аллей.
Глава 21.
Вторая половина двадцать первого века. Две тысячи шестьдесят *** год. Единое государство. Европейский союз…
На стук ему открыл Йен. Глаза цвета серо-голубого льда беспокойно обшарили лестницу позади Теда.
– Где она?
– Сказала, что ей нужно куда-то, чтоб я возвращался без неё… – он растерянно развёл руками.
О’Лири сердито дёрнул его в квартиру и захлопнул дверь.
– У нас психопат на хвосте, а ты позволяешь ей разгуливать в одиночку!
– По-моему, она не настолько беззащитна! – фыркнул Тед, затем оглянулся вокруг. – Зачем тебе столько свечей? Хотел устроить романтику?
– Проблемы с электричеством! – огрызнулся Йен.
Когда и через три часа Елена не вернулась, он перестал нервно прохаживаться по комнате, достал из кладовой одеяло и протянул полицейскому.
– Ложись в той спальне, не жди больше. Утром разберёмся.
Рэдмаунт долго крутился в постели, но всё-таки усталость взяла своё, и он отключился, провалившись в глухую темноту сна…
Среди ночи его разбудил вздох, и сначала Тед решил, что это ему приснилось. Но тихий стон повторился где-то совсем рядом. Коп прислушался, женщина снова вздохнула, расслабленно, с наслаждением. Она дома, она вернулась, и сейчас в соседней комнате с…
Теда встряхнул адреналин. Он вскочил, уронив одеяло. Лживая сука! Сейчас он ей всё выскажет! Двери не заперты, значит, через гардеробную можно пройти во вторую спальню, где они сейчас!
В комнате было жарко от дрожащего света множества свечей. Йен полулежал на кровати, чёрные пряди рассыпались по плечам. Елена на спине, с закрытыми глазами, вытянулась к изножью кровати, в длинной свободной сорочке. Её ноги упирались в грудь О’Лири, и он медленно растирал узкую ступню, которая целиком помещалась в его ладонях. Массируя маленькую ножку, он изредка целовал её пальцы, и тогда женщина в полудрёме улыбалась и вздыхала от удовольствия.
Рэдмаунт замер, не дыша, потом всё же прикрыл дверь и вернулся к себе. Заснуть не удавалось, он прислушивался.
Рассвело через два часа. Тед сидел в столовой у окна с чашкой холодного чая. Из спальни вышел Йен, застёгивая на груди с редкими волосами помятую рубашку, кивнул гостю и налил себе воды.
– Я видел вас ночью, – выговорил Тед, вставая.
– И как ты думаешь, что ты видел? – спокойно облокотился О’Лири о стену.
– Ты прикасался к ней, как любовник, и ей было хорошо с тобой! А за несколько часов до этого она чуть не трахнула меня на смотровой площадке в парке! И что мне обо всём этом думать, по-твоему?
– Что тебе думать, маленький коп? – Йен глотнул воды и со скукой взглянул на собеседника. – Например, вспомнить о том, что в двенадцатом веке, перед тем, как сжечь, её долго пытали и раздробили ноги. Когда она собрала нас, в первую же ночь всё зажило, но эти разбитые кости иногда до сих пор беспокоят. А я помогаю унять боль.
– Так. Ладно. Хорошо. Прости, я погорячился, и… – Тед смутился.
– Ничего. Это нормально. Все смертные зациклены на обладании.
– Да, наверное, ты прав. Где она была вечером?
– Не знаю, – пожал плечами Йен.
Тед помолчал, думая о предстоящей разлуке с женщиной, неизбежном расставании.
– Ты думаешь, я не смогу проснуться после смерти? – спросил он. – Но ведь она же выбрала меня? Что-то привело к вам тогда…
– Не знаю. Мы часто говорим об этом. У Андрея есть теория, что Живущих Давно намного больше. Тех, кто проснулся, но они не помнят о своей прошлой жизни, не ощущают дара, не умеют им воспользоваться. Она согласна с ним. И, да, она продолжает искать. Но боится. Не хочет снова ошибиться и выпустить в наш мир ещё одно такое возлюбленное создание, как твой новый безумный однорукий приятель!
– Понимаю, что у него со всеми вами довольно сложные отношения, но, кажется, к тебе есть особый счёт. И я склонен согласиться с ним, что твоя старинная клятва ей – большое мошенничество! – прищурился Тед.
– Я сам отдал ей свою свободу. Моё слово связывает только меня. Почему ты считаешь, что я смошенничал? – он чуть склонил голову набок.
– Потому что, на самом деле, когда ты поклялся служить ей, ты всех обманул! Даже собственных братьев! Тебе же достаётся больше всего её времени за твою собачью, якобы, преданность! – Воскликнул Рэдмаунт, не став экономить на проницательности. – Каждый из вас играет только за себя, и никто не заботится о ней!
Йен сел, откинувшись на спинку стула. Только подрагивающая жилка на шее и отличала его от мраморной статуи. Он вздохнул и заговорил:
– Ты не имеешь права упрекать меня хоть в чём-то. Ты в своей жалкой жизни ничего и ни для кого не сделал из любви, и понятия не имеешь, о чём говоришь.
– Тогда объясни! Расскажи, какой ты несчастный! – Тед уселся напротив О’Лири.
Тот посмотрел на детектива, будто на огромного слизняка. Рэдмаунт смущённо откашлялся.
– Извини, я не то хотел сказать, не хотел тебя обидеть, в общем…
– Тогда я отправил письмо для Реми Оноре, а ответ получил от неё. Узнал, что Елена осталась в Саффолке, а Де Ла Рю перебрался в Лондон. Мы обменялись новостями, и я приехал навестить её. Им было и хорошо вместе, и невыносимо одновременно, часто ссорились, изводили друг друга. Она захотела уехать со мной, Охотник устроил скандал, запретил появляться у них. Один раз вернул её уже с дороги, пытался держать под замком. Наивный. Тогда она попросила о помощи, придумала, как вырваться из этого брака… Чтобы не устраивать бедствий для людей, обойтись без разрушений. Она всегда жалела смертных.
Он глотнул воды и посмотрел на светлеющее небо над городом. Память явно тяготила его.
– Весь расчёт был на то, что она проснётся в том же склепе, где её оставят, такое бывало раньше…
От взгляда серо-голубых глаз Тед вздрогнул, как будто по его спине пробежало что-то холодное и колючее.
– Ты убил её? – догадался детектив.
Йен перевёл дыхание и спокойно продолжил, глядя сквозь Теда куда-то в прошлое.
– У нас не было другого выхода. Не было времени искать яд. Муж собирался увезти её. Мечтал спрятать от всех. Елена не хотела, чтобы
