— Кто искал? — спросил я у хозяйки заведения, — Они представились?
— Двое, — лениво ответила она, — Крепкий мужик и парень лет семнадцати.
— Что-нибудь оставили для меня? — осторожно спросил я.
Мелкая кивнула и протянула мне сложенный вчетверо тетрадный лист. Развернул его и пробежал глазами по скупым строчкам, написанным корявым почерком. Порывшись в кармане, вытащил споран и положил перед хозяйкой заведения.
— Спасибо, — кивнул я ей, — Это было очень полезно.
Сложив записку, я спрятал её во внутренний карман куртки. Заметил, что у грызшей свой бургер Линды глаза прямо-таки излучали любопытство пока читал, но пояснять ей ничего не стал.
— Комнату вам приготовить?
— Две комнаты, — вставила свои пять копеек Линда, — Пожалуйста.
Мелкая перевела на меня вопросительный взгляд. А что ещё мне было делать? Я кивнул подтверждая.
— Хорошо…
После обеда мы заселились. Да, каждый в свою отдельную комнату. Я не возражал. Зачем? Если девушка хочет доказать собственную самостоятельность, кто я такой, чтобы этому мешать? Пускай себе развлекается.
Отлично выспавшись в съёмном номере ночью, на следующее утро привёл себя в порядок, сел в свой покацаный атомитами джип и отправился к знахарю. Поехал специально пораньше, чтобы застать того у себя.
Дом знахаря внешне напоминал военный госпиталь или лазарет годов так семидесятых. И устроено внутри всё было привычно и понятно, как домой вернулся.
Вахтёр, расспросив меня о цели визита, вызвал секретаря. Фигуристая улыбчивая девушка спустилась быстро, возвестив о своём появлении эхом перестука каблучков, заметавшимся под высокими потолками больнички. Через несколько минут я вошёл в кабинет главного знахаря стаба Зимний.
Тут тоже была всё та же сдержанная роскошь, словно я не на приёме у знахаря, а в кабинете скромного миллионера где-нибудь на загородной вилле. Не очень разбираюсь в стилях оформления, но, как по мне, всё это обилие деревянных панелей морёного дуба, презентабельный стол, камин и несколько персидских ковров отдавали чем-то вроде стиля викторианской Англии.
В кабинете ничего не изменилось с моего последнего визита, кроме человека расположившегося за хозяйским столом, но он… А точнее, она мне была знакома.
— Здравствуй, Брусника, — поприветствовал я девушку, — Рад тебя видеть…
48. Брусника
— Ну здравствуй, Орк…
Приветствие Брусники вышло холодным. Она тоже это поняла и быстро изобразила улыбку, но первое впечатление не исправишь. Улыбаться в ответ я, естественно, не стал. Демонстрация оскала крупных зубов наводила на нехорошие воспоминания и ассоциации.
— А где Лакмус? Я к нему на консультацию по новому открывшемуся Дару пришёл.
— Этот вопрос в моём личном топе последнюю неделю, — задумчиво хмыкнула Брусника, — Каждый первый с него начинает общение.
— Извини…
— Да всё нормально. Лакмус уехал. Пока я вместо него. Знахарям время от времени нужно по нашим знахарским делам уезжать.
— Ну да…
В отличие от Лакмуса, производившего спорное впечатление с первого взгляда, Брусника сразу казалась суровым профессионалом.
Лакмус был энергичным чернявым татарином невысокого роста и с кривыми ногами кавалериста. По взгляду угадывалось, что когда-то он носил очки, но в Улье они не нужны. Короткая стрижка и аккуратные тонкие усы усиливали впечатление интеллигентности, но здоровенные кулаки, мозоли на костяшках пальцев и натруженные руки как-то сразу же это впечатление ломали. И в одежде наблюдался такой же диссонанс. Костюм-тройка, сшитый на заказ, он сочетал с до блеска начищенными хромовыми сапогами, и прочих несоответствий в этом человеке хватало. А вот Брусника немало поработала над своим образом.
От перепуганной невысокой девушки лет двадцати или двадцати пяти остались только голубые глаза, настолько светлые, что выглядели бесцветными… Ну и пышные формы, куда же без них. Как говорится, что выросло, то выросло.
