— Что, нравится на мужские писуны смотреть? — тут же оскалился парень с идеальной бородой и уложенными волосами. — Я могу тебе и так показать.
— Со-орян, бро, мелкая рыбешка меня не впечатляет, не старайся. Я так выражаю свой протест против дискриминации женщин в Рашке.
— Ты так наивна, что до сих пор веришь, что, если целовать ментов в засос, они перестанут хреначить мирных демонстрантов дубинками?
— Я верю, что сочетание дичи и позиции способны перевернуть мир.
— Точно не вашими лесбийскими акциями, — хмыкнул «уложенный» бородач.
Лика переглянулась с девушкой с выжженными концами красных прядей и, подмигнув ей, поманила к себе, указав на место рядом с собой, чуть отодвинулась от Ильи, который продолжал безучастно курить кальян.
— Лера, Камон, иди ко мне, киса?
— Ты что-то имеешь против ЛГБТ? — вызывающе вздернула брови Лера, садясь рядом с Ликой и обнимая её.
— Я против… — девушки стали целоваться, парень выдохнул и покраснел до самых ушей, — …лесбиянок в политике.
— Да ты — консерва! — засмеялась Лика, продолжая поглаживать Леру по ноге. — Тебя по телику нужно пропагандировать!
— Может, пойдешь к Соловью заливать людям уши серой?
— Проблема Рашки в том, что у нас нет полового воспитания, это нас травмирует, — заметил парень с вишневыми линзами и татуировкой черепа на щеке.
— Травмируют акции, где телки разъезжают в резиновом члене и что-то задвигают о революции.
— Да иди ты нафиг!
— Это, вообще-то, аллюзия на ядерные заряды, которыми меряются наши цари.
— На мой взгляд, — снова кивнул парень с вишневыми глазами, — это самая удачная акция.
Лика обернулась на Аню и внимательно вгляделась в её лицо, приторно ей улыбнулась. Аня проигнорировала эту фальшивую улыбку. Лика неожиданно соскочила с места и, подлетев, впилась губами в Анины губы.
Аня отпрянула. Лика рассмеялась.
— А то у тебя вид такой, будто ты нас всех сейчас арестуешь!
Аня залилась краской и кинулась прочь, старательно вытираясь. Было нестерпимо стыдно и гадостно. Хотелось просто исчезнуть, но чья-то рука схватила ее, удерживая.
— Пусти, Илья! Я ухожу!
— Ты обещала остаться, — напомнил он. — Камон, Аня, извини. Она зря это сделала.
— Увези меня домой, пожалуйста, — взмолилась Аня.
Они стояли у барной стойки. Он кивнул, бармен налил рюмку и подал ему.
— Выпей, — Илья протянул ей рюмку.
— Я не хочу, — замотала она головой. — Что это?
— Шот, — Илья пристально посмотрел на нее. — Камон, хочешь ты или нет, мы здесь на всю ночь. Это мой клуб, моя работа. Сейчас начнется шоу, и мы будем сидеть за отдельным столиком.
***
Аня думала, что хуже уже не будет, но как только началось шоу, оставаться в клубе стало просто невыносимо.
Набежала куча народу. Заорала музыка и стала бить по ушам так, что Аня не слышала собственных мыслей. Люди дрыгались на танцполе, словно дикое африканское племя. Кто-то обжимался на диванах. Повсюду напустили дым.
От стыда за происходящее Аня не знала, куда себя деть. Она таскалась за Ильей хвостиком, то и дело теряя его из виду и паникуя.
С Ильей все здоровались. Все на него смотрели, все старались что-то ему сказать. На неё же косились неодобрительно, но с любопытством.
Заиграл медляк. Красивая музыка, знакомая. Это были «Поэты осени» со своей колыбельной «Sleep sugar».
Тягучая мелодия в аранжировке звуков природы, как будто немного отрезвила толпу.
Илья подал Ане руку, пригласив на танец. Она неуклюже встала со стула, принимая приглашение.
Он бережно обнял ее. Аня растворилась в грусти музыки. Дыхание Ильи коснулось волос. Сердце забилось чаще. Она положила голову ему на плечо. Ноздри защекотал запах осенней свежести.
Аня плотнее прильнула к Илье. Его длинные пальцы холодновато покалывали кожу, пытаясь растопить её напряжение. Она задышала чаще от поднявшейся снизу живота горячей волны.
Аня понимала, что он не тот. Не тот, кто должен быть первым.
