целиком оказалась необычной, а в конце он вывел чернилами:
«Явление призрака Джулии Оулдман, кладбище Вестерсон. Случай первый.
17 октября 1885 год»
Так и заснул, сидя в кресле. На его коленях лежала раскрытая книга, а
на полу – перо.
Утро наступило незаметно, мягкий рассвет легкой розовиной
наполнил комнату. Джон проснулся от звука упавшей на пол книги,
сегодня он чувствовал себя куда лучше. Мысли успокоились, образы
немного ослабли, потеряв очертания, а все потому, что теперь они
покоились на страницах, а не только в голове.
Не дожидаясь пробуждения Кола, Даглаш собрался и тихо вышел на
улицу. Сегодня его путь лежал в поместье графа Оулдмана. На улице
стояла тишина: ни дождя, ни ветра, ни злосчастного петуха, лишь
жухлые листья беззвучно падали с деревьев на землю.
Поместье располагалось в десяти милях к югу, огромный каменный
дом возвышался над пологими лугами, обширные территории
поместья утопали в плодовых деревьях, кустарниках и березовых
аллеях. Джон проехал по широкой дороге усыпанной гравием и
остановился у парадного входа. Журналист не переставал удивляться
красотам, особенно ему приглянулся старинный фонтан с тремя
херувимами в центре. Но он прибыл сюда за ответами, поэтому слез с
лошади, одернул пиджак, поправил цилиндр и приготовился
постучать в дверь. Однако, успел лишь занести руку, как та открылась.
На пороге стояла богато одетая пожилая женщина в сатиновом чепце:
- Что вам угодно? – смотрела она на Джона мутными глазами.
- Я журналист из Лондона. Пишу статью о легендарных личностях
Англии, - слукавил тот. – И не мог не посетить дом такого
удивительного человека, как граф Бенинг Оулдман.
- Правда? – оживилась старушка. – Что ж, проходите, мистер?
- Джон, Джон Даглаш.
- Да-да, мистер Джон. Давно к нам не приезжали столичные гости.
Женщина проводила его в большую светлую залу:
- Я мисс Энни Оулдман, сводная сестра графа. Сейчас поместье
опустело, дорого обходится содержание, так что не удивляйтесь тому,
что все в пыли. Проходите, садитесь, - указала она на роскошные
диваны, обшитые дорогим бархатом. – Чаю, мистер Даглаш?
- Да, будьте добры.
И пока Энни ходила за обещанным чаем, Джон рассматривал
архитектуру и убранство дома, на удивление он не заметил ни одной
пылинки, все чуть ли не сверкало. Мебель из слоновой кости,
огромные полотна известных художников на стенах, персидские ковры
и множество позолоченных статуэток, которые заполонили собой все
свободные поверхности, будь то тумбочка или столик. Несмотря на то,
что дому было за сотню лет, выглядело здесь все новым и свежим.
Мраморные колонны поддерживали расписные потолки, лепнина
украшала каждый уголок залы, что уж говорить о полах, выложенных
мозаикой.
Журналист даже побоялся класть свой цилиндр на диван, поэтому
оставил его в руках. Вскоре появилась и Энни, она несла серебряный
поднос, а на нем сверкал белоснежный чайный сервиз:
- Прошу прощения за ожидание. В силу возраста я стала очень
медлительна.
- Ну что вы. Я и не заметил, все внимание было приковано к вашему
чудесному дому.
- О, благодарю. Уже много лет я заведую порядком в поместье. Все на
моих хрупких плечах.
- И вы прекрасно справляетесь.
Старушка тогда выпрямилась и расплылась в довольной улыбке.
Даглаш было попытался помочь ей разлить чай, но Энни
повелевающим жестом указала ему на диван, а сама принялась
расставлять чашки:
- Итак, мистер Даглаш, - наконец-то закончила она и уселась в кресло
напротив. – Вы прибыли за историей моего рода.
- Именно.
- Я готова рассказать вам все, о чем только пожелаете. Лондону давно
пора узнать об Оулдманах.
- Безусловно. Расскажите о семье графа.
И Энни поведала историю семейства Бенинга.
