Алхимик вытащил из тела Малены ванн Элиот все иголки и накрыл ее простыней целиком. А потом разделся перед «демоном» до пояса.
— Не пойму, как ты можешь меня помнить? Однако, присмотрись повнимательнее, и ты найдешь те же несовершенства.
Они стояли рядом, как в предбаннике «Дырявого котла». Тогда у Киндара были сломаны ребра, а сейчас он здоров — вот и вся разница… На белой коже алхимика, если приглядеться, можно было отыскать маленькие темные точки — следы проколов. В прошлый раз Моран их не заметила, вернее, просто не искала.
— Ты бережен к себе, Златовласка.
— Верно. Убить ее — для меня мало. Я хочу отнять то, что подарил — молодость и красоту. Я желаю арию медленной, мучительной смерти. Ты поможешь?
— Да!
* * *
Алхимик и «демон» спустились под землю. Но даже подземелье Киндара было местом светлым и чистым: дневной свет попадал сверху, через застекленное окно в потолке, вдоль стен стояли столы, уставленные приборами, висели шкафы. Здесь было не просто свежо, а холодно. Киндар доверху застегнул камзол, надетый на голое тело, а Моран начала дрожать в мокрой одежде, стараясь, чтобы эльф этого не заметил. Получалось неважно.
— Я изготовил худший яд в своей жизни: болезненный, разрушающий медленно, но неотвратимо. Я позаботился о том, чтобы к нему не нашли противоядие другие алхимики. Сжег формулу и запомнил состав, — начал рассказ Киндар.
— Зачем ты создавал заведомо плохой яд? Нужен хороший! — перебила Моран.
Эльф удивленно посмотрел на «демона» и впервые улыбнулся.
— У нас разное представление о ядах, девушка. Хорошая отрава — это когда все в точности до наоборот.
— Ты назвал меня «девушкой»…
— … сам не знаю почему, — Киндар снова стал серьезен, — так вот, зелье убьет ария, но отражение в зеркале утешит ее в последние дни и минуты. Открою тебе секрет, демон: Малена любит себя до безумия. А еще — смерти она боится куда меньше, чем утраты красоты!
— Чем я могу помочь, Киндар? Я ничего не смыслю в алхимии…
— Мне нужно нечто, возвращающее время назад. Порванная нитка, случайно выпущенная наружу, которая распутает клубок превращений. Найду ее — и Малена начнет стареть, стремительно и чудовищно, так, как стареют архонты, когда приходит их срок. Это — недостающий ингредиент моего яда. Я потратил несколько лет в его поисках, с самого начала понимая, что обречен на неудачу. В нашем мире невозможно создать ничего подобного… А в мире демонов?
Моран задумалась. «Киндару суждено сделать свое зелье — я это знаю. Но какой совет могу я ему дать?»
Алхимик ждал, глядя на гостью из озера с надеждой и легким недоумением. «У нее нездоровый цвет лица, она дышит, дрожит от холода. Выглядит, как измученный человек. Неужели демоны — такие?!» Но появление девушки из воды опровергало все его сомнения — перед эльфом демон, откликнувшийся на зов, и никто иной.
— Что я могу посоветовать, если ты сам признался, что искомого вещества не существует? — сказала, наконец, Амаранта, — или ты надеялся, что я сбегаю к себе домой в другую вселенную и принесу?
— Примерно так, — Киндар расстроено вздохнул.
«Совет не годится. Может, я притащила что-то с собой случайно? Одной ненависти к Малене недостаточно, чтобы ее умертвить!» Моран засунула руки в мокрые карманы куртки и ничего там не обнаружила. Она протянула перед собой ладонь и поймала теплый солнечный луч, проникший в подвал через окно в потолке, минуя заросли белых роз. «Я и принесла! Себя!» — от внезапной догадки Амаранта иронически рассмеялась. Киндар побледнел.
— А тебе сгодится кровь существа, еще помнящего о том, что оно когда-то было архонтом? Демона, существующего в прошлом и будущем одновременно? Ты оценил, как это звучит?
— Имей демоны плоть, я бы оценил.
Моран протянула руку, предлагая взять кровь.
— Вы мастера лгать. Я увижу то, чего нет, — не поверил алхимик.
— Хорошо! — «демон» пошла вдоль стола, трогая все, что на нем находилось, опрокидывая предметы и посмеиваясь, — вот эта склянка тебе важна? Нет? Ой! Она разбилась! А эта? Почему ты смотришь на меня с таким испугом? Она же пустая!
— Прекрати! Я согласен. Если ты говоришь правду, твое предложение бесценно!
— Только осторожнее, Златовласка! Демону будет больно!
— Демоны боли не чувствуют.
— А я чувствую. Я — неправильный демон.
