Уцелевшие обитатели разбегаются кто куда, а преисподняя бушует и цветёт, пожирая город.
В момент взрыва Джоб находится в задней части автобуса. Машину приподнимает и швыряет на бок, все вопят, плавятся стёкла (неужели это происходит не во сне?), весь мир заливает красным, всего на мгновение, как современная версия Дантова ада.
Джоба бросает головой вперёд на заднюю аварийную дверь, и та распахивается под его весом. Он летит снарядом и тяжело падает на мостовую, слыша треск ломающихся костей. Земля обжигает, словно решётка гриля, но мальчик не может вскочить и убежать, потому что сломал ногу или обе ноги. Или позвоночник. Он может только ползти, пытаясь добраться до травы, хотя она тоже горит. Он пойман в кошмаре наяву.
Но даже в самом сердце катастрофы он чувствует потрясение — сюрпризы возможны и для умирающих, его дорога в небытие совершила пугающий поворот.
Хит сказал, что Джоб спасёт больше людей, чем можно вообразить. А на самом деле он не помог никому. Горечь разочарования больнее, чем телесные раны. Его смерть бесполезна, никому не пригодилась. Он так и остался неудачником, каким его всегда считал отец.
И тут он слышит слабый крик:
— Помогите!
Анисса сидит в своей импровизированной камере, когда стена трескается, словно кожура арбуза. Помогает ей чудо — взрывную волну замедляют ряды шкафчиков, которые сминаются, словно сделаны из фольги, но спасают узницу. Она, спотыкаясь, идёт в гараж и едва не испускает дух, когда на неё падает жарозащитный костюм. Прежде чем она успевает выползти из-под костюма, обрушивается лестница, пригвождая Аниссу к земле.
«Меня поймал в ловушку, — осознаёт она, — предмет, который придуман для того, чтобы спасать людей от пожара». Какая жестокая ирония! Что ещё хуже — здание разгорается, гараж уже охвачен пламенем.
Она кричит снова и снова:
— Помогите!
Но на самом деле ответа не ждёт. Если папа чему её и научил, так это тому, что отклик на мольбы приходит редко, чудеса нечасты, и никто не придёт её спасти. Ей остаётся только быть храброй, как он, и ждать конца — наверняка ужасного. Жара становится иссушающей, дышать всё труднее.
И тут она чувствует какое-то движение.
Кто-то приближается к ней, мучительно медленно перелезает через обломки гаражной стены. Анисса прищуривается и узнаёт его: Джоб, жертва рака, последний человек, которого она ожидала бы увидеть в роли спасителя.
— Держись! — бормочет он непонятно кому: то ли себе, то ли Аниссе.
— Ты ранен, — говорит она.
— Ты застряла, — отвечает он.
Он подползает и пытается сдвинуть лестницу, не вставая на ноги, но не может — слишком тяжёлая. Вместе они пытаются вытащить Аниссу: она раскачивается взад-вперёд, а Джоб толкает.
— Почему ты мне помогаешь? — спрашивает пленница, но, взглянув ему в лицо, понимает, что ответ не нужен, она его знает. Спасать самого себя Джобу уже поздно. Но не поздно спасти кого-то другого.
Наконец лестница падает, и Анисса выбирается из-под костюма.
Джоб, лёжа на полу, испускает дрожащий вздох. Смотрит на спасённую им девушку. Глаза его стекленеют, жизнь вытекает из него. И всё же он улыбается.
— Получилось! — бормочет он. — Пригодился.
Последний хрип — и Джоба больше нет.
Охваченная чувством общности, Анисса прикасается к его лицу, закрывает его глаза. Слишком поздно благодарить, слишком поздно прощаться. Но даже если бы она могла, времени у неё нет, нужно шевелиться, подхватить шанс, который дал ей Джоб.
Языки пламени всё ближе. Анисса влезает в костюм, застёгивает, как учил отец, как раз в тот момент, когда земля уходит из-под ног, и Анисса проваливается в океан огня.
Долгое падение — значительно дольше, чем ожидала Анисса. Наконец удар, она распластывается на земле. Раненая рука взрывается болью. Беглянка лежит ничком на грубой неровной поверхности, каменные стены надвигаются, куски жаропрочного строительного раствора летят в яму, в которую она провалилась.
Она неуклюже поднимается на ноги.
Костюм автоматически настраивается под рост и размеры Аниссы, как сшитый на заказ. Включается головная лампа, но почти ничего не видно — только яростная стена горящего газа. «Это не подвал», — понимает спасённая. Она провалилась в глубины шахты, где бушует самый долгий пожар в истории. Пылающий проход шахты змеится куда-то вдаль. Но несмотря на иссушающий жар, в костюме вполне комфортно, спасибо встроенному климат-контролю.
Анисса пытается идти, ковыляя, как младенец. Заражённая рука болит, словно в неё раз за разом вонзают нож.
Помаргивает дисплей на лицевом щитке, и Анисса щурится, пытаясь сосредоточиться. На дисплее отражаются данные, необходимые для выживания: температура снаружи, местоположение, запас кислорода и заряд батареи — выше 80 %, после стольких лет, когда костюмом не пользовались. Если повезёт, этого окажется достаточно, чтобы добраться до безопасного места.
Но будет нелегко.
Температура в шахте 647 градусов по Фаренгейту[6] — хватило бы, чтобы вскипятить пот, если бы он вырвался из системы рециркуляции костюма. Температура в шахте может достигать 1000 градусов, так что Аниссе ещё повезло. Она по-прежнему ничего не видит, кроме извивающихся языков пламени, заполняющих пещеру. Нужно идти по карте, которая проецируется на дисплее.
«Я как папа», — думает она, что совершенно не успокаивает, потому что он умер в таком костюме.
Споткнувшись, она ударяется рукой о стену и вскрикивает от боли. Под ярко-жёлтой перчаткой не видно пальцев, но они явно опухшие и чувствительные. Интересно, разглядят ли это биометрические сканеры костюма?
Разглядели. На дисплее появляется изображение руки и надпись: «Обнаружено заражение. Рекомендована ампутация». Как известно Аниссе, стандартная процедура — обезболить и отсечь повреждённую конечность. Костюм делает это автоматически. Но беглянку это не устраивает.
— В ампутации отказано, — говорит она.
И идёт вперёд, размышляя о том, что произошло наверху. На их лагерь напали, возможно разрушили неизвестные силы — кто-то узнал, где прячутся беглецы, и решил их раздавить. Может, нападавшие каким-то образом проведали о проекте Хита «зарази расплёта»? Может, Себастиан со своими разведчиками вызвали подозрения, когда вербовали кандидатов, привлекли внимание кого-то, кто решил их уничтожить. Или, возможно, среди беглецов был «крот» — человек, которому Хит доверял, а не следовало бы. Всё что известно Аниссе — был сильнейший взрыв, похоже на работу хлопателей. Хотя с чего бы тут затесались хлопатели? Они высококлассные, широко известные террористы, зачем им связываться с тайным лагерем беглых?