Граф Оулдман был сыном Генри и Молли – влиятельных
политических деятелей Ипсвича, чета была частыми гостями при
дворе королевы и пользовалась большими привилегиями. Но
однажды случилось несчастье, Молли погибла, упала с лошади на
полном скаку, Генри долго страдал, но потом снова женился на
дворянке Берте Бишоп, а у той уже была дочь – Энни. По словам
самой Энни, супруги жили счастливо, делили все горести и радости, а
уж понимания между Генри и Бертой было куда больше, чем с
покойной Молли, хотя откуда она об этом знала – неизвестно. Через
пять лет Генри скоропостижно скончался от тяжелой болезни
поразившей его легкие. Тогда все думали, что поместье он завещает
своей любимой жене, но нотариус озвучил имя сына Оулдмана –
Бенинга. Сейчас же Энни поправилась, что они очень даже
обрадовались этому, поскольку домом и хозяйством должен
управлять мужчина. Таким образом, Берта с дочерью оказались под
крылом заботливого сына и брата, но почему-то через год Бишоп
приняла решение съехать из поместья, пожелав вернуться на свою
историческую родину, конечно же, она забрала и дочь. Бенинг тем
временем обзавелся семьей, у него родилось два сына – Эрик и Генри
второй. Только вот когда юношам было по восемнадцать лет, их мать
умерла. И Бенинг повторил судьбу своего отца, взяв в жены Мэри
Томпсон – жалкую простолюдинку, как выразилась Энни, у которой
уже был ребенок – пятнадцатилетняя Джулия.
- И где же сейчас дети графа?
- О, милый Джон, - старушка напустила на себя тоски и покачала
головой. – Судьба детей брата очень печальна. Они все мертвы.
Несчастья начались с появления в нашем доме этой жалкой Томпсон.
В свое время она потеряла мужа, затем у нее забрали за долги дом, она
не смогла правильно распорядиться своей жизнью. Эту женщину
преследовал злой рок, который перекинулся и на дочь – Джулию.
Несчастная девочка погибла накануне свадьбы.
- Что же случилось? – Даглаш хотел услышать историю именно
Джулии, а не подковерных игр семейства графа.
- Мало что известно. Ее тело нашли в овраге около церкви, там было
столько крови. Так мне рассказывали служители, лично я не видела,
поскольку с малолетства не переношу покойников. Поговаривают, что
на нее напала какая-то приблудившаяся дикая собака или даже волк.
Но мне кажется, ее убил отвергнутый ухажер, Джулия многим
отказала во внимании, ее всегда привлекали обеспеченные мужчины,
хотела вырваться в высший свет. Ее не устраивала жизнь в поместье,
мало внимания и денег. Бенинг избаловал падчерицу, что тут сказать.
- Какая печальная история. А что же произошло с Эриком и Генри?
- Эрик утонул через неделю после смерти сестры, а Генри отправился
на раскопки в Турцию и пропал. Осталась только я с матушкой, мы
вернулись в поместье и жили здесь в одиночестве. Теперь только я.
Большую часть прислуги пришлось уволить, но остались самые
трудолюбивые и верные.
- Да, нелегко вам пришлось, мисс Оулдман.
- И не говорите, Джонни. Но я сильная, хоть уже и в летах. Этот дом –
все, что у меня осталось от прежней жизни.
Далее Энни рассказала множество исторических фактов из жизни
рода Оулдманов, поведала кое-какие интимные подробности, с
особенным упоением рассказывала о пристрастиях Молли Оулдман
и, конечно же, Мэри Томпсон. В ее словах прослеживалось отчетливое
пренебрежение к ним, и даже злость.
После обеда заботливая и гостеприимная хозяйка пригласила Джона
прогуляться по заднему двору, там она показала конюшню и былую
гордость графа – псарню. Как выяснилось, собак у Бенинга
насчитывалось не менее тридцати особей, они были его страстью, как
впрочем, и охота. Теперь же в большом загоне среди множества
вольеров бродило несколько облезлых дворняжек.
К четырем часам Даглаш поблагодарил Энни и откланялся. Пока ехал
обратно, все никак не мог отделаться от зудящего чувства отвращения
к мисс Оулдман, в глазах этой старой женщины было столько
превосходства, эгоизма и тихой ярости. Она буквально закипала
изнутри, когда рассказывала о Джулии или ее матери. Так что, Джон с
