Хотя нельзя не признать, микобурный лабиринт оказался штукой впечатляющей и страшненькой одновременно. Обнаружение предположительно пустого цетагандийского бункера было уже интересным, но превращение этого бункера в затерянную сокровищницу гем-генералов Айвена буквально зачаровало. Что он, не человек, что ли?. Непреодолимый соблазн и для любого из Аркв, и для него. Хотя, узнав в последний момент от Теж, чем этот бункер являлся изначально — а именно, биолабораторией цетагандийских хаутов — он нашел в себе силы сопротивляться подобному соблазну.
А этот идиот Амири полез туда внутрь. До нынешней секунды у Айвена не было причин жаловаться на своего нового шурина, но это уж ни в какие ворота не лезло. Амири повернулся, чтобы вежливо предложить руку хаут-бабушке и помочь ей переступить через порог овальной дыры, вырезанной ими в стене — и, между прочим, разрушавшей любой контур биозащиты, который мог быть в старой лаборатории, но разве кому-то было до этого дело? Только не одержимым Арквам. Высокая женщина склонила голову, подобрала полы пальто и шагнула в дыру с достоинством старой королевы, которая возвращается в свои владения после долгого изгнания. Прочие Арквы тут же просочились туда вслед за ней. Теж, перед тем как зайти, оглянулась через плечо, и ее глаза сияли торжеством.
Увы, задерживать дыхание до утра Айвен был не в состоянии. И Теж ему из вестибюля не было видно, как бы близко он ни подошел и как ни вытягивал шею. Он втянул побольше воздуха через фильтрующую маску, пригнулся и пролез в дыру вслед за всеми.
Арквы разбрелись по всему помещению, подняв повыше свои бело-зеленые люминофоры. Комната была не очень большой, где-то восемь на десять метров, хотя Айвен заметил лестницу, ведущую вниз на другой этаж. Зато здесь было не продохнуть от всяческих ящиков, коробок и запечатанных контейнеров: они стояли на полу, на обычных и лабораторных столах и под ними, на стульях… что-то было выстроено аккуратными плотными стопками у стен до самого потолка, что-то — в спешке свалено как попало. Все было припорошено пылью — ее слегка взвихрил поток воздуха от проделанной в стене дыры, но в целом комната выглядела нетронутой с того самого дня, как ее запечатали. Неужели сейчас Айвен вдыхает воздух столетней давности, пара-другая молекул которого могли некогда пройти через легкие принца Ксава, или пока-еще-не-Безумного принца Юрия, или еще кого-то из его прославленных барраярских предков?
Леди гем Эстиф удовлетворенно огляделась, поднялась на один из ящиков и стянула свою маску. Почти все остальные последовали ее примеру. Айвен свою не снял, и так же, нервно отметил он, поступил и биолог Амири.
— Здесь внутри мы сможем разговаривать нормальным голосом, — объявила она всем Арквам. — Разумеется, не топать громко, не орать и не вопить.
Не вопить, ага. Хорошо, что она вовремя напомнила Айвену об этом. До него вдруг дошло, что он только что проиграл свое крупнейшее за последние годы пари, и все последствия его потрясенное воображение пока было не в состоянии представить. Но он хотя бы не носится по комнате, сходя с ума от жадности, как джексонианцы…
— Этот тяжелый, — Изумруд сняла с верха одной из стопок пластиковый ящик и чуть потрясла. Внутри что-то сдвинулось. — Как думаете, там может быть золото?
Теж, Риш и Гуля столпились вокруг нее; Айвен завороженно смотрел поверх их плеч, как Зуми поддевает крышку. В ящике оказалась большая прямоугольная шкатулка из полированного дерева. Золотая застежка уступила зеленым пальцам Зуми, откинулась подбитая бархатом крышка…
— А-а, — с разочарованием протянула Риш. — Просто куча старых ножей.
Теж достала один:
— Хотя довольно изящных…
Айвен, наконец-то хорошенько рассмотревший этот лоток со скобяным товаром, протянул руку и дрожащими пальцами забрал добычу у Теж.
— Это кинжал-печатка времен Изоляции. Графский герб на рукояти… боже правый, они здесь все!
Под верхним лотком с двадцатью кинжалами обнаружился второй, затем — третий. Айвен опознавал гербы одни за другим — Фориннис, Фортала, Форвользе, Форлопулос... ни хрена себе, форкосигановский тоже тут, а вот и форпатриловский. Как будто древний Совет Графов поднялся на перекличку.
— Это — полный комплект. Полный комплект кинжалов-печаток всех шестидесяти барраярских пфальцграфов, живших сто лет назад.