Исчезли веснушки, неестественный ярко-синий цвет волос, делавший миловидную девушку похожей на вышедшую на контакт инопланетянку, сейчас изменился на спокойный тёмно-русый с красивым золотистым отливом. Деловой брючный костюм ей очень шёл.
— Десять споранов…
— Что? — спросил я, отгоняя воспоминания едва не состоявшегося между нами секса, — Что ты сказала?
Она улыбнулась, но теплоты в этой улыбке не было, только вежливость.
— Сто кредитов Зимнего или десять споранов, — пояснила знахарь, — Если ты не успел обменять спораны на кредиты, можно ими заплатить.
— Да, хорошо…
— Предвосхищая твой вопрос, — снова она растянула губы, изображая улыбку, — Если Дар активировать не надо или его нет, то — тридцать кредитов.
А неплохо в Зимнем живут знахари…
— Брусник, я согласен. Сказал же. Давай приступим.
— Присядь сюда, пожалуйста, — она указала на стул, стоящий перед рабочим столом Лакмуса, — И, пожалуйста, не шевелись. Вся процедура займёт около пяти—десяти минут.
— Хорошо, — вновь согласился я, присаживаясь, — Ты можешь со мной по—рабоче-крестьянски, без всех этих «пожалуйста».
— Мы тебя похоронили, — сообщила она мне, медленно вставая из-за стола, — А когда эта дрянь Мамба заявилась в Зимний без тебя…
Брусника скинула пиджак от делового костюма, оставшись в белоснежной блузке. Сделала она это медленно, словно специально давая мне насладиться, видом округлостей женственной фигуры. Из-за этого я замешкался с ответом.
— Когда приехали Мазай и Брюнет с известием, что тебя захватили пиковые, мы похоронили тебя во второй раз, — она неторопливо подошла ко мне, обойдя стул со спины, — А ты жив…
Она положила руки мне на плечи.
— Я очень этому рада.
— А как я рад…
Но в этот момент начало что-то происходить, и я замолчал, поняв, что сеанс начался. От рук Брусники исходил жар, я прекрасно чувствовал, где они находятся, хотя она сняла ладони с плеч и начала совершать какие-то загадочные пассы около моего тела.
Насколько я понимал ситуацию, знахарь не могла видеть энергетические узлы и меридианы, как я, а потому полагалась на ощущения, которые получала посредством ладоней. Неудобненько, конечно, но я сам сдался в её руки с изящными пальцами и аккуратным маникюром. Так! Стоп! Чего-то меня несёт не в ту сторону… Имеет смысл посидеть спокойно пару минут и дождаться диагноза. В отличие от меня Брусника—то на стабе всё время сидела и училась управлять Даром. Но сеанс продлился не пять минут и не десять, а значительно больше. Чем дольше затягивалась знахарская диагностика, тем тяжелей становилось дыхание девушки. Под конец воздух покидал лёгкие моей знакомой со свистом.
Наконец, она убрала от меня источавшие жар ладони и вернулась в своё кресло. Однако заговорила не сразу. Налила себе из графина в стакан коричневой жидкости и осушила его наполовину. По едва уловимому запаху я понял, что это живун.
— Тебе несказанно повезло, — сказала Брусника чуть охрипшим голосом, — Твой первый Дар развит… Развит… Очень хорошо. Ко мне приходят рейдеры, живущие в Улье по три—пять лет, и их Дары бывают намного хуже прокачаны, а у тебя…
— Доктор, я жить буду? — пошутил я, — Это хорошо или плохо?
— Твой первый Дар — электрокинез, он очень мощный, а второй ещё мощней. Это точно Дар знахаря, но вот его грани для меня загадка. Он тоже уже хорошо развит, но с ним что-то не так.
— Не так? — напрягся я.
— Я неправильно выразилась. Знахарь ты. С этим всё так. Будь спокоен. Его все грезят получить, кто о спокойной жизни в Улье мечтает. Выйди во Внешнее кольцо и послушай, о чём новички болтают. Считай, что повезло, просто я не так опытна, как хотелось. Лакмус бы, наверное, разобрался, а мне непонятны грани твоего нового Дара. Они настолько необычны, что я ещё не встречала ни у кого похожих.
Тактично промолчал, что думаю о её опыте, а Брусника продолжила.
— Второй и первый Дары точно имеют между собой связь. Но как может быть связан электрокинез и знахарство, для меня загадка… По крайней мере, пока.