Амаранта отвернулась. Вид крови ее не страшил, но она боялась потерять сознание от слабости. Прилечь бы. Или присесть…
— Больше не надо, — Киндар зажал ранку пальцем, — сейчас я перевяжу.
Амаранта отрицательно покачала головой:
— На мне заживает быстро. Доделывай свое зелье прямо сейчас, я подожду.
Она пододвинула стул к солнцу, села на сиденье верхом, положив руки на спинку и уронив на них голову. Но Моран не спала. Пока нельзя. Время тянулось бесконечно медленно, пока Златовласка шуршал у стола. Звякала посуда. Солнечный луч розовел и перемещался к стене, и «демон» двигала стул вслед за ним. Прошла целая вечность, прежде чем она услышала долгожданное:
— Яд готов.
— Ты получил то, что хотел?
— Кажется, да. Нет, я уверен. Но нужно еще несколько опытов.
— Проведешь их позже, — Амаранта встала.
Увидев на столе сосуд с остатками красной жидкости, она вылила их в ведро.
— Это чтобы ты не использовал секретный ингредиент в других целях. А теперь веди меня в свой дом. Я смертельно устала. И прекрати бояться демона, мне это неприятно, — добавила Моран, заметив взгляд эльфа.
Из лаборатории в дом Киндара вел переход с кружевными перилами, белыми колоннами и арками. Из импровизированных окон без стекол, обрамленных вьющимися растениями и цветами, открывался чудный вид на озеро Инья, но Амаранта смотрела себе под ноги, стараясь ступать медленно и ровно, чтобы пол не сильно раскачивался под ногами. «Мне все хуже. Яд убивает одержимую, как бы она не сопротивлялась. Но если я избавлюсь от него здесь, то настоящая Амаранта захлебнется в своей рвоте во сне. Это вульгарно звучит, но так и есть».
— Куда тебя отвести, демон? Мой дом велик.
— Хвастаешься? Я хочу увидеть зелено-лазурную спальню.
Алхимику было чем похвастаться: его дом с первого взгляда поражал совершенством простоты и комфорта. В серовато-бежевое пространство стен и полов из широких выбеленных досок заглядывало озеро Инья, лазурь воды и зеленых берегов раскрашивали жилище эльфа в свои дивные краски, а отсутствие дверей превращало дом в единое пространство воздуха и света. Двери все же были, но не в привычном для Моран понимании: плетеные из камыша или витражные, искусно составленные из кусочков полупрозрачного цветного стекла, они разъезжались в стороны как по волшебству, повинуясь легкому касанию руки. Здесь во всем ощущалась непарадная, естественная роскошь — Киндар был очень богат. Он провел гостью до порога спальни и остановился на пороге в нерешительности.
— Я бы предпочел другое место. Я никого не впускаю сюда.
— Меня пустишь. Сегодня ты подчиняешься демону, Златовласка. Пьяному демону, потому что в обители зла закончилась вся пища, кроме вина. Такая тебе наука — в следующий раз подумаешь, прежде чем произносить непонятные слова!
Амаранта зашла в комнату, похожую на грот, и не сразу узнала себя в отражении зеркала. Грязное и худое существо с голодным взглядом — это она?! А Киндар рядом с ней выглядит, как картина, нарисованная самим Создателем. Моран в первый раз увидела его распущенные волосы, она и не подозревала, насколько они тонкие и золотистые. «Златовласка» — самое правильное прозвище.
— Твоя спальня прекрасна, как ты и описывал. Помнишь, в Ваньяре? Нет, ты не помнишь. Когда я была маленькой… (даже демоны были детьми, Киндар), мне подарили куклу. Могу ошибаться, но, вроде, она была родом из Эрендола. Эльф, не мальчик, а девочка. У нее было фарфоровое личико, голубые глаза и белокурые с золотом волосы, нежные, как у тебя. Игрушка казалась мне идеалом красоты! Я боялась испачкать ее шелковое платьице, сломать тонкие пальчики, случайно выдернуть волосок из прически. Я поставила ее на полку и любовалась издалека, думая, что когда-нибудь обязательно в нее поиграю. Но однажды, пройдя мимо, я бросила на эльфку равнодушный взгляд, и поняла, что выросла. И пожалела ее: игрушки, в которые никто не играет — самые несчастные на свете.
— При чем здесь я?
— Мне задает вопрос эльф, влюбленный в красоту? Есть ли хоть кто-нибудь рядом с тобой, кто разделит твою печаль или доставит радость?
— Мне никто не нужен.
— Да, припоминаю, именно так ты и говорил. Но тогда и ты никому не нужен в целом свете, Киндар. Кроме меня.
Моран упала в просторное кресло, успев подумать, что влажный костюм Хранителя испачкает светло-зеленую шелковую обивку.
— Ты хочешь потребовать плату за свои услуги, демон? — прямо спросил алхимик и сел на кровать напротив.
