— Ладно.
Она берёт меня под руку и тянет дальше по улице.
— Тогда, «Роско» на Гауэр. У них есть жареные цыплята и вафли.
Кэнди чуть ниже меня. Я смотрю на неё сверху, улыбающуюся в этих дурацких солнцезащитных очках. Иногда просто видеть женскую улыбку сродни ножу в сердце. Это больно и пугает до глубины души, но вопреки всем своим инстинктам вы проглатываете эту боль и продолжаете смотреть. Через некоторое время вы понимаете, что это не так больно, как вы считали.
— Ладно. «Роско».
Мы сидим в кабинке в глубине «Роско», я спиной к стене. Старая семейная привычка, после того как Дикий Билл [45] словил пулю в затылок в Дедвуде. Никому из нас не нужно смотреть в меню, чтобы сделать заказ. «Роско» специализируется на жареных цыплятах и вафлях в вызывающей зависимость сродни героиновой подливке. Вы едите здесь, потому что еда великолепна, и если живёте в Лос-Анджелесе и не собираетесь двинуть кони от злоупотребления спидов, то всё же можете заценить на артериях цвет и плотность бетона.
Я всё утро пытаюсь не обращать внимания на свои руки, но больше не могу. Я быстро исцеляюсь, но это просто ускоренная версия того, как исцеляются все остальные, что означает, что почти зажившая кожа адски зудит. Я прислоняюсь спиной к стене, чешу одну руку, затем другую. Ощущение великолепное. Мне хочется погрузиться под красную кожу и свежие шрамы и покромсать ногтями нервы, чтобы те заткнулись.
— Ты что, спал в витрине зоомагазина? Выглядишь так, словно у тебя блохи, — замечает Кэнди.
— Вчера вечером демон Глютир сделал меня своей жевательной игрушкой.
— Тебе достаётся всё веселье. Я никогда даже не видела ни одного.
— Если только не смотришь на него сквозь бинокль из бункера с кондиционером, то тебе не захочется. Этот ублюдок сжёг к чертям мне руки.
— Дай взглянуть.
Я сбрасываю пальто и сдвигаю сожжённые рукава. (Мне действительно пора сменить одежду. Она выглядит так, будто я украл её у бродяги-поджигателя). Надеюсь, здесь сейчас нет глядящих на нас прекрасных семейств. Им может захотеться сложить своего цыплёнка в пакет и доесть дома.
Кэнди наклоняется через стол и тычет в мою красную недожаренную левую руку.
— Эй. Больно.
— Ты большой мальчик. Выглядит не так плохо.
— Следующего Глютира я отправлю к тебе для массажа и пилинга.
Принесли наше питьё. Мой кофе и кока-колу Кэнди. Я до этого не ел вместе с ней, но слышал, что нефриты настоящие сладкоежки.
— После завтрака нам нужно повидать Аллегру. У неё найдётся что-нибудь, чтобы привести тебя в порядок, — говорит она в перерывах между глотками содовой.
— Неплохая идея. Даже если это всего лишь что-то, что остановит проклятый зуд.
Кэнди берёт соломинку из напитка и обматывает её вокруг пальца.
— Давай начнём собеседование. Мистер Старк, какой ваш любимый цвет? Любимый фильм? Любимая песня?
— Ты что, бля, серьёзно?
— Это называется быстрое свидание. Вам требуется пять минут, чтобы понять, нравится ли вам кто-то, затем какая-нибудь сука-командирша с химической завивкой звонит в колокольчик, и вам нужно пересаживаться к кому-то ещё.
— Ты серьёзно. Ты этим занималась?
Она строит гримасу и качает головой.
— Чёрт, нет. Но мне хотелось посмотреть на твоё смущение. И у меня есть вопросы и похуже, чем эти. Если бы ты был деревом, то каким?
Кто-нибудь, напомните мне, зачем я вернулся на землю.
— Боже. Ладно. Задай мне снова те вопросы.
Она одаривает меня слащавой улыбкой.
— Любимый цвет, фильм и песня.
Я бросаю взгляд в сторону кухни, мечтая, чтобы принесли нашу еду, и я мог набить рот и не говорить.
— Адский серый, «Херби [46] против Годзиллы» и «Звёздно-полосатое знамя» [47].
— Ладно. Теперь я.
— Если так проходит быстрое свидание, мне кажется, лучше бы я остался дома с Касабяном.
— Давай.
— Ладно. Любимая машина, фильм и способ использования ножа.
