было. Улица выглядела пустой, тихой и как будто застывшей: ни звука, ни шороха, ни даже малейшего ветерка. Но в воздухе витало что-то незримое, вселяющее предчувствие беды и навевающее мысли о том, что вся эта сельская идиллическая картинка лишь видимость, временное затишье, какое обычно бывает перед грозой.
Если бы, выезжая с улицы, они оглянулись, то увидели бы, как в другом ее конце появился высокий крупный мужчина. Он озирался, будто искал кого-то. Даже издали можно было заметить черную «пиратскую» повязку, пересекавшую его лицо.
Нинсанна проснулась, но открывать глаза не спешила, потрясенная ужасными ощущениями. Ей казалось, что она угодила в мешок с гвоздями: со всех сторон в тело, включая лоб и щеки, впивалось что-то твердое и острое, причиняя сильную боль. Вдобавок к этому, гудела голова, в висках стучали отбойные молотки, а суставы рук и ног ныли так, словно их вывернуло наизнанку. Она понимала, что, если пошевелится, станет еще больнее, и собиралась с духом, чтобы попытаться выбраться из кучи «гвоздей», заодно восстанавливая в памяти ход событий, предшествовавший ее отходу ко сну. Вскоре до нее дошло, что это был не сон, а обморок, и случился он в момент ее падения, когда она пробиралась к своему дому через соседский двор, представлявший собой свалку бытовой техники и разнокалиберной домашней утвари. Проклятый барахольщик Гришка насобирал у себя во дворе целые горы хлама, причем складывал все как попало, не заботясь о том, что однажды может случиться обвал. К несчастью Нинсанны, момент обрушения настал как раз тогда, когда она находилась в опасной близости от одной из этих гор. Да, возможно, она и сама была виновата: потянула за какую-то штуковину, загораживающую окно в доме барахольщика. Нинсанне непременно хотелось туда заглянуть, но зачем? Мысли с трудом ворочались в голове, раскалывавшейся от боли. Зачем ей понадобилось заглядывать в окно этого вечно грязного старикана, провонявшего всеми помойками и свалками Дивноречья? Личная жизнь Гришки никогда ее не интересовала. С чего бы ей лезть к его окнам? Что она могла там интересного увидеть? Старик жил вдвоем с наглым рыжим котом, и она терпеть не могла их обоих (кота, пожалуй, даже сильнее, чем хозяина). Таких паскудных котов, как Гришкин Муравей, во всем Дивноречье больше было не сыскать. Он гадил исключительно в чужих дворах – видимо, во дворе хозяина места для кошачьих дел не нашлось, и по весне его похождения по соседним огородам превращались в настоящее бедствие: не только Нинсанна, но и другие хозяйки не раз обнаруживали свои грядки, перепаханные котом, сразу после посева семян.
Итак, чем же привлекло ее Гришкино окно? Память восстанавливалась по кусочкам, и вот наконец перед мысленным взором Нинсанны возникла картина увиденного в том окне: двое парней, Гришкины постояльцы, вносят в дом человека с окровавленным лицом – похоже, самого Гришку, кладут его на пол и выходят, но сразу возвращаются, и снова несут кого-то, на этот раз – девушку, причем не местную. Нинсанне хорошо удалось ее разглядеть, а местных девушек она всех знала, их было в Дивноречье не так уж много. Вначале Нинсанна испугалась, подумав, что девушка мертва, но оказалось, что глаза у нее открыты и взгляд ясный, но рот заклеен скотчем, а руки и ноги связаны. Однако при этом девушка не выглядела испуганной, не брыкалась, словно была не против того, что парни ее куда-то волокут. Нинсанна смотрела затаив дыхание и думала: может, это игра у них такая? Парни городские, и девка эта, видать, тоже, а городские ведь все с придурью, потому что живут в отравленной среде и отравой питаются, вот и хворые все и телом, и умом.
Парни уносят девку в другую комнату, и Нинсанне их уже не видно, но очень хочется посмотреть, что они дальше делать будут, только вот соседнее окно загорожено кучей железяк. Она пытается разобрать кучу, вытаскивает что-то из ее недр и слышит угрожающий скрежет над головой, а потом ее голова взрывается от боли, и на этом – все.
Нинсанна поняла, что по-прежнему лежит под завалом, и ей стало страшно. Вот же угораздило! Может, даже сломала чего. Проклятый Гришка! Поделом ему! Она вспомнила, как погналась за соседом с лопатой, увидев его со спущенными штанами возле своего колодца. Ну а кто бы такое стерпел? Старый пакостник ушел от нее огородами, но Нинсанна оказалась хитрее, пробралась во двор его дома и затаилась там, поджидая, когда он вернется. Не будет же он всю ночь скитаться по улицам, рассудила она. Но Гришка домой не спешил, видать, здорово перепугался, понял, что она шутки шутить с ним не собирается и всерьез его лопатой огреет, если догонит. Нинсанна просидела в засаде несколько часов, ее начало клонить в сон, и она хотела уже плюнуть на все и уйти, но тут завелась машина постояльцев, стоявшая перед домом во дворе – там они специально для машины место расчищали, как заселились, Нинсанна это в окно видела. Она решила подождать, когда те уедут, чтобы не попадаться им на глаза: мало ли, еще решат, что это воры шастают, да и вообще… Парни уехали, а вскоре появился Гришка, пьяный в дым – видать, в гостях был у кого-то. Нинсанна выбралась из засады, подхватила лопату, подлетела к нему сзади, когда тот уже до крыльца доковылял, да и врезала по темечку, но не ребром повернула лопату, а плашмя, и то ударила вполсилы: злость ее поутихла к тому времени, и она передумала убивать старого дурака, лишь проучить хотела. А тот возьми и свались, да ладно бы на крыльцо, но его куда-то вбок занесло, на железяки, они ведь повсюду там валяются. Ну и, похоже, насмерть убился. Такая, видать, у него судьба. Она-то при чем? Ведь не от ее удара он умер, Нинсанна была в этом уверена и никаких угрызений совести не испытывала. Однако в тот момент жутко перепугалась: проблем с законом ей иметь не хотелось. Сердце сдавило от волнения, и она побоялась, что свалится в обморок по дороге домой. Присела на ступеньку крыльца, чтобы подождать, пока отпустит, и даже всплакнула по Гришке, хотя он ни одной слезинки не заслужил. Но в тот момент накатило. Сидела, смотрела на него, горемычного, вспоминала, как он колодец ее чистил. Вроде ж неплохой был мужик, рукастый, всему поселку технику чинил… И чего так испортился?
Потом ее спугнул шум мотора. Она
