Небо потемнело мгновенно. Начались одновременно и ветер, и дождь. Волны были такими высокими и сильными, что вода заливалась на палубы, и корабль бросало то на один бок, то на другой. Мачты гнулись и скрипели. Паруса то обвисали, то расправлялись так, словно хотели улететь. Порой трудно было определить, где — верх, а где — низ. Мир вращался и стремился опрокинуться в бездну.
Мы все собрались в трюме корабля. Кто-то молился, дети плакали, матери даже не пытались их успокоить, отдельные мужчины громко матерились.
Я и Виктор сидели отдельно от всех, в самом тёмном углу трюма. Виктор сильно прижимал меня к себе и твердил, что любит, очень любит и будет любить вечно. На меня же накатило такое спокойствие, что сам себе удивлялся.
И вдруг в голове родилась сначала неуверенная, потом уже вполне окрепшая и полностью осознанная мысль, что я так устал мотаться по жизни, по городам, по векам и хочу домой: в уют, тепло и цивилизацию.
На груди забился, затрепыхался жук, став неожиданно страшно горячим. Затем нас с Виктором окутал голубоватый муар, который постепенно становился золотым. Вспышка! (Или это сверкнула молния?) И мы оба потеряли сознание, но объятий не расцепили.
_________
* Ложь во спасение (название главы)
** «Ложь во спасение» (отрывки) взято с сайта: https://poembook.ru/poem/1324272
***Мейфлауэр (англ. Mayflower, что дословно переводится как «майский цветок», так называют в Англии боярышник) — английское торговое судно, на котором англичане, основавшие одно из первых британских поселений в Северной Америке, в 1620 году пересекли Атлантический океан.
Утром 16 сентября 1620 года корабль, возглавляемый капитаном Кристофером Джонсом, вышел из английского города Плимут. Сто два переселенца находились на его борту. Экипаж корабля составлял 25—30 человек. Сами себя они называли «пилигримами».
Комментарий к Рia fraus
Спасибо Ambery за некоторые идеи для этой главы!
========== Multa renascentur, quae jam decidere ==========
Среди множества звёзд я тебя всё равно отыщу,
Даже если придётся искать далеко во Вселенной.
Я узнаю тебя по свеченью звезды несравненной,
И тотчас, оказавшись в неволе её вожделенной,
Излучаемый нежностью свет я собой поглощу.
Даже ночью ненастной тебя я сумею найти,
Когда небо затянут собой бесконечные тучи.
В неизвестности той непроглядной совсем и беззвучной
Я почувствую тёплый летящий навстречу мне лучик,
Что укажет мне путь, я б которым к тебе мог дойти. (2)
Фрагменты из эксклюзивного интервью с доктором исторических наук, специалистом по Средним векам, писателем фэнтези, нашим гостем из России, Виктором Никифоровым, данного журналисту Канадского журнала «Калейдоскоп» (3) Пхичиту Чуланонту.
Чуланонт: — Добрый день, господин Никифоров! Наша редакция журнала очень рада, что Вы, наконец, прожив в Канаде год и найдя здесь своё счастье, согласились дать нам интервью о своих работе и личной жизни.
Никофоров: — Добрый день! Давайте обойдёмся без официоза. Обращайтесь ко мне по имени, просто «Виктор».
Чуланонт: — Хорошо. Итак, мой первый вопрос. Почему Вас так интересуют именно Средние века? Ведь, насколько я знаю, и Ваш диплом в МГУ, и кандидатская, и докторские диссертации, и последующие публикации, и даже сюжеты Ваших книг — всё посвящено только этому ужасному, жестокому, трагическому периоду мировой истории со вспышками чумы, с безнаказанностью инквизиции, с массовыми смертями и убийствами людей?
Никифоров: — Ну, если Вы не хотите послушать мою пятичасовую лекцию в качестве ответа на Ваш вопрос, — (оба смеются), — то я постараюсь пояснить покороче. Во-первых, мой дальний-предальний предок Виктор Среброволосый занимал не последнее место в иерархии святой инквизиции (как мне рассказывали родственники). А, во-вторых, верите Вы в это или нет, меня с детства преследуют сны, в которых, как пояснил мой психотерапевт, мне раскрывается память моего Рода. Вот я и изучаю, и пишу фактически об истории своей семьи.
