С деньгами все изменилось, они освободят и его, и ее, распахнут ворота, сорвут их с петель. Он пытался разобраться в своих мыслях: нет, это не деньги, он может отдать ей половину, и даже тогда останется немыслимо богатым, не деньги, но их воздействие и на него, и на нее.
Где-то далеко, на самом краю его сознания, волной поднимались ужас и стыд. От них нельзя было отмахнуться, их нельзя было забыть, они неумолимо накатывали. Деньги пришлись не ко времени: и он, и Эми прекрасно знали, к чему у них все идет, только Нику совсем не хотелось, чтобы грязные, подлые деньги к чему-то его подталкивали, заменяли собой естественный ход событий. А получалось именно так.
Он спустился в бар и налил себе большой скотч. Часом раньше Эми хлопотала по кухне, а сейчас ее что-то не было. Не найдя ее, он вернулся в спальню. Нику казалось, что еще секунда — и он сойдет с ума, в его голове вихрем крутились мысли. Планы, облегчение, восторг, мечты, свобода, куда можно поехать и что можно купить, желания, которые можно наконец-то исполнить. А с другой, темной стороны — щемящий стыд перед Эми, страх, что все эти деньги испарятся так же быстро, как и появились, и еще больший страх перед какой-нибудь жульнической зацепкой, юридическим капканом, о котором миссис Йенсен не предупредила. Он взглянул на контракт, лежавший рядом с ним на кровати, и по десятому разу перечитал предупреждение в красной рамке.
В конце концов он решил последовать разумному совету и после долгих поисков в записной книжке позвонил своему старому знакомому, имевшему в Лондоне юридическую практику.
Джон Уэлсли был на совещании, но он быстро перезвонил. Огромным усилием воли Ник не позволил себе сделать за это время больше двух глотков. Все привычки и инстинкты побуждали его напиться до устойчивого горизонтального положения, однако некий внутренний цензор настойчиво предупреждал, что в данной ситуации лучше не терять головы.
Он вкратце и чуть истерично изложил Уэлсли суть полученного им предложения. До этого Ник и сам не совсем понимал, как подействовало на него неожиданное известие, а теперь услышал свой голос, поднявшийся чуть ли не до фальцета, услышал, как сыплются из него, натыкаясь друг на друга, слова. Ему потребовалось серьезное усилие, чтобы попридержать свою болтовню.
Уэлсли все внимательно выслушал, а затем невозмутимо спросил:
— Это Валенсийский контракт?
У Ника все плыло перед глазами.
— Вроде бы да, — сказал он и на мгновение запнулся, набирая в легкие воздух. — Там на первой странице что-то про это есть.
— Объем контракта тридцать две страницы?
— Да, — подтвердил Ник, суетливо перебрав листы и посмотрев на номер последнего.
— Ник, я хотел бы точно знать одну вещь. Ты можешь подумать, что вопрос не по делу, но мне нужно это знать. Что ты сейчас делаешь — просто советуешься со мной по поводу этого контракта или изъявляешь желание, чтобы я представлял твои интересы?
— Да в общем-то, и то и то. Но сперва, пожалуй, нужно посоветоваться.
— А ты бы не хотел посидеть немного и успокоиться, а потом продолжить этот разговор?
— А я что, настолько взведенный, что и по телефону понятно?
— И я ничуть тебя не осуждаю. Я уже организовывал несколько подобных сделок, и поначалу эффект всегда один и тот же.
— Ладно, я возьму себя в руки и не буду больше балабонить.
Ник допил виски и постарался сосредоточиться на том, что говорил Уэлсли.
— Я тебе максимально все облегчу. Начнем с того, что ты можешь безо всякой опаски подписать контракт и в том виде, в каком тебе его дали. Такие сделки регулируются международными договорами. Ты готов подвергнуться электронному сканированию — они тебе про это рассказали?
— Да.
Эйси Йенсен что-то такое говорила, но Ник был слишком уж оглушен новостью о деньгах, чтобы вникать во все остальное.
— О'кей, значит, ты понимаешь, на что идешь. Сколько я знаю, неприятного там не больше, чем когда меряют давление. Но сам я этого не делал, так что не могу быть до конца уверенным. Мне говорили, что риска нет никакого, но все равно Валенсийский договор разрешает тебе посоветоваться с медиками, это не будет нарушением контракта.
— Да я не очень и беспокоюсь на этот счет.
— О'кей. А что касается денег, какая это фирма?
— Считается, вроде китайская, с Тайваня.
— А случаем, не корпорация «Ган-хо»? — заинтересовался Уэлсли.
— Она самая.
— Мои поздравления. Это ж один из крупнейших операторов виртуальной реальности. Если так, тебе уж точно нечего бояться. У них всегда был стандартный контракт, и по твоему описанию можно понять, что они продолжают его использовать. А если так, этот контракт прошел проверку во всех главнейших судах: в Верховном суде США, в нашем Апелляционном суде, в Гаагском и Страсбургском.
— Похоже, ты все об этом знаешь, — поразился Ник.
— Как я уже говорил, мне довелось работать по нескольким «Экс-экс»-контрактам. Сколько они тебе предлагают?
Ник назвал сумму.
— Неплохо. По нынешним временам ставка между средней и высокой. И за что это, если не секрет?
— Бойня, устроенная в Булвертоне Джерри Гроувом. Тогда погибли мои родители.
— Ну конечно же! Странно, как я сам-то не догадался, сейчас же Булвертон — это самое то.
— Меня же тогда здесь даже не было, — сказал Ник. — И я все думаю, не ошибка ли это. И дергаюсь — вот поймут они, что ошиблись, и все это исчезнет.
— Когда-то такое и вправду могло случиться. До прошлого года они привлекали только тех, кто сам участвовал в событиях или был непосредственно свидетелем. Но теперь у них большие усовершенствования по части софта. Если есть достаточно много описаний понаслышке, им, видимо, и этого хватает. Судья погнал бы с такими свидетельствами, но кой хрен, это же попса, развлекуха. Ты ведь живешь сейчас в родительском доме, верно?
— Они держали гостиницу, теперь она на мне.
— Скорее всего, они берут тебя из-за того, что случилось с твоими родителями. Насколько я понимаю, проблема Булвертона в том, что многие из лучших свидетелей были тогда убиты. Это одна из причин, почему виртуальшики так долго к этому подбирались. Слушай, я начинаю выходить за рамки. По правилам Общества юристов я не имею права что-либо твердо тебе обещать, но ты хотел бы, чтобы я представлял твои интересы?
— Э-э… — замялся Ник. — Ты пойми меня правильно, но если контракт составлен настолько надежно, как ты говоришь, то какой тогда в этом смысл?
— Это зависит от того, хочешь ты больше денег или нет.
Хотя Уэлсли говорил по телефону, можно было буквально видеть, как он пожал плечами.