«Коллекция какого-нибудь выдающегося знатока из гем-офицеров…»
— Они хоть что-то стоят? — простодушно поинтересовалась Теж. — Выглядят они не чтобы слишком интересно.
— Обычные форские кинжалы-печатки тех времен уходят где-то за десять тысяч марок. Сумма выше, если речь идет о ком-то известном. Вдесятеро больше, если это граф или принц. У моего кузена Майлза есть один такой кинжал — буквально бесценный, — и с его помощью тот открывает письма, припомнил Айвен. — А полный комплект… гарантированно неподдельный… — он попытался умножить в уме, но голова кружилась. — От шести до десяти миллионов?
— Барраярских марок или бетанских долларов? — уточнил Шив, подходя.
— И тех, и других, — ответил Айвен. Его трясло. Он запоздало сообразил, что, наверное, ему следовало сказать: "О, это просто куча пыльных и ржавых старых ножей, если они вам не нужны, давайте я заберу… "
И это всего лишь первый ящик. А здесь их сотни.
Ему внезапно захотелось носиться по комнате, словно сумасшедшему, и вскрывать контейнеры. И вопить.
Гагат поддел крышку следующего ящика и заглянул внутрь.
— А это что? — озадаченно задал он вопрос в воздух. Айвен вытянул шею: на первый взгляд, перед ним была куча старой электроники и несколько плашек грифельного цвета.
Леди гем Эстиф, прокладывающая себе путь по комнате между стопок и куч, остановилась и заглянула ему через плечо. Нахмурившись так же недоуменно, как внук, она помолчала и объявила:
— Произведения искусства, — потом подумала еще и добавила: — А, может быть, оружие. Я не уверена. Отложи это пока в сторону.
«Как там называют археологи то, что не подходит ни в одну категорию? Церемониальные объекты?» наугад прикинул Айвен. Он повернулся и тут же уперся взглядом в выгоревший прозрачный пластик другого контейнера — кажется, туго набитого распечатками. Точнее, бумагами, учитывая время. Он снял контейнер со стопки его собратьев, отщелкнул крышку — и испытал запоздалое облегчение, что его содержимое тут же не превратилось в пыль. Кто-то должен был быть очень осторожен со всеми этими штуками. Но, вспомнив, что у него на руках и так перчатки, Айвен попытался пролистать верхний слой. Настоящая, старомодная бумага, да. Часть страниц слиплась. Он выхватил из текста приветствие в начале письма, написанного от руки выцветшими бурыми чернилами: "Дорогой Юрий" — но, разумеется, вовсе не обязательно, чтобы это был тот самый Юрий… Айвен аккуратно вытащил лист. Перепрыгивая взглядом через абзацы, он разобрал какие-то рассуждения насчет армейских реквизиций и подпись — "твой брат и собрат по оружию, Ксав".
«… Дува Галени удар бы хватил».
— Что там? — спросил возникший рядом Шив.
Айвен вздрогнул. Но наконец-то его язык снова поступил под контроль мозга, поэтому он беспечно бросил: «Так, ерунда. Просто какие-то старые бумаги и письма» — торопливо положил лист лицом вниз, закрыл контейнер и плотно защелкнул крышку. И вернул контейнер на верх стопки — просто на всякий случай.
— Наверное, не стоит с этим возиться и распаковывать. Давайте поищем золото, а?
— О, это само собой, — ответил Шив.
У противоположной стены Жемчуг отыскала очередную стопку маленьких, тяжелых ящичков, запертых, с вырезанной на крышке печатью Девятой Сатрапии. Стар принесла металлическую полосу, добытую в ящике лабораторного стола, и вместе они поддели и вскрыли крышку. Жемчуг показала всем цилиндрический сверток, сверкающий сквозь пластиковую упаковку.
— А вот и золотые монеты. Ты была права, бабушка.
Леди гем Эстиф, которая в эту минуту обходила все шкафы и древние, отключенные холодильники в лаборатории, внимательно проверяя их содержимое, пресыщенно отмахнулась в ответ:
— Да, прекрасно, милая.
Теж и Риш подбежали посмотреть. Айвен уложил кинжал обратно в его бархатное ложе, преодолев искушение засунуть клинок Форпатрилов себе в карман, благоговейно закрыл и защелкнул крышку и пошел за ними.
Жемчуг разорвала обертку, откуда ярким звенящим потоком хлынули монеты, и раздала их всем в руки посмотреть.
— Эти монеты Девятой Сатрапии стоят на коллекционном рынке много больше своего номинала. Ведь после оккупации большую часть монет переплавили, а банкноты — сожгли. Хотя... — Айвен отметил, что этих ящичков целая стопка и мысленно умножил. — Наверное, вам не стоит их выпускать в оборот все сразу, чтобы не обрушить цены.
