Гриши. Они и собаку взяли с собой на стройку. «Какой же у них страшный красноглазый пес! Интересно, что это за порода? Никогда таких не видела!» – подумала Лукерья, украдкой глядя на них. Она принялась упираться ногами в землю, чтобы затормозить вращение карусели. Колесо почему-то заскрипело еще громче. Русоволосый «Илья» из ее сна повернулся на звук и, встретившись с ней взглядом, поднял руку в приветственном жесте. Второй, бледнолицый брюнет, тоже посмотрел на нее и сдержанно кивнул. Они прошли мимо и должны были вот-вот скрыться из виду за одним из домов, но остановились, обсуждая что-то, а потом «Илья» развернулся и пошел обратно. Он явно направлялся к карусели. Лукерья спрыгнула с дощатого сиденья, подхватила корзинку и хотела было уйти, но остановилась, услышав оклик за спиной:
– Эй, соседка! Погоди-ка, не убегай! Один вопрос есть.
Растерявшись, она обернулась и тут же пожалела об этом. Ну вот зачем?! И так понятно, какой у него вопрос, он его уже задавал. Если его действительно зовут Ильей, то значит, она просто угадала его имя, но вряд ли он в такое поверит. Но парень спросил совсем о другом:
– Может, поужинаем вместе сегодня вечером? В кафе «Старина» отлично жарят мясо на углях. Ты как, не занята?
Ошеломленная таким предложением, Лукерья облизнула вмиг пересохшие губы. Перед мысленным взором возникло лицо тети Клавы, и ее противный голос зазвенел в голове: «Где тебя ч-черти носят?.. Уж не с парнями ли городскими шляешься? П-пригрела на груди рептилию!»
Он не торопил, молча ждал ответа. Его глаза были цвета опавшей хвои, в точности как у жениха из ее сна. Лукерье нравилось в них смотреть. Еще нравился исходивший от него запах старого дерева, смешанный с ароматом мятной жвачки, нравилось ощущать его дыхание, слегка щекочущее кожу на ее лбу. Кажется, он стоял слишком близко.
Краем глаза Лукерья заметила движение у сетчатого полога. Варвара и две девушки-постоялицы из купеческого дома, которых она сегодня видела в мастерской у тети Клавы, пересекали лужайку, направляясь от Шиши в сторону основной территории музейного комплекса. Только не хватало, чтобы Варвара увидела ее рядом с этим парнем!
Лукерья отпрянула от него и отрицательно замотала головой.
Он удивленно спросил:
– Но почему?
Кажется, он понял, что она хотела согласиться и передумала.
– Это неприлично! – выпалила Лукерья первое, что пришло в голову, и чуть ли не бегом помчалась прочь.
– Ну нет, на этот раз не сбежишь! – За спиной послышался топот ног, и крепкая рука легла ей на плечо прежде, чем она успела нырнуть под маскировочную сетку.
Лукерья резко обернулась и обожгла парня возмущенным взглядом, но не вырвалась – замерла. Он быстро заговорил:
– Мы с напарником здесь последний вечер, завтра уезжаем. Работы закончены, так что в Дивноречье нас больше ничего не держит… – Он замялся на мгновение, подбирая слова, и продолжил: – Если не хочешь в кафе, можем прогуляться к реке. Говорят, берега здесь красивые, но я их так и не видел. Даже не знаю, как пробраться туда сквозь заслон из огородов. Проводишь меня?
«Последний вечер!» – мысленно ахнула Лукерья, и душа ее словно разделилась надвое: одна часть требовала быть благоразумной, а другая подначивала согласиться – она-то и взяла верх.
– Ну хорошо. Приходи в семь к правому углу дома Агантия Латкина, что стоит в конце улицы напротив центральной площади. Оттуда самая короткая тропинка к реке ведет, – пробормотала Лукерья и, сбросив руку парня со своего плеча, скрылась за маскировочным пологом.
Печь решительно не желала растапливаться. Аглая нервно чиркала спичками о спичечный коробок, зажигая их одну за другой, и бросала в топку, на кусочек бересты, торчавший из кучки березовых поленьев. Каждый раз, когда занявшийся было огонек потухал, Аглая ухмылялась, вспоминая слова Варвары о том, что печь можно растопить всего с одной спички. На полу валялось уже с полдюжины пустых коробков.
– Ну издевательство какое-то! Я же все сделала, как было сказано! – Аглая выглянула в еще не мытое окошко.
Из трубы на соседней избушке вился сизый дымок. Значит, Дине удалось-таки растопить свою печь! Мелькнула мысль пойти и спросить, как она это сделала, но Аглая упрямо поджала губы и зажгла очередную спичку. Если получилось у Дины, получится и у нее. Иначе и быть не может. Она ведь точно не глупее своей подруги – скорее, наоборот.
Терпение лопнуло, когда сгорела вся береста, а бревна даже тлеть не начали. За берестой надо было идти в сарай, но пугала мысль о том, что придется снова увидеть этих жутких соломенных кукол. Варвара сказала, что их использовали в каких-то ритуалах, но не стала вдаваться в подробности, словно ей не хотелось об этом говорить. Неспроста ведь. Вероятно, ритуалы были связаны с чем-то запретным и дурным, и проводили их, судя по относительно современной одежде на куклах, не так давно. Может быть, люди, смастерившие этих кукол, еще живы. Может быть, они продолжают устраивать свои ритуалы с такими же куклами, которых обряжают в одежду, снятую с реальных людей. «С трупов!» – неожиданно пронеслось в голове, и Аглая разозлилась на себя за трусость. Нет, так дело не пойдет! Ее уже трясет от холода, а она не может сходить в сарай за берестой для растопки, потому что боится каких-то соломенных кукол!
Вдруг Аглаю осенило: интересно, а как горит солома, особенно старая и сухая? Должно быть, неплохо. Наверняка лучше, чем толстая бугристая береста. В любом случае это нужно проверить.
Через пару минут Аглая заставила себя подняться с низкого табурета, на котором сидела перед раскрытой холодной топкой, и отправилась в сарай. Смотреть на кучу кукол оказалось не так страшно, как представлялось до этого. Не выбирая, Аглая вытащила охапку соломы из первой попавшейся куклы, вышла на улицу и попыталась поджечь соломенный ком, чтобы проверить, будет ли солома гореть и есть ли смысл нести ее в избу. При ближайшем рассмотрении это оказалась не солома, а сено: сухие травяные стебли были мягче и тоньше, чем стебли злаковых культур, среди них виднелись шарики каких-то засохших цветочков, похожих на клевер. Аглая чиркнула спичкой и бросила ее в ворох сена, лежащий на земле перед входом в сарай. Спустя мгновение из травяных недр вынырнул ярко-рыжий огненный язычок и заплясал на спутанных стеблях, быстро разрастаясь. Внезапно налетел порыв ветра, раздул яркое пламя и швырнул сноп крупных искр в глубь сарая. Аглая бросилась вслед за огненным роем, чтобы предотвратить