Память вытаскивала другое лицо, цеплялась за чистоту в сердце, но тут же тонула в желании близости. Сейчас. Ей нужно было пусть и такое холодное и обжигающее, но тепло.
Она подняла голову, их взгляды встретились. Глаза у Ильи казались синим, пронзительно синими, а вовсе не чёрными как прежде. В этих глазах ей хотелось растворяться, тонуть, как в небе, чувствуя себя единственной звездой, способной дать ему свет.
Музыка закончилась выстрелом. Аня вздрогнула.
Илья отпустил её и быстро скрылся в толпе. Аня застыла, растерянно глядя ему вслед.
На сцену вышел ведущий. Объявил конкурс. Условия заключались в том, чтобы мужчина зажал между ног банан, а девушка ртом надела на него презерватив. Кто справится быстрее, тому приз — путевка на двоих на море.
Аня оторопело смотрела на девушек, что, сидя на коленях, пытались надеть на банан презерватив.
— Круто-круто, все молодцы! Победила пара номер шесть! Их приз — поездка в Калифорнию!
Толпа восторженно заорала. Аня брезгливо отвернулась.
— А теперь поблагодарим нашего спонсора и хозяина всего этого великолепия. Он, кстати, здесь! И не один, а с подружкой! Пошумим, ребятки! Илья Лакунин и его спутница!
Илья опять оказался рядом. Взял Аню за локоть и уверено потянул за собой к сцене.
Ведущий пожал ему руку, а Анину руку поцеловал.
Аня, стараясь ни на кого не смотреть, спряталась за спину Ильи. Илья обнял её за плечи, притянул к себе и шагнул к микрофону.
— Камон, рад, что все мы здесь. Прожигаем жизнь и хотим, чтобы праздник никогда не кончался! И мы его готовы себе создать! Хаос был вначале! Хаос будет в конце! Мы сломаем мир! Взмах крыла бабочки в Бразилии может вызвать торнадо в Техасе! Мы создадим точку бифуркации! И придем к высшей форме упорядоченности — Хаосу!
Толпа одобрительно загудела. Хотя, скорее, инертно-одобрительно, чем и вправду заценив сложную речь.
Аню же не оставляла тревога. Она достигла высшего накала, когда за их спиной раздался знакомый голос.
— А вот и я! — она вздрогнула всем телом, увидев в двух шагах от нее и Ильи заросшего бородой грязного мужика с пистолетом в руках. — Кто шелохнется, тот будет первым трупом!
Видимо в толпе кто-то подумал, что это шутка и неуверенно засмеялся.
Толпа колыхнулась, но мужик выстрелил в потолок. Все закричали.
— Стоять, сказал! — проорал мужик в микрофон, отобрав его у ведущего.
— А-а… Лёха, — расслаблено кинул Илья. — Из дурки пожаловал? Чего пришел?
Леха, наведя на Илью пистолет, заорал.
— Ты разрушил мою жизнь, ублюдок! — пистолет подрагивал в его руках. Со лба сбегали крупные капли пота, которые он то и дело вытирал рукой с зажатым в кулаке микрофоном. — Это всё из-за тебя! Мой папаша от меня отказался! Я верил в тебя и твои сраные идеи! Ты был моим кумиром! — с горечью кричал он. — А теперь ты подохнешь!
— Не надо! — Аня сделала шаг, инстинктивно закрывая собой Илью.
Раздался оглушительный выстрел.
Аня вздрогнула, и оступилась — ноги подкосились. Она едва не упала, но Илья вовремя подхватил её.
Лицо Ильи побледнело, глаза из черных опять стали синими. Ей нравилось, когда у него глаза становились синими. В них приятно было забыться, словно в небе, стать единственной звездочкой, способной рассеять мрак его вселенной.
— Аня! Аня! — почему-то голос его звучал, как эхо.
В груди больно жгло, обдавая горячими волнами. Дыхание рвалось натужно, со свистом.
Контуры Ильи плыли размытыми кругами. Ей казалось, что вокруг него коконом копошится гнилое нечто. Оно оплетает отвратительными щупальцами прекрасный розоватый свет, который становится всё ярче.
Аня протянула к этому свету руку, но рука оказалось непосильно тяжелой и безвольно упала.
— Ты не такой…
— Тише-тише. Сейчас приедет скорая. Все будет хорошо. Ты… Ты… только не умирай! Не из-за меня, Аня! Не закрывай глаза! Аня!..
Слова уносились от нее всё дальше и дальше.
