Отелло издал невнятный звук. Всхлипнул или вздохнул. Понимаю, мой эфиопский друг, понимаю… Вместо одной вполне осязаемой чёрной жемчужины мы приобретаем заморённую девку с неустановленными достоинствами.
Фидель молчал. Видимо, поражённый тем, какой оборот приняло дело.
— Идёт, — наконец, согласился он после тягучей паузы, — Дайте «Пустынного Орла» сверху, и договорились.
Я скрипнул зубами от досады. Есть такие люди, которые, увидев перед собой корыто, сразу начинают жрать. Жрут, чавкают и никак не могут остановиться. Открыл уже рот, чтобы ответить, но меня опередил крестник.
— Орк дал тебе хорошую цену, — сказал он, едва сдерживая южный темперамент, — Очень хорошую! Могу добавить от себя восемь дырок от сорок четвёртого калибра в твоём брюхе…
Чёрная ладонь Отелло со стуком впечатала в столешницу тяжёлый блестящий хромом автоматический пистолет. Оружие было направлено на нашего оппонента.
Фидель покачал головой наигранно — осуждающе и снова показал в улыбке прокуренные жёлтые зубы. Бородач приподнял над глазами свои «пилоты» так, что стал виден золотой отполированный шарик, заменявший ему правый глаз.
— На кого тявкаешь, гиена ты сутулая? — цыкнул зубом хозяин борделя и уставился на сомалийца холодным взглядом, — С хрена ли вылупился флюорограмма лупоглазая?
Отелло проиграл поединок взглядов. Я уже понял, что сделка отменилась благодаря моему горячему и не очень умному напарнику. Естественно, внутри поднялась волна чёрного, как родной континент крестника, гнева. Но на него не было времени. Мозг просчитывал варианты действий и их последствия.
Например, мой чернокожий подопечный нарушил сразу два закона стаба Приморский. Он достал пистолет из кобуры и угрожал рейдеру, который не держал в руках никакого оружия и не использовал Дары.
— Убери оружие… — тихо, но не терпящим возражений голосом, приказал я.
— Орк, ты правильный рейдер, — снова откинулся на своё место Фидель, — Но ручную макаку плохо дрессируешь. Предлагаю обмен…
— Какой? — после паузы пришлось мне продолжить разговор, — Не тяни кота за тестикулы.
— Меняю девку на твоего чернявого красавчика, — ухмыльнулся Фидель, — Другой платы не надо. Уверен, у меня в следующем городе выстроится очередь…
Отелло, уже сунувший своего «Пустынного Орла» в кобуру, снова дёрнул его, но на этот раз я успел. Стальными тисками пальцы сжались на запястье негра.
— Неприемлемо, — отрезал я спокойно, — Спасибо за кофе.
* * *
Мы шагали по широкой улице стаба Приморский. Я молчал, а Отелло всё никак не мог угомониться.
— Надо было мне его там прикончить! — повторил он мне уже не первый раз.
— Нет…
— Почему нет? — начал горячиться он, вращая белками глаз, — Законники нас бы взяли? Рассказали бы мы им, что в их красном стабе людьми торгуют…
— Может, ты и прав, — кивнул я, — Можешь идти и проверить. Меня и девушку только в это не впутывай. Только вот думаю я, что Фиделю не страшен ни ты, ни твой «Орёл».
— Почему⁈ — темпераментно почти взвыл крестник.
— Ты видел его искусственный глаз?
— Ну…
— Что «ну»?
— Ну, видел! — с нажимом ответил он, — Видел! Что из того?
— Тебя самого это никак не смутило? — уточнил я.
— Никак! — выпалил мне в лицо Отелло, — Видал я упырей и пострашней. Что не так?
— А то, мой чернокожий друг, что увечья и ранения в Улье у иммунных заживают быстро, а если обратиться к знахарю, то и вообще стремительно.
— Тогда почему у него глаз не вырастет новый? — наивно спросил крестник.
— Потому что его нанесли особым оружием. Оружием, в котором использовали нодий…
Выдал я информацию, которую сам получил не так давно в ходе приватной беседы с капитаном-внешником.
— Я про такое ничего не знаю, — похлопал глазами Отелло, — Такие раны не заживают?
— Почему? — ухмыльнулся я, — Заживают…
Отелло некоторое время шагал рядом молча.
— Если заживают, чего же тогда у Фиделя глаза нет, и шрам? — не вытерпел наконец Отелло.
