С Ником мы учились на разных направлениях в Академии Трибунала. Два года назад ему миной оторвало ногу в Вельде, где он и умер от потери крови. Девочка, вспомнил — Анна Родс, хотел узнать ее дальнейшую судьбу, но мои поиски оборвались на моменте, что она закончила летную школу.
Учеба далась мне вначале тяжело. Основную массу детей набирали из обеспеченных семей, которых с ранних лет готовили к поступлению, так что я оказался белой вороной. Если при заводе мои успехи сделали меня лучшим в классе, то в Академии я сразу попал в разряд отстающих с позорной кличкой «Оборванец». Студенты жили в общежитиях на территории учебного заведения, там же питались и проводили почти весь свой досуг. В остальной город мы поначалу выходили лишь на экскурсии. Родителям разрешалось навещать детей в последнее воскресенье месяца. Чтобы нагнать сверстников приходилось постоянно недосыпать, а, чтобы не загнобили — драться. По прошествии года упорным трудом мне удалось выбиться в крепкие середняки, а задиры поняв, что я могу дать сдачи, переключились на более слабых. В это же время у меня появился по-настоящему первый друг Том Ривман, с которым мы дружны и по сегодняшний день. Он работает в отделе приемки, куда мы сдаем найденные материалы.
Касательно длительности, обучение предполагалось на 8 лет:
Базовый курс — 3 года. Основы наук, боевой и строевой подготовки.
Основной курс — 4 года. Углубленное изучение предметов в соответствии с назначенной специальностью. Там я подружился с Вероникой Андреас, а потом и влюбился в нее. Но, к сожалению, мы так и остались друзьями. Сейчас она замужем, растит двоих детей и уже отошла от службы, переведясь в канцелярию Магистрата здоровья. На данном этапе я более подробно изучал химию, физику, математику, литературу и историю, освоил саперную подготовку, тактику ведения боя, стрельбу из всего штатного и наиболее распространенного в Вельде оружия, узнал их сильные и слабые стороны, научился управлять автомобилем, а затем и бронетранспортером.
Итоговый курс — 1 год. Повторение и обобщение знаний, подготовка к выпускным экзаменам и окончательное распределение.
На 1 году основного курса, спустя нескольких месяцев обучения, ко мне впервые в день встречи не пришли родители. А потом я получил страшную весть об их кончине. Какой-то придурок ошибся в расчетах и добавил слишком много аммиачной селитры, произошел взрыв, погибло 53 рабочих. Сила взрыва была такой, что большинство останков не смогли идентифицировать, так что после кремации прах сложили в одну общую урну. Мне не передать словами чувства, что рвали меня изнутри, горе, это мало сказано. Мысль о самоубийстве давлела на черепную коробку, стоит ли дальше жить? Уже тогда я подмечал всю неправильность этого мира, безграничную людскую глупость и тотальный эгоизм индивидов уродливого общества. Мои мечты, что я вытащу своих родителей из бездны нищеты, рухнули вместе с их жизнями, из-за чьей-то тупости, преступной безалаберности. Меня спасла Вероника, поддерживая на грани мой павший дух, да неряшливая забота Тома, который как мог помогал мне в эти трудные дни. И в одну из бессонных ночей меня словно ударом молнии, освещающей тьму невежества, осенило, что моя смерть ничего не даст и ничего не изменит, никакого фурора, максимум удивление, минутная досада тех, кому был симпатичен, и даже Вера с Томом по большому счету забыли бы меня через год, в общем очередной корм для кремационной печи, а жизнь продолжается. Со временем боль утихла, на ее место пришла ненависть, которая как подпитывает дрова огонь, питала мои силы. Потом появилась юношеская идея фикс — моя жизнь станет примером возможности подняться из трущоб, на зло всем скептикам, и быть может в будущем отомстить. И не будет красивых речей, моя месть наполнится болью и кровью, и виновные в смерти моих родителей захлебнутся в ней.
Возможно, кто-то скажет, что в моих действиях нет никакого смысла, традиционное «ты ничего не изменишь», как когда-то сказал Том: «Мы лишь пыль в масштабах вселенной, это даже не мышиная возня». Но для меня смысл был и со временем он приобрел новые краски. Теперь месть отошла на второй план, уступив место созидательной идее сохранения знаний, черт возьми, что может быть благородней, не правда ли?
На 3 году основного обучения, учеников начали отпускать домой после занятий. Мне же податься было некуда. Жилье моих родителей принадлежало заводу, и оно конечно не пустовало. Для таких как я существовала общая казарма, там и прожил до выпускного. Ограничения только пошли мне во благо. В то время как мои сокурсники прожигали молодость на вечеринках в ночных клубах, я учился, ходил на дополнительные курсы подготовки, и к итоговому экзамену стал одним из лучших выпускников года. Помимо основных предметов мне удалось овладеть довоенными языками: старым английским (на смену ему в рабочие районы пришел упрощенный), русским (очень помогало при определении и использовании старых вооружений), меня можно было уже тогда назвать знатоком довоенной литературы (мой любимый дополнительный курс, хоть он и трактовался негативно, но здесь я никогда не слушал лектора, предпочитая самому формировать образы и выводить смысл из прочитанного), в боевой подготовке я поднялся до стрелка 1 класса и специалиста по бронетехнике Великой войны. Как результат итоговый экзамен я сдал на отлично и поступил в Отдел оперативного выявления инакомыслия не стажером, а сразу комиссаром 5 ранга.
По прибытию в Отдел, меня назначили в группу ветерана Трибунала комиссара 3 ранга Остина Крига. Дельный был офицер, грамотный, уравновешенный. Никогда не лез на рожон, поэтому и дожил до пенсии, хотя много чего с ним повидали. Не раз приходилось вступать и в огневой контакт с противником, но мы всегда выходили победителями. Зам его Эрнесто Рамирез, являлся его противоположностью. Гиперактивный, слишком уверенный в своих силах, в одном из рейдов в канализацию получил пулю в лоб от беглого полицейского, убившего двоих своих коллег. Думали, что скрытый сторонник полумифического Сопротивления, оказалось шизофреник. Так, находясь во втором ранге, после ухода Крига на пенсию, я стал командиром группы. На тот момент мне было 24 года 22.
За все время службы меня удостоили двумя медалями — «За безупречную службу» и «За храбрость», и рядом юбилейных наград, вроде «50 лет Партии Возрождения».
Если говорить о моей личной жизни, то разговор выйдет до неприличия коротким. Была девушка, встречались где-то полгода, кстати весьма и весьма симпатичная, более не
