окраину маленького городка, где на дороге была заправка, кафе и стоянка для автобусов и грузовиков.
– Что мы делаем в этой дыре? Куда ты нас привёз? – зевнул Реми.
– Мне нужно поесть, а машину надо заправить. Пошли. – Тед отряхнул от пыли брюки.
– Ладно. Ну, хоть развлечёмся. А то такая скука! – ответил Реми.
Он потянулся с кошачьей грацией, тряхнул локонами и направился к бистро, неожиданно мягко и манерно двигаясь, томно поводя глазами.
Ему очень шёл чёрный узкий костюм в городском стиле, и в фиолетовой шёлковой рубашке, вызывающе расстёгнутой до середины безволосой груди, он смотрелся ярко и свободно. Четыре старшеклассницы ели мороженое на остановке и щебетали, разглядывая юношу. Он сделал им глазки и, сложив из пальцев сердечко, послал девчонкам воздушный поцелуй, те звонко расхохотались.
Потеряв дар речи, и остолбенев, это зрелище наблюдали две пожилые семейные пары и три водителя, чьи фуры стояли на площадке. Мгновенно оценив обстановку Рэдмаунт вдруг отчётливо понял, что Реми сейчас реально нарвётся, если не прекратит так демонстративно себя вести. Их просто закопают где-нибудь в канаве.
– Перестань жеманничать, тут этого не поймут! – нервно проговорил Тед, догнав спутника на входе в кафе.
Тот в ответ нежно погладил Теда по щеке узкой ладонью в тонкой перчатке, приблизил к нему лицо, и, сложив красивые губы в идеальную для поцелуя форму, капризно протянул:
– Хочу пууудинг!
И шагнул внутрь заведения в запах картошки и жаркого с овощами. Рэдмаунт машинально пошёл за ним. Следом, в жажде представления, ломанулось пятеро местных. В зале стих шумный говор смеси русского, польского и английского языков. На них откровенно глазели.
– Ну, почему нет меню с десертами! – Реми, ломаясь, покрутил в воздухе пальцами, затянутыми в чёрную лайкру.
– На, возьми, – Тед подал ему другую карточку, зло процедив сквозь зубы. – Сбавь обороты, а то нас тут зароют местные трактористы! И я бы не стал тут обедать, даже думать не хочу, что для нас сделают на кухне после твоего шоу!
Реми громко рассмеялся и взъерошил пальцами густые волосы, кокетливо откинув пряди со лба.
– Тише! Пожалуйста, прекрати! Ну вот! Начинается! – сдавленно прошипел Тед.
К их столику подошли трое мужчин, один с парковки, двое из персонала. Выражение их лиц не сулило ничего хорошего для молодых людей.
– Слышь, чё! Катились бы вы отсюда, ромашки! Тут голубых не обслуживают! – пробурчал тот, что пришёл из-за кассы.
– А что, девочки, конкуренции боитесь? – музыкально проворковал Де Ла Рю.
Коренастый блондин в поварском переднике просто задохнулся от такой наглости, и рванулся вперёд, чтоб ухватить долговязую тощую тварь и, вытащив на улицу, вбить её в дорогу. С лица Реми игривая улыбка осыпалась как кусок старой штукатурки со стены. Он резко вскочил и выпрямился, кулинар ударился об его взгляд, как о кирпич. Водитель и повар с застывшими мутным стеклом глазами повернулись друг к другу, и без единого звука стали методично размеренно наносить удары по голове и корпусу.
В кафе засуетился народ, кто-то хотел разнимать драку, завизжала женщина. Мужчина, подошедший от кассы, испуганно попятился, а Реми, кривляясь, взобрался на стул, став центром внимания.
– Что! Ромашки оказались совсем не ромашки?
Он повысил голос, звучавший звонко и жёстко, как металлический. Его движения и жесты были резки и театральны.
– Рыбников, ты нагрубил мне и моему спутнику! Мне не понравилось твоё обхождение! Рыбников, ты хамло и грязная скотина! За это у тебя теперь будет стоять только на здоровенных цветных! Дрочи на баскетбол, понял! Возможно, в следующем году я буду в ваших краях, и если к тому времени ты перестанешь бить жену и её старую мать, и станешь вежлив с людьми, то сможешь снова спать с женщиной. Впрочем, как у вас говорят, «поживём-увидим!». Всем пока-пока!
Он сделал ручкой и потянул онемевшего Рэдмаунта за собой через толпу. На ходу оглянулся на измордованных окровавленных драчунов, и крикнул: «Хватит с вас!». Повар и дальнобойщик остановились, их взгляды обрели осмысленность. Но ненадолго: « – Ты чё, ох*ел?» « – Это ты ох*ел!». И мордобой продолжился уже безо всякого телепатического принуждения.
Реми заправлял машину, а у совершенно обалдевшего Теда попросил огонька сотрудник колонки, пожилой мужчина в замасленной спецовке. Он кивнул в сторону кафе, где продолжалась заваруха:
– Чего там?
– Драка.
– А, – с незамутнённой беспечностью прикурил от своих спичек мужчина. – Заблудились? А куда вам?
– Маккинли, – вспомнил фамилию Тед. – Ферма Маккинли.
– А, – кивнул абориген. – Это вам направо по трассе, а потом как через канал переедете, третий поворот. Он указатель давно повесил.
– Знаете его?
– Самого не видал. Пани его за продуктами приезжает иногда, на пикапе наклейка. Знаю, участок у него хороший. Сдаёт в аренду. А ещё нанимают его иногда, если у кого лисы или волки повадятся.
– Понял, – вздохнул Рэдмаунт.
Де Ла Рю побарабанил по крыше автомобиля, приглашая детектива за руль нетерпеливым жестом.
Тед отсчитывал повороты, когда Реми обратил его внимание на высокий забор, полускрытый деревьями, крепкую ограду с проволокой под напряжением:
– Мы на месте, это земля Джеймса.
– Он так огораживается для безопасности?
– Угу. Почти…
Глава 8.
Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство. Европейский союз…
Садилось солнце. Машина, качнувшись, свернула на узкую заросшую дорогу под указатель «Маккинли. Частная собственность». Было видно, что ездят тут редко. Ворота из сетки раскрыл, видимо, сам хозяин, мужчина чуть ниже среднего роста, с короткой рыжеватой бородой, в тёмных волосах видна редкая седина. На нём были грубые ботинки деревенского жителя, потёртые джинсы и тёмно-синий пуловер. Фермер хмуро кивнул Теду, обозначив приветствие. Снял жёсткие рукавицы, чтобы коротко пожать руку Де Ла Рю.
«Одежда поношенная, но чистая. Правша, лет сорок пять. Не очень рад гостям. На пальцах пятна от табака, много курит. Ферма старая, ухоженная, но животных не видно, наверное, поля или теплицы», – привычно отметил про себя Редмаунт.
Небольшой дом в два этажа, обшит деревом, был несколько раз перекрашен, на крыльце два кресла. Ни одной спутниковой тарелки