Но, как я знаю и читал, для Вас это не новость. Ведь Ваш муж, не менее знаменитый историк, Кристоф Джакометти, точно так же поясняет всем свою заинтересованность Средними веками. И он даже раскопал информацию о том, что мой и его предки какое-то время служили вместе, были врагами-друзьями (так как пытались превзойти друг друга во всём) и вместе же погибли по время эпидемии лёгочной чумы.
Чуланонт: — Да, да, — (мягко улыбается,) — мне муж все уши про это прожужжал. Ну, я думаю, Вы с ним более подробно сможете всё это обсудить во время weekend у нас на вилле, куда, я надеюсь, Вы приедете со своим мужем и небезызвестной легендарной собакой, которая является одним из главных героев Ваших книг.
Никифоров: — Конечно, разве я могу отказаться встретиться лицом к лицу со своим коллегой тире оппонентом?! Ведь в своих исследованиях и книгах Кристоф пишет только дифирамбы инквизиции, отмечая её положительную роль в очищении Европы от мракобесия, инакомыслия и греховности. Я же пытаюсь осветить как плюсы, так и минусы данной организации. Но я опять увлёкся. Извините!
Чуланонт: — О, я-то уж привык к этому за пять лет супружеской жизни. — (Смеётся.) — Ну, а теперь расскажите нашим читателям о своём супруге: где и как вы познакомились, долго ли встречались, перед тем как Вы ему сделали предложение?
Никифоров: — Может, это прозвучит парадоксально и дико, но я благодарен чуме, которая свела меня и Юри. Мой муж — Кацуки Юри — доктор фармацевтических наук, известнейший врач-гомеопат, два года назад приехал в Канаду на симпозиум, организованный международной организацией по оказанию медицинской помощи «Врачи без границ» (4), чтобы прочитать лекцию на тему «Грозят ли современному человечеству болезни Средневековья?», в которой доказывал, что в тот период чуму можно было излечить (и некоторые врачи, такие как Парацельс (5), Авиценна (6) и другие) травами и настоями из коры определённых деревьев.
Так как тема Средневековья — мой конёк, то я и приехал на этот симпозиум тоже, специально, чтобы послушать Кацуки, так как заочно был знаком с его научными работами и даже использовал фрагменты из них в своих книгах (естественно, с разрешения Юри). Мы с ним познакомились на просторах Интернета, когда я писал очередную книгу и обратился к нему за помощью в описании методов лечения людей средневековыми лекарями. Он мне подробно всё пояснил, и когда книга была издана, на форзаце красовалась благодарность Юри за помощь с её написании. Так вот, я немного опоздал к началу доклада Юри и вошёл в зал, когда мужчина уже стоял на сцене. В зале было темно. Освещались только он сам и экран, на котором врач демонстрировал свои оранжереи диких лекарственных трав, процессы сбора этих трав и их переработки. Но я смотрел не на экран, я смотрел только на Юри… Этот стройный худощавый черноволосый молодой человек с карамельной светящейся (так мне показалось) кожей, вишневыми глазами, в которых то вспыхивали, то гасли золотые искорки. Умное целеустремлённое выражение лица…
Словом, я влюбился с первого взгляда, как мальчишка. — (Виктор погрузился в размышления или в воспоминания. Его взгляд потеплел. На губах расплылась довольная улыбка).
Чуланонт: — Ну, и… Что было потом? Вы сразу признались в любви?
Никифоров (выныривая из размышлений): — Что? Да. Уж такой я человек. Как только Юри закончил доклад и ответил на вопросы, которых (как мне показалось) было просто море, он спустился в зал и хотел сесть на своё место. Но я ему этого не позволил. Подошёл, он меня узнал (мы переписывались по электронке и разговаривали по скайпу), и я пригласил его пойти и посидеть в каком-нибудь ресторане, чтобы обсудить и его доклад, и мою новую книгу. Я, конечно, немного покривил душой. Но мне просто необходимо было его украсть с этого симпозиума.
