул.
- Выходит, я проиграл? – подчеркнуто спокойно уточнил я. – Что ж, бывает… Бывают всякие случаи. Вот, например, один мой знакомый тоже так на жизнь зарабатывал – в скорлупку играл. И все бы ничего, да вдруг однажды раз, и помер. И с чего бы это? Порезался, наверное, обо что-то острое…
Я спокойно выпустил когти из пазух, демонстрируя, какие бывают острые вещи на свете, и почему их лучше не трогать кому попало.
- И вот ведь какое совпадение! – продолжил я. – Как раз за день до этого он тоже меня здорово обыграл! Вот повезло парню перед смертью, правда?
- Да, случаи всякие бывают… - пересохшим голосом согласился жулик. – Зоркий глаз, я у тебя так много выиграл, давай еще раз сыграем, а? На все?
- Денег больше нет, - равнодушно ответил я.
- Да в долг, в долг! Я ж тебе доверяю!
- Ну давай сыграем.
Наперсточник быстро подвигал скорлупки, уже не выкрикивая никаких считалок, и молча указал мне на коврик. Я не глядя ткнул в ближайшую скорлупку.
- Здесь.
- Эй, повезло-таки! – искренне обрадовался четырехрукий, едва успев подсунуть орешек под ту скорлупу, на которую я указал. – Держи свои черепки, зоркий глаз, честно выиграл!
Я молча сгреб глиняные монеты и так же молча начал проталкиваться сквозь собравшихся зевак. Сигизмунд устремился следом.
Уже уходя, я расслышал, как «счастливчик» ожесточенно шепчет своему напарнику:
- Ты что, идиот?! Сотню черепков этому трехглазому подарил!
- Сам идиот! – таким же шепотом огрызнулся наперсточник. – Не видел, какие у него когти?! Кинешь такого, а завтра не проснешься! Не, мне еще пожить хочется…
Трактир по местным меркам тянул на все пять звездочек. В огромном зале было лишь чуть меньше народу, чем на площади. Самого разного коленкора – от расфуфыренных благородных дам до угрюмых типов явно бандитской профессии. Народ пил, закусывал, вел беседы и обсуждал дела. Особенно это последнее – торжок, как я понял, служит в первую очередь местом купли-продажи, так что трактир здесь был своего рода местом для ведения переговоров. А как же? Мелкую сделку можно и на базаре провернуть, а вот для того, что покрупнее, нужна более уютная обстановка.
На втором этаже располагались гостевые комнаты – единственный трактир на мили вокруг всегда служит еще и гостиницей. Но надолго задерживаться мы здесь не собирались, поэтому номерами я не заинтересовался. Вместо этого мы заняли место за самым дальним столом и заказали у жирного трактирщика всякой шамовки.
Кормили здесь не лучшим образом. Будь я хозяином этой забегаловки, давно бы выгнал такого повара пинками. А то и повесил бы на воротах, как советовала одна моя знакомая принцесса. Может, если выдастся свободная минутка, я так и сделаю. Потом…
Мне почему-то очень хотелось рыбы. Какой угодно. Но как раз ее-то здесь и в помине не было – торжок располагался посреди степи, и до ближайшей реки ехать было не один день. Пришлось довольствоваться тушеными овощами с бараниной. Овец разводили прямо здесь, поблизости, и мясо стоило дешево.
Принц не успел проголодаться как следует, и потому только лениво ковырялся в своей тарелке. К тому же я сильно подозревал, что лицо королевской крови просто не привыкло к настолько скверной пище, и откровенно ею брезгует. А вот я проголодаться успел. Вообще-то, я все время голоден – организм сжигает калории едва ли не быстрее, чем я успеваю их туда подкладывать.
Тем не менее, когда передо мной стояло восемь пустых мисок, я решил, что уже хватит. Можно было командовать Рабану прыгать дальше, но мне не хотелось шевелиться. Хотелось сидеть здесь, потихоньку потягивать слабенький эль (вино действительно оказалось отвратным), и никуда не ходить. К тому же еще и развлечения начались – на небольшой помост в центре зала вышли два жонглера и принялись кидать друг другу разноцветные шарики. Ни разу не уронили, между прочим.
- Мр-р-р, мяк, мяк, мяк, мр-р-р-р!!! – неожиданно донеслось до моего уха.
Я резко обернулся – по залу испуганно бежал небольшой котяра необычной ярко-желтой масти, до чрезвычайности пушистый. Только пушистость его была изрядно подпорчена – местами виднелись клоки вырванной шерсти, он прихрамывал на одну лапку, мохнатую головенку уродовала свежая царапина, а в глазах светился животный страх и боль.