— Заживают, как на Земле, — пояснил я, — С такой же скоростью. Может, у него глаз совсем не восстановится. Но не это главное…
— А что?
— То, что стоит такое оружие дорого, а встречается редко, — продолжал я, — Смекаешь?
Казалось, мой крестник перевозбуждён настолько, что не способен делать трезвые выводы.
— Что?
— Это многое говорит об уровне врагов Фиделя, а мы можем заключить, что сам он после такой встречи остался живым и вполне себе активным…
Мы дошли до номера в гостинице. Как только дверь закрылась, я с удовольствием сунул крестнику зуботычину.
— А-а-а-а! — завопил он.
— Что ты творишь, мать твою эфиопскую! — мешая английские и русские слова, прошипел ему я, — Ты совсем не соображаешь, да? Нас прямо там в кафе чуть не завалили. Ты не видел, а при Фиделе ведь два охранника было…
Отелло подскочил с пола, но я ещё раз несильно двинул ему, на этот раз в нос.
— Так, скоро тебя либо грохнут, либо снова лишат свободы.
Он энергично вскочил на ноги, а мне нестерпимо захотелось сломать что-нибудь своему крестничку.
— Пистолет тебе жалко стало?
Я снова его ударил, но не во всю силу, а так… для профилактики — сунул кулак под рёбра. Сомалиец оказался на полу, открывая и закрывая рот, словно рыба на берегу.
— Ты мой крестник, но пути наши расходятся здесь и сейчас, — продолжил я, разминая кулак, — Надоело мне с тобой нянчиться. Ты либо признаёшь моё старшинство над собой и не влипаешь в разговоры старших, либо…
— Либо что? — с пола задиристо переспросил Отелло, предусмотрительно решивший не вставать на ноги, — Либо что, Орк? Убьёшь меня?
— Либо на хрен идёшь, — закончил я, — И творишь любую дичь, какую только захочешь.
Валяющийся на полу негр, глотавший свою кровь, оскалился:
— Отдай мне мою долю споранов, гороха и жемчуга… Да я…
Он осёкся.
— Что? — подначил я, — Договаривай.
— Да я бизнес открою, — выпалил он, — Заживу так, как никогда не мог в своём мире. Зачем мне бегать перед тобой и как псина сутулая, исполнять приказы⁈
— Хорошо, — кивнул я, — Сколько ты хочешь?
— Половину, — ответил он, — Я хочу половину и не спораном меньше. А ты… Ты торговался за девку моим «Орлом» и моими финансами…
Хоть я и не был согласен таким разделом, кивнул и быстро разделил наш общий хабар на две части. Отелло меня раненого вытащил с поля боя, нужно уметь быть благодарным.
Пока крестник собирал свои вещи, я немного остыл.
— Куда ты?
— Пошёл ты! — ответил он, — Не твоего ума дело… Пошёл ты! Буду своим умом жить! Пошёл ты! Пошёл ты! Пошёл ты!
Я ссыпал в требовательно подставленную белую ладонь долю крестника. Отдал ему одну красную жемчужину, одну чёрную, янтарь весь, какой был, тридцать горошин и сотню с небольшим споранов.
— Я забираю себе одну чернуху. Три на двоих не делится, — припечатал я, — Тебе отдал весь янтарь. Патронов тоже можешь взять, сколько захочешь.
— Нисколько не надо патронов, — отрезал Отелло, — Обойдусь тем, что есть при мне.
— Ну и проваливай…
Хлопнула дверь, я остался один. Немного царапнула лёгкость, с какой сомалиец покинул меня, но был ли я опечален тем, что он ушёл? Да куда там! Сколько раз мы оказывались из-за него перед лицом смерти? Польза от него тоже была, но дальше одному мне будет легче.
Времени у меня была масса. До отправления каравана оставалось больше двух суток. Чем себя занять на это время? В голове царил полнейший сумбур, и я решил отложить принятие решений, пока не успокою мысли. А что действительно имеет смысл сделать — так это найти Джулию и повидаться с ней.
34. Джулия
Почему я начал вообще торговаться за Линду? Потому что, если не помогу сейчас этой потерянной, едва знакомой девочке, с которой мы выживали вместе, не смогу потом по утрам смотреть на себя в зеркало. Чёртова совесть загрызёт. Зачем нужна безбедная жизнь, если не сможешь себя потом уважать?
