бесы? И вообще, надо лечь и попытаться уснуть, несмотря ни на что, ведь впереди рабочий день, а до утра, скорее всего, осталось недолго».
Аглая вынула из кармана джинсов телефон, но тот разрядился, и узнать время не удалось. Вздохнув, она положила его на стол и подошла к настенной вешалке, где висело ее рабочее платье, в котором она должна была встречать завтра гостей – посетителей музейного комплекса. На платье белел прямоугольник – приколотый к ткани бейджик с ее именем и статусом: «Хозяйка Аглая». Аглае нравилось, как это звучит. Она поправила бейджик, постояла немного, прислушиваясь, и, не уловив посторонних звуков, решила вновь забраться на полати рядом с еще теплой печью. Неожиданно откуда-то сильно потянуло дымом. Заглянув в топку, Аглая убедилась, что дымит не из печи, угли уже почти истлели, но ведь дыму больше неоткуда было взяться! Сердце зачастило от мысли, что дом мог загореться снаружи. Спеша проверить свою догадку, она бросилась к окну, и душа у нее ушла в пятки: от стен дома валили густые клубы дыма, а за ними тянулись дрожащие языки пламени.
Аглая выбежала из горницы, промчалась через сени и толкнула входную дверь. Та вздрогнула, но не открылась, а с обратной стороны послышался лязг дверного замка о проушины. Аглая похолодела: ее заперли! Ее здесь заперли, черт возьми! От страха мозг отказывался соображать, и какое-то время она в панике билась плечом о дверь, пока ее не осенило, что в доме есть еще и окна.
Вернувшись назад, Аглая схватила топор, оставленный у печки, размахнулась и выбила стекло в одном из окон. В лицо ударил едкий дым. Прикрывая лицо рукавом, она перемахнула через подоконник и ошалело огляделась. На первый взгляд, все было не так уж плохо, у дома горели только два нижних бревна в правом углу, но огонь быстро распространялся дальше. Вспомнив, что неподалеку есть бочка с водой, из которой они с Диной набирали воду для уборки, Аглая со всех ног помчалась туда. К счастью, рядом с бочкой нашлось и ведро. Через несколько минут пламя удалось затушить, лишь бревна продолжали дымить с тихим шипением.
Аглая в изнеможении опустилась на мокрую траву. Руки дрожали после пары десятков ведер воды, которые она выплеснула на стену избы. Да что ж это такое?! Днем она едва не сгорела в сарае вместе с «лихоманками», ночью ее заперли в избе и подожгли… ведь это был поджог, не иначе! Кому она успела здесь так насолить, что ее решили отправить на тот свет? За что?! Из глаз непроизвольно полились слезы – не то от дыма, не то от обиды. А следом накатила волна страха, когда Аглая подумала, что поджигатели могут наблюдать за домом со стороны. Увидев, что поджог не удался, они наверняка вернутся! Едва Аглая об этом подумала, как из дымовой завесы вынырнула звериная морда. Ей показалось, что на нее бросился Одноглазый Волк. Отпрянув в сторону, Аглая ударилась плечом о стену дома и взвизгнула от боли, пронзившей плечо. Зато под руку попался топор, валявшийся под выбитым окном. Она схватила его и размахнулась, но поняла, что ей не отбиться: Одноглазый Волк, как она и предполагала, пришел не один. Двое крепких мужчин налетели на нее с двух сторон. Один из них перехватил запястье Аглаи и сжал его с такой силой, что топор сам выпал из ее руки. Другой зажал ей рот, и Аглая испугалась, что, если он надавит чуть сильнее, она лишится зубов. Внезапно мужчина справа заговорил знакомым голосом:
– Вот она, первая одержимая! Я еще днем это заметил, но не был уверен на все сто. Теперь вот и Гром подтвердил. Есть веревка и скотч? Доставай, вязать будем.
– Слушай, а ты уверен? – засомневался тот, что удерживал Аглаю с другой стороны.
Аглая едва не лишилась чувств от радости, когда узнала нападавших: ведь это были те парни, которые примчались утром к горящему сараю! И они явно не собирались ее убивать. Правда, решили связать, но она ведь на них топором замахивалась. Наверное, поэтому они боятся ее отпустить. Может быть, и дом подожгли не они? Но самое главное – здесь нет Одноглазого Волка, он ей почудился, а на самом деле вместо него она видела черного красноглазого пса по кличке Гром, хозяевами которого были эти парни. Только вот, кажется, они что-то говорили об одержимости. Это, конечно, тоже прозвучало пугающе, но ей было не так страшно, как при мысли о встрече с Одноглазым Волком. Парни не должны причинить ей вред, почему-то Аглая была в этом уверена. Она дала себя связать, понимая, что ее сопротивление ничего не изменит, более того, только продлит этот процесс.
Парни подхватили ее, как бревно, один – за плечи, другой – за ноги, и понесли куда-то. Пес затрусил рядом. Если бы губы Аглаи не были залеплены скотчем, она бы сейчас улыбалась во весь рот. Было что-то комично-милое в этой ситуации, к тому же ей очень нравилось плыть над землей, покачиваясь в подвешенном состоянии, и смотреть на звезды, чуть потускневшие в преддверии рассвета. Вкусно пахло летом, и Аглая с жадностью вдыхала прохладный предутренний воздух, наполненный ароматом трав и полевых цветов, окрепшим от выпавшей росы.
– И куда мы ее? – спросил парень, державший Аглаю за плечи, русоволосый «былинный богатырь».
– Домой к нам, куда же еще, – ответил его приятель, в чьих руках находились ноги Аглаи. Бледный, остроносый, с черными, как смоль, волосами до плеч, в свете луны он обрел некий мистический флёр и напоминал сейчас юного Гоголя и еще какого-то молодого киношного колдуна. – А деду что-нибудь наврем.
– А дед ничего и не спросит. Вряд ли ему будет дело до этого. И боюсь, у него мало шансов дотянуть до утра.
– Это почему? – «Колдун» удивленно обернулся.
– Соседка за ним с лопатой погналась. – Судя по голосу, «богатырь» очень сочувствовал деду, о котором зашла речь.
– Оба, значит, наши пациенты. – «Колдун» кивнул, отворачиваясь.
– Видимо, так, – согласился «богатырь».
***
Илья и Роман покинули музейный комплекс через заранее проделанную ими прореху в заборе, возле которой оставили свой «внедорожник». Устроив Аглаю на заднем сиденье, они уехали, уверенные, что через пару часов от Шиши останутся одни головешки, ведь Аглая потушила огонь только на одной избе, а остальные продолжали потихоньку гореть, и пожар должен был вскоре охватить деревню целиком. Но если бы, уходя, парни оглядывались чаще, то заметили бы, что пламя дрожит и готово угаснуть. Оно и угасло вскоре после того, как
