на крыше.
Машину оставили на подъездной площадке, рядом с пикапом кирпичного цвета. Реми обменялся взглядом с Маккинли, тот молча мотнул головой в сторону. Взволнованный юноша двинулся в обход дома к заднему двору. «У него же руки дрожат!» – удивился коп.
За домом была просторная лужайка, на которой была устроена сушилка для белья, в кустах брошена газонокосилка, подальше виднелся заросший водоём, пруд или озерце. На веранде под навесом стол и плетёный шезлонг, валяются цветные подушки. В ветвях шуршал ветер.
Невысокая женщина развешивала большие полотенца. Тед видел издалека, как Реми подошёл к ней почти вплотную, она вскрикнула, вздрогнув от неожиданности, когда он окликнул её. Он выше на две головы, но опустился в траву, обнимая её колени. Потом пара, обнявшись, зашла в дом.
На Рэдмаунта никто не обращал внимания. Маккинли глубоко вздохнул, облокотился на стену и равнодушно стал вытряхивать новую сигарету из пачки.
– И что теперь делать? – озадаченно развёл руками Тед.
– А ты что б на его месте сделал, если б жену восемь лет не видал? – фермер закурил и, глянув исподлобья, буркнул. – Ладно, пошли пока. Чаю выпьем что ли.
Хозяин приготовил чашку чаю для гостя, бросил на красно-коричневый полосатый диван в столовой подушку и стёганое пёстрое одеяло, и удалился без слов. Тед думал, что глаз не сомкнёт, но незаметно вырубился.
Рэдмаунт не знал, сколько проспал. Услышав голоса, он неаккуратно сбросил одеяло и вскочил на ноги. За окном был пасмурный день. Маккинли в чёрной футболке и джинсах сидел за обеденным столом, и читал небольшой потрёпанный томик, он едва глянул на неуклюжего гостя.
Вкусно и остро пахло розмарином и жареным мясом. Столовая была единым помещением с кухней, там хлопотала женщина, позвякивая посудой. Около неё, будто разыгравшийся щенок, вился Реми. Он вполголоса что-то рассказывал ей, смеясь, и постоянно стараясь прикоснуться. Тед откашлялся. Они оглянулись.
– Здравствуй, Эдвард. Меня зовут Елена, – подошла хозяйка, её голос низкий, но не грубый.
– Здравствуйте. Меня так редко называют, лучше Тед, – он отряхивался, одёргивая на себе одежду.
Женщина говорила по-русски. Была ниже среднего роста, поэтому смотрела теперь на него снизу вверх. «От тридцати до сорока пяти лет, правша, близорука. Кожа свежая, седина редкая и не закрашенная».
– Присаживайся, наверняка ты голоден, – Елена указала на стол и стулья.
Тед неожиданно осознал, что не ел уже больше суток, ощутил зверский аппетит и сглотнул набежавшую слюну.
Реми был весел, расставлял на столе тарелки, что-то сказал хозяйке на незнакомом языке. Было похоже на очень старый французский диалект, современная речь намного проще. Женщина усмехнулась и в ответ отрицательно покачала головой.
Рэдмаунт говорил только на двух языках, английском и на русском, почти как всё население Единого государства. Французский язык давался ему хуже, ещё со школы. Многие его коллеги знали три или четыре наречия.
– Джеймс, ну, прошу тебя! – обратилась она к хозяину дома, окончательно перейдя на английский, чтобы гостю было комфортнее.
Тот весело подмигнул копу, отодвинул, но не убрал книгу, придерживал раскрытые страницы локтем. Тед разглядел, что голубые глаза Маккинли смотрят светло и молодо, хотя вчера он показался пожившим и уставшим.
На стол поставили глубокое блюдо с тушёными овощами, корзинку с хлебом. Мужчинам досталось по большому крепко подрумяненному куску стейка, щедро приправленному крупно смолотым чёрным перцем и иголочками розмарина.
Рэдмаунт разглядывал во время еды светлую уютную комнату, оклеенную кремовыми обоями в тонкую полоску, на стенах были развешены небольшие картины, местные пейзажи.
Ни плазмы, ни компьютера, никакой техники, кроме кухонного оборудования, и то, без сетевого доступа, Умный дом не подключен. Жилой дом без авторизации в сети, Тед не встречал ещё такого.
Высокий стеллаж с книгами на разных языках, у очага ящичек с рукоделием. В обстановке чувствовалась женская рука. На окне ваза с полевыми цветами. Во втором кресле у камина оставлена книга с куском тесьмы в качестве закладки. Неоконченное вязание, спицы воткнуты в клубок. На спинке висит ажурная шаль.
Хозяйка не обедала, ограничилась чаем, несколько раз вставала, чтобы принести на стол то нож, то салфетки. На ней надета тёмно-зелёная водолазка и серые джинсы с низкой посадкой. Тонкие каштановые волосы собраны в высокий хвост. Невысокая, с маленькой грудью, коротконогая, пожалуй, её фигура не походила на журнальные модели. Ведь теперь опять в моде худоба. Но глаз сразу цеплялся за изгиб от талии к широким бёдрам и крепкому заду, это было красиво.
Елена, оглянувшись, поймала его взгляд, уголки пухлых чувственных губ дрогнули. Чёрно-карие глаза женщины смотрели пристально, без тени смущения. Теду стало жарко, он чувствовал, как краснеет, представлял себе, как растворяются в румянце его веснушки.
– Только рыжие так мило смущаются! – хохотнул Де Ла Рю, хлопнув его по плечу. – Ладно, расслабься, детектив, без её разрешения Маккинли тебя не сожрёт!
– Реми! – сердито окрикнула Елена.
Заскрипели, взвыли балки над головой и в стенах, по потолку с хрустом пробежала тонкая трещина, на стол осыпалось немного побелки. Джеймс невозмутимо смахнул её, не отрываясь от обеда и книги.
– Тедди, я знаю, что тебя сюда привели поиски информации об одном моём друге, – она села за стол.
– Ну, откровенно говоря, не очень себе представляю, что я тут делаю, но есть явная параллель между старым делом и новыми убийствами в Метрополисе. Реми почему-то посчитал допустимым привезти меня сюда. Это животное…
– Этот человек, – перебила Елена.
– В смысле? – Тед не донёс вилку до рта.
– Послушай, ты поможешь нам избежать излишнего внимания, сможешь найти его и остановить, если пообещаешь развалить это дело, затем выкрасть материалы, скрыть и уничтожить улики. Не без выгоды для себя, разумеется. У тебя будет помощник, не переживай, мы не впервые проворачиваем подобное. Ценно слово. Пообещай. В противном случае, Майра больше тебя никогда не увидит.
Она говорила спокойно и буднично, Рэдмаунт будто прирос к стулу, ему больше ничего не оставалось, кроме как медленно кивнуть в знак согласия.
– Спасибо, Малютка, было вкусно, – Маккинли вытер усы салфеткой, приобнял женщину и передвинулся с книгой и креслом к незажженному камину.
– Можно сказать, у нас необычная семья, Тед. Я хочу показать, будет похоже на сон. Это не больно, не бойся, просто