Пока мы отвечаем, прибывает наша еда. Хвала монстрам, которые присматривают за мной. Через минуту всё закончится.
— «Шелби Мустанг» [48] и «Зловещие мертвецы — II». Ножом я пользуюсь только чтобы нарезать рогалики.
— Неверно. Правильный ответ: «‘Импала Супер-спорт’ 1971 года. ‘Однажды на Диком Западе’. И со спины, правой рукой обхватить горло, а левой нанести удар снизу вверх, чтобы клинок скользнул между рёбрами и вошёл в сердце».
Официант во время моего ответа расставляет тарелки. Он на секунду замирает, затем раскладывает столовые приборы и ставит стаканы с водой. Затем поворачивается и медленно удаляется, словно от бешеной собаки, стараясь не привлекать её внимания и не разозлить. Какой профи. Оставлю ему огромные чаевые.
— Как вафли?
— Идеальные. Как твой цыплёнок?
— Сглаживает похмелье, словно автогрейдер.
Некоторое время мы не разговариваем. Просто наслаждаемся едой, словно пара гражданских, не убивавших такое количество людей, которого бы хватило, чтобы заселить небольшой городок. Прошло шесть месяцев с той ночи в «Авиле», когда мы оба в режиме монстров продирались сквозь некоторых из самых элитных миллионеров и политиков Лос-Анджелеса, являвшихся сообщниками Мейсона, когда он пытался открыть врата ада. Той ночью мы с Кэнди поцеловались. Крепкий, долгий поцелуй, когда мы были покрыты чужой кровью. Парочка монстров, узнавших друг друга и не испугавшихся того, что увидели. А потом ничего. Кэнди вернулась в фургон, приняв зелье Дока Кински, чтобы не превратиться обратно в машину для убийства. Затем нашествие Бродячих. И кто-то хотел убить Дока, так что она отправилась с ним в путь. Я не знаю, есть ли между нами что-то, но чертовски похоже на то, что кто-то разнёс хаос и селитру по всему мирозданию, чтобы мы никогда это не выяснили.
Я чувствую, как в глубине души закипает лёгкое чувство вины. То самое чувство, которое я всегда испытываю, когда смотрю на женщину, которая не Элис. Но как сказала Кэнди, мы сейчас здесь. Давай просто посмотрим, что будет. Я не могу каждое мгновение своей жизни жить в тени отсутствия Элис. Я не отталкиваю её, просто позволяю уплыть обратно туда, где она была. Не забытая, но и не заставляющая меня желать себе смерти. Как и не позволяю добраться до себя фотографии малыша Сентенцы. Джулия нашла одного экзорциста, так что найдёт и другого. Чёрт, я мог бы указать ей на кое-каких охотников на демонов из Саб Роза.
Жужжит мой телефон. Пришло сообщение.
Девушка восхитительна. Ты прав, что ты с ней.
Оставь это дело в покое. Забудь, что ты слышал о нём.
Оставайся с этой хорошенькой девушкой.
Я отодвигаю тарелки и вскакиваю, мечась по ресторану, ища кого-нибудь с телефоном. Парень в светлых дредах и футболке без рукавов глядит в свой. Я в два длинных шага пересекаю зал и выхватываю тот у него из рук. Из динамика слышен женский голос. Он слушает голосовую почту. Я швыряю телефон на стол и выскакиваю через пожарный выход, вызывая срабатывание сигнализации. На улице никого. По дороге навстречу друг другу проезжают пыльный микроавтобус и «Фольксваген-Жук». Лишь по одному пассажиру в каждом, и ни у кого нет в руках телефона.
Я возвращаюсь в «Роско» через главный вход. Все в заведении смотрят на меня, словно ждут, что этот сумасшедший в пальто рванёт бомбу, которую, очевидно, прячет.
Я иду к столику и показываю Кэнди сообщение.
— Скажи мне, что это не ты и не Видок. Или что-то такое, что один из вас подстроил вместе с Джулией.
Она качает головой:
— Видок бы так не поступил, как и я.
Я смотрю на неё и на секунду выпускаю ангела, чтобы он тоже мог взглянуть. Он видит то же, что и я. Она говорит правду.
Я достаю пару сотенных, которые прошлой ночью прихватил из своего тайника с вампирскими деньгами. Швыряю наличные на стол и киваю Кэнди следовать за мной. Мы в темпе возвращаемся на Голливудский бульвар, чтобы затеряться в толпе туристов, прежде чем один из добропорядочных граждан в ресторане наберёт 911.
