— Маард! Отставить! — заорало в ушах.
Он едва успел отвернуть птицу от испуганного лица здоровяка, взмыть в воздух. Сан-ти-мет-ры…
«Я ж едва не убил его», — ошарашено вертелось в мозгу. А ведь он чуть не впился крепким клювом биомеханизма в лицо мужику, полностью потеряв контроль над собой.
— Маард! Сукин кот! — Джо До впал в неистовство.
Еще бы — потерять изделие за миллионы долларов из-за идиотского поведения оператора!
«Как бы меня из кресла не вытряхнул», — подумал Маард равнодушно.
— Что происходит, Маард? Куда тебя несет? Что это за мужик? — не унимался амер. — Ты под суд пойдешь! Об этом думаешь? Немедленно возвращаться на Базу-два!
— Принято, — коротко ответил Маард.
Игорь отключил все, что можно. И вновь полетел над бесконечной голубизной моря, ускоряясь. Не думать — вот что ему было нужно. Просто лететь. Скорость. Движение. Цель. Не думать. Не впускать в себя ничего. Смотреть вперед. Возвращаться.
Зеленая засветка сторожевика — той самой «Базы-2». Люди на палубе. Красный огонек контейнера. Снизить скорость.
— Цель обнаружена! — Ромеро все-таки довел дело до конца.
Когда управляемая Маардом птица вошла в контейнер-хранилище, Игорь улыбался. А потом резко наступила тьма.
Пару дней все было безоблачно. Погода благоприятствовала, теплая и сухая — почти по-летнему. Время текло лениво и неспешно, как мед из кружки. Грелись на солнце, ходили в лес за орехами, рано утром летали за земляникой.
— И что — она круглый год тут растет? А зимой?
— Зимой тепло поддерживают искусственно, как в парниках, — объяснял Маард. — Ты и сейчас нигде землянику не найдешь, кроме как тут.
Дракон лениво грелся в рассветных лучах. Маард с усмешкой наблюдал восторг, с которым Тильда встречала каждую крупную ягоду.
— У тебя детство-то было? — поинтересовался он.
— Кажется, да. Это когда за тебя все взрослые решают?
Он слегка опешил.
— Нормальная ассоциация… Не совсем то, но… вроде того.
— Тогда было. Но очень давно — когда бабушка с дедом еще жили с нами, а не в доме престарелых. А когда мне исполнилось десять, они уехали от нас. Мать посодействовала.
— Ты считаешь это правильным?
Она приподнялась на локте. Прищурилась. Без улыбки.
— Если выживу и доживу до старости — напомню матери, как она обошлась со своими родителями. А они меня вырастили, Маард. Не она. Бабушка и дед. Для них я не была напоминанием о неудачном замужестве. Они меня любили. И матери я не прощу. Разучилась.
Дракон чем-то аппетитно зачавкал. Маард прислушался к ощущениям: судя по всему, лягушку поймал. А что, почти французская кухня. В малом количестве (ибо дракон не тратит свое время на ловлю лягушек, а лишь хватает их, когда они сами в пасть идут) — деликатес!
— Тебе много приходилось прощать?
Кажется, этот вопрос ее смутил. Ох, лишь бы не обиделась. Она же, как спичка, — в момент, дай только повод… Вот и сейчас — молчит и смотрит на ящера с таким выражением лица, что невозможно предугадать, что она выдаст в следующую секунду.
— Нет, немного.
— Маленькая ты еще. Умение прощать приходит с возрастом и… — Маард хотел сказать «с настоящими обидами», но вовремя осекся.
— Какой ты умный! — фыркнула Тильда. — Ощущение, что тебе за пятьдесят!
Смолчал. Ненужный разговор, тема, грозящая обернуться ссорой, — если верить ощущениям. Ну, поссоримся — и чего хорошего? Еще домой лететь предстоит. Поругаться — запросто, вчера уже выясняли отношения по какой-то мелочи. Завелась сама и ящера завела. Бедную невинную животину. Вот заработает дракон невроз…
— Маард…
— Набирай ягод, — буркнул он, отвернувшись. — Шесть утра. Скоро обратно.
Зашуршала под ногами трава. А мгновение спустя Маард почувствовал, как прижалось к груди дракона теплое тело. Ящер удивленно изогнул шею, обнюхал Тильду. Девчонка обхватила его худыми руками.
— Прости меня, пожалуйста. Я глупость сказала… Обидела тебя, дура.
— Ну ты что? — спросил Маард как можно мягче. — Все в порядке, ну чем ты могла меня обидеть? Возраст? Какое это имеет значение? Шестьдесят или слегка за тридцать. Что тут такого важного?
Она прильнула к нему щекой. Ссутулилась, будто от холода.
— Я ничего о тебе не знаю. Ты меня оберегаешь, заботишься… а я не несу тебе ничего, кроме неприятностей. И еще бестактные вопросы задаю, — потом улыбнулась. — А все-таки тебе не шестьдесят, я это чувствую.
Ящер фыркнул ей в затылок, распушив рыжим одуванчиком. Маард погладил крылом.
— Не волнуйся. Я дракон, а ты принцесса. Не наоборот.
Она просияла, улыбнулась. В пасть ящеру отправилась очередная земляничина из перепачканных соком рук Ее Высочества.
На полпути обратно Тильда внезапно попросила Маарда срочно сесть, и ящер поспешно приземлился на лужайке посреди леса. Девушка обмякла на шее дракона, тяжело дыша.
— Маленькая, ты что это? — встревожился Маард.
— Плоховато, — еле слышно ответила она.
— Укачало тебя?
— На… верное…
Девушка распустила страхующие узлы, соскользнула в траву. Отползла на четвереньках в сторону, выгнулась в рвотном спазме. Маард смотрел на нее с тревогой. Что с ней? Просто укачало? Но летает-то уже не в первый раз, да и сейчас ровно шли, небыстро и без выкрутасов. Заболела, съев что-то не то? Перебрал в памяти: земляника, вчера орехи, рыба, лапша из пакета… Вроде и свежее, но все может быть. Да и что делать теперь?
Бессильно смотрел, как девочку выворачивает от рвоты. В голове было до омерзения пусто. Потом пустота сменилась холодом и злостью на себя самого. Долго думал. Терял время вместо того, чтобы рыть, искать выход из ситуации. А теперь что делать? Девочка заболела, медпомощь недоступна… Хотелось рычать от бессилия.
— Рыжик…
Она села в траву, обняла колени руками, уткнулась в них лицом. Маард подошел так близко, что рассмотрел бисерины пота на шее девушки. Дракон напрягся. От Тильды отчетливо пахло страхом. Этот запах не поддавался описанию, но за годы работы с драконом Маард научился четко его узнавать. Косули, которых он загонял, пахли именно так — страхом и безнадежностью.
— Тиль, что с тобой?
— Сейчас… уже легче… пройдет…
Ее знобило. Маард подышал на дрожащие плечи, чтобы ей стало теплее. Минута, другая, третья… ничего не меняется, как фотография. Только скатываются тяжелыми каплями пота секунды. Одна за другой.
— Тиль, посмотри на меня.
Девушка подняла голову. Уже не такая бледная, но… Зрачки «плавают», дышит тяжело, дрожит.
— Как ты? Лучше, хуже? Не молчи!
