оцепенении. Между ними была лишь раскрытая книга, зажатая их телами. Их сердца с бешеной силой колотились по обе стороны от нее. Неожиданно Лукерья привстала на цыпочки и быстро коснулась губами его губ, а затем оттолкнула его от себя и подняла книгу к его лицу:
– Попробуй еще раз!
Позади что-то гремело, ломалось и падало, Дина отчаянно визжала, Стас матерился, яростно лаял Гром. Илья приготовился умирать, но решил, что до последнего будет прикрывать Лукерью своим телом. С тяжелым сердцем он отвел взгляд от книги, ожидая увидеть, что комната полна вурдалаков и те уже вовсю расправляются с его друзьями, но вдруг боковым зрением заметил, что узорчатый текст на страницах загадочного «Кудесника» изменился и стал обычным. Илья с легкостью мог читать его! Правда, слова звучали странно, как жуткая абракадабра, что-то совершенно непереводимое, но буквы – главное, что буквы были привычными, и их можно было прочесть!
Илья начал читать вслух с того места, где начинался абзац, на который указывала Лукерья.
Прогиромио нантупрраса милигосса рамиранэ…
И сразу все стихло.
Илья продолжал читать, не останавливаясь и никуда не глядя, кроме книги. Он боялся, что если отведет взгляд от строк хоть на миг, то текст вновь станет прежним, узорчатым.
Стомикорро мирамара фибидэрра грапрафорро…
Заклинание оказалось довольно длинным, Илье почудилось, что прошла целая вечность, пока он дочитал его до конца. Дальше, после небольшого отступа, следовали вполне понятные слова:
«Заклинание шестое. Подчинение беса»
А затем шел такой же бессмысленный набор букв, как и только что прочитанный – то есть это было уже другое заклинание. Получается, миссия выполнена, но оглядываться Илье было страшно: что, если он опоздал?!
Чье-то прикосновение к ноге в области лодыжки заставило Илью резко обернуться. Сзади топтался Гром и одобряюще смотрел на него красными глазами. «Смотрит совсем как человек!» – поразился Илья. Пес поднял переднюю лапу и снова коснулся его ноги, словно прочел мысли и давал понять, что согласен с ними. Илья поднял голову и оглядел комнату. Стас и Дина сидели плечом к плечу у противоположной стены, жутко перепуганные, но живые. Обломки шкафа и остатки хлама, вывалившиеся из его недр, сплошь покрывали пол. В разбитое окно врывался ветер, надувая куцую занавеску. За ним виднелась лишь луна – никаких голов и рук. В дверной проем тоже никто не ломился.
– Мы справились, – тихо сказала Лукерья, мягко положив Илье на плечо свою невесомую ладонь. – Книга все-таки открылась тебе. Теперь надо идти в Шишу. В твоей власти отправить ее в мертвый мир вместе с бесами.
***
Никто так не понял, куда подевались вурдалаки и были ли они вурдалаками вообще, потому что никому не удалось увидеть их целиком – только руки. Это и к лучшему: быстрее забудется. Но странно все же, что даже во дворе, когда садились в машину, чтобы ехать в музейный комплекс, им не встретилось ни одного ночного гостя – ни живого, ни мертвого. Лукерья догадывалась, что гости вернулись туда, откуда пришли – наверное, так сработало заклинание. Но почему они напали именно на этот дом? Тоже загадка. Возможно, почуяли запах живых людей, вот и полезли… если, конечно, это действительно были вурдалаки. Ну а кто еще это мог быть? Дед Ерофей говорил, что вурдалаками становятся покойники, которые в момент смерти были одержимы бесами, и даже если позже бес покинет мертвое тело, они могут и дальше блуждать в поисках жертвы.
За руль джипа сел Стас. Переднее сиденье разложили до отказа и поместили на него Аглаю, которая так и не пришла в себя. Конечно, поездка едва ли пойдет ей на пользу, но и бросить ее в доме одну было бы бесчеловечно, а остаться вместе с ней никто не вызвался: все понимали значимость предстоящего мероприятия и не хотели его пропустить. К тому же в дом могли явиться другие вурдалаки, над которыми заклинание не было прочитано. В общем, вопрос о том, брать ли Аглаю с собой, даже не обсуждали, парни перенесли ее в машину, и все.
Дина, Илья, Лукерья и Гром все вместе устроились сзади. Илья всю дорогу читал «Кудесник» при помощи фонарика – готовился к ритуалу. Лукерья украдкой косилась на его сосредоточенное лицо, и счастье переполняло ее душу, а в сердце теплилась надежда: неужто сбудется сон, тот, что приснился в самый первый день, когда начали собирать Шишу в музейном комплексе?
В салоне приятно пахло серебристым клевером: куклы-«лихоманки» по-прежнему лежали в багажнике, не хватало лишь одной, той, что использовали для изгнания беса из Аглаи. «Лихоманка» так и осталась в подвале, о ней совсем забыли, а вспомнили уже в дороге. Но Лукерья надеялась, что кукол им хватит, ведь в Приютово одержимых было тринадцать – бесы перемещались от одного человека к другому, и одержимыми казались едва ли не все жители без исключения, но позже выяснилось, что это не так: просто те люди, с душами которых поработал бес, вели себя как сумасшедшие, вот их и принимали за одержимых. Тринадцать одержимых – столько же кукол. Именно эти куклы сгорели, когда их вместе с домами доставили в музейный комплекс. Значит, одержимых в этот раз должно быть столько же.
Кукол в багажнике джипа было наверняка больше чертовой дюжины. Точное число Лукерья не запомнила, но точно не меньше двух десятков. Оставалось их нарядить. Одежда годилась любая, достаточно было взять у одержимого какую-то одну вещь – куртку или обувь. Все остальное допускалось использовать с чужого плеча или даже просто обмотать «лихоманку» куском ткани. Зря Роман настаивал на том, что для проведения обряда нужна исключительно та одежда, которую носил одержимый, но тогда Лукерья не стала с ним спорить, чтобы он потом не свалил на нее свою неудачу. Она догадывалась, что все так и будет. Жаль его, конечно, ведь он старался и рисковал собой ради Аглаи. Теперь он наверняка примкнул к бесовской стае, но благодаря «Кудеснику» его, возможно, удастся спасти, как и остальных. Только вот, если Роман, находясь под влиянием беса, сотворил что-нибудь ужасное, с этим грузом ему придется жить дальше. Получится ли? Не у всех получается.
На Дивноречье стремительно, будто по волшебству, опустился туман. Он окутал дома, разлился по улицам серебристыми реками, скрыл безобразные раны и увечья поселка. Словно некие высшие силы, узрев последствия буйства жителей, намеренно прикрыли поселок туманной завесой, не желая видеть его таким. И он притих, улицы опустели, нигде не было видно ни души. Но ничего еще не закончилось. Зло витало в воздухе,
