не знаю, ну хоть что-нибудь? Ага, так я тоже могу сказать, что балерина! Ладно, позже поговорим.
Варвара шумно выдохнула, пряча телефон в недрах своего многослойного наряда, и воскликнула, возведя взгляд к небу:
– Вот же проходимцы!
Аглая потупилась и, собравшись с духом, громко произнесла:
– Это я подожгла сарай.
– Ты?! А чего? – Варвара растерянно захлопала глазами.
– Ну-у… нечаянно. Хотела проверить, будет сено гореть или нет, а ветер…
– Чего-то не пойму. Зачем тебе понадобилось сено жечь?
– Печь не растапливалась. – Аглая непроизвольно шмыгнула носом: привычка, оставшаяся с детства, – хороший прием, чтобы разжалобить взрослых.
– Мать честная! – Варвара театрально приложила руку к груди и закатила глаза. – Ну вы, девки городские, даете… как дети малые! За вами глаз да глаз нужен. Ой, чего это я напустилась?! – тут же осеклась она. – Радоваться надо, что все обошлось… Ведь шквальный ветер к вечеру передавали! Как повезло-то, что тихо пока, не то разнесло б, разметало, а вокруг же деревянное все! Пожарище страшенный мог в одночасье вспыхнуть!
– Мне кажется, что вы немного преувеличиваете насчет масштаба пожара, – не удержалась Аглая и отвернулась, пряча насмешливую улыбку: уж слишком забавно, даже как-то карикатурно выглядела напускная строгость Варвары. Хотя их наставница была абсолютно права, и Аглая это прекрасно сознавала, ведь если бы вспыхнул весь сарай, вряд ли бы ей удалось из него выбраться. И Шиша, скорее всего, сейчас бы уже вовсю полыхала. Но Аглае хотелось поскорее замять эту неприятную ситуацию и успокоить Варвару.
– Все с вами ясно, дурехи непутевые! – отмахнулась Варвара, обращаясь к ним обеим.
Дина, хоть и была ни при чем, все же молча стерпела это несправедливое обвинение.
– Идемте уж, научу печь растапливать! – Варвара вздохнула и прямо на глазах подобрела, словно на выдохе из нее улетучились последние остатки раздражения. – Надо было первый раз самой растопить, чтоб вы посмотрели, но вот ведь, и не думала, что дойдет до такого. У нас даже дети малые запросто с печью управляются, почти во всех домах еще печное отопление. В печи ведь все уложено было, как надо, оставалось только спичку поднести!
– Ага, и все они гасли! – возразила Аглая с вызовом. – Даже береста не загорелась.
– Странно, однако… – Варвара озадаченно нахмурилась. – Ну ничего, сейчас разберемся.
Втроем они вернулись в избу, вверенную Аглае. Варвара первым делом почему-то заглянула не в топку, а обошла вокруг печи, встала на цыпочки и, взявшись за какую-то округлую выпуклость, торчавшую из печной стенки, потянула ее на себя. Оказалось, печная задвижка была закрыта. Варвара долго сокрушалась и убеждала Аглаю и Дину в том, что точно открывала задвижку. Как будто они с ней спорили! Потом она заглянула в топку, чиркнула спичкой и поднесла огонек к кусочку бересты, спрятанному в куче поленьев. Тот мгновенно вспыхнул, и через несколько минут избу наполнили звуки задорно потрескивающего огня, с жадностью пожиравшего горку дров.
– Ну а теперь за уборку! – провозгласила Варвара и вручила Дине и Аглае по ведру, отправляя их за водой, сама же вооружилась веником и принялась сметать в красный пластмассовый совок смятые спичечные коробки, разбросанные по полу.
Чистоту в избе навели за каких-нибудь полчаса. Пространства в ней было не больше, чем в малогабаритной однокомнатной квартире, и добрую четверть его занимала русская печь – огромный беленый короб до потолка с черным горнилом, похожим на раззявленный в крике рот из-за дугообразного свода. Горнилом, по словам Варвары, назвалась топочная камера в русской печи. Объясняя им печное устройство, Варвара так щедро сыпала незнакомыми словами, что Аглая даже хотела записать Варварину речь на диктофон, но выяснилось, что все это можно прочитать в методичке, имевшейся в каждой избе. В той же методичке содержалась информация о конструкции избы и версия о том, как образовалась деревня Шиша. Археологи, изучавшие деревню в том месте, где ее нашли, пришли к выводу, что все дома строились с учетом того, чтобы их можно было перемещать с места на место. Каждое бревно в каждой избе имело отличительные метки, по которым потом собирали разобранную избу. Только печь приходилось каждый раз выкладывать заново, потому что разобрать и собрать на новом месте ее было нельзя. Печь лепили из глины и ставили на деревянное опечье – короб, в который насыпали землю, чтобы предохранить древесину от перегрева и возгорания.
Аглая едва сдерживала зевоту, бессонная ночь все сильнее давала о себе знать, да и особенности печного устройства не вызывали никакого интереса. К счастью, Варвара вскоре закончила свою лекцию, и они втроем отправились в избу Дины. После уборки Варвара отпустила их на обед, посоветовав зайти в местное кафе «Старина».
– Там, может, и ребят знакомых увидите, – добавила она. – Многие из вашего вуза в нашем комплексе работают, и все в то кафе обедать ходят.
– Да, мы уже одного нашего студента повстречали, – кивнула Аглая и посмотрела на Дину: та отчего-то залилась краской.
Когда проходили мимо веревочной карусели, сердце Аглаи забилось чаще при виде знакомого светловолосого парня – одного из тех двоих, что примчались на пожар. Он не спускал глаз с девушки, стоявшей рядом с ним. Аглая с удивлением узнала в ней Лукерью, та тоже ее заметила и изменилась в лице, отпрянула от парня и протестующе замотала головой. Светловолосый явно огорчился из-за ее реакции – похоже, получил от ворот поворот. «Надо же, какой сердцеед! Даром времени не теряет! – подумала Аглая и отвернулась. – А Лукерья, интересно, что тут делает? И давно ли знакома со светловолосым?» Она не могла объяснить себе, почему это вдруг ее взволновало.
Глава 9. Внутренний голос
По ту сторону сетчатого полога Варвара распрощалась с Аглаей и Диной, пообещав заглянуть к ним вечером: после обеда девушкам полагалось сидеть в своих избах до самого закрытия комплекса, изучать методический материал, чтобы завтра рассказывать гостям об устройстве русской избы. Аглая сомневалась, что ей удастся усвоить какую-то информацию, в сон клонило все сильнее.
Не успели они с Диной дойти до кафе, как вновь появился Стас Мельников, словно специально их высматривал. Он вызвался составить им компанию за обедом, хотя никто его не приглашал. Аглая неожиданно осознала, что Стас ее жутко раздражает. Ей больше не хотелось перетянуть на себя его внимание, всецело направленное на Дину. И еще бесило то, что Дина, подозревающая о корыстных целях Стаса, тем не менее его не отшивает, а наоборот, смотрит на него с тупым обожанием и смеется над его дурацкими шутками. Никакого самоуважения!
В какой-то момент
