Теплый асфальт под босыми ногами. Марата вдруг обжег взгляд белой девочки. Между ними было всего несколько метров и решетка. Француженка рассмеялась.
— Марти, смотри, кажется, эту обезьянку ведут сюда.
Неловкий юнец оглянулся. Он был черноволосый, кудрявый, с немного вздернутым носом и тонкими чертами лица. В уголках его губ отразилась брезгливость.
— Доктор Сангаре представит нам картину развития человека, — прокомментировал он.
— Поуважительней! — гаркнул Ульрих.
— Пойдем, — позвала белая.
Марти перестал пялиться на босые ноги Марата. Двое школьников повернулись и, держась за руки, зашагали к крыльцу. Зато теперь на прибывших смотрели все курильщики.
— Засранцы, — громко сказал авдокат. Он взглянул на Марата. Араб-полукровка стоял, слегка наклонив голову. Он подумал, что запомнит этого белого мальчика. Фахид попытался положить руку Марату на плечо, но подросток увернулся. Они пошли вдоль забора под расстрелом светлоглазых взглядов.
* * *
На узкой проходной дежурил ооновский солдат. Белая кожа и зеленый берет. Внимательные голубые глаза. Комнатка была перекрыта рамой миноискателя. Фахид ссыпал из кармана горсть мелочи и первый прошел под турникетом.
— У тебя есть большие металлические предметы? — спросил Ульрих у подростка.
— Какая разница? — спросил Марат.
— Если есть, покажи их мне, — ответил ему солдат.
Марат посмотрел на металлическую конструкцию. В ней мигал крошечный красный глаз. Ульрих выложил на полочку рядом с рамкой свою ручку и маленькую связку ключей.
— У меня ничего нет, — заверил Марат.
— Хорошо, — сказал солдат.
Марат перешагнул стальной порог и вздрогнул. Красный глаз над ним запел как автомобильная сирена. Солдат нажал кнопку на стене, и звук смолк.
— Давай попробуем еще раз, — предложил военный.
Марату стало не по себе. Он убил Клавинго в дождливый день. До убийства он представлял, что вымоет нож прямо в реке, но когда челюсти крокодила сомкнулись на груди мертвого врага, все стало другим. Клавинго ушел под воду, а Марат побежал. Он до сих пор помнил, как отмывал нож в луже на дороге. Кровь красила воду. Вдруг там что-то осталось?
Марат шагнул вперед, и глаз снова пискнул. Подросток отступил.
— Просто покажи ему свои металлические вещи, — сказал Ульрих. — Это формальность. Тебе их вернут.
Рука Марата замерла над карманом. Еще можно убежать. Нож был из белого сверкающего металла. Марат помнил его чистую поверхность. Он знал ее наизусть. Он умел одним движением выхватывать его из кармана. Там ничего не осталось. Они ничего не заметят.
— У тебя не просто вещь? — негромко сказал Фахид.
Марат посмотрел на мусульманина. Все та же улыбка в уголках губ. Подросток вдруг понял, что у него бы ничего не получилось. Фахид ждал удара в шею. Он специально сел вперед.
— У него оружие? — уточнил солдат.
— Точно я не знаю, — ответил Фахид.
Марат залез рукой в карман и выложил на полочку сложенный нож.
— Бабочка, — присвистнул ооновец. Было мгновение, когда его лицо напряглось, как будто он ждал чего-то худшего.
Марат прошел через рамку и протянул руку к ножу.
— Нет, — сказал солдат. — Внутри колледжа такие вещи запрещены.
— Мне его вернут? — почти спокойно спросил Марат.
— Да, — подтвердил военный, — когда пойдешь назад. Но больше не приноси его сюда. Это серьезная штука.
— Это всего лишь перочинный ножик, — возмутился Ульрих.
Солдат посмотрел на Марата и уклончиво качнул головой. Подросток отвел глаза. Они вошли во двор.
— Это не перочинный нож, сэр, — заметил Фахид. — Это раскладной нож. Им пользуются уличные убийцы.
Ульрих пожал плечами.
— Все мальчишки похожи, — сказал он.
Мусульманин не стал возражать. Они поднялись на крыльцо. Там было тихо. Марти исчез. Все остальные не спешили выражать свое мнение. Подростки отступали и опускали глаза. Марату казалось, что все они смотрят на его босые ноги.
* * *
Двери колледжа были старые, массивные, двустворчатые. Фахид предупредительно распахнул их перед Ульрихом. Марат прошел вслед за адвокатом.
В холле работал мощный кондиционер. Пол был каменный, и у Марата сразу замерзли ноги.
Здесь все было тяжелым, гладким, вечным. Высокий потолок. Колонны. Черный стол консьержки. Белый телефон на нем. Почти такой же был в кабинете доктора Анри. Три коридора; два уходят в стороны, один — вперед, и в его конце видно длинную галерею с широкими окнами. На стене — картины. На подоконниках — портфели. Рядом с ними одиноко стоит девушка Марти. Марат поймал ее взгляд, и она резко отвернулась.
Ульрих что-то сказал консьержке. Женщина сняла трубку с телефона. Она была темнокожая, но в костюме и с ухоженными блестящими волосами, как у белых девушек.
Марат рассматривал архитектуру. Над тем коридором, который шел прямо, была лестница в два марша. Ступени из мрамора. Золотые амуры над перилами.
— Марат, — позвал Ульрих.
Они пошли направо. Здесь тоже были широкие окна. Марат увидел улицу и желтый джип за оградой. Коридор кончился серией комнат. Марат почувствовал под ногами ковер.
Еще одна девушка за столом. Очень красивая тридцатилетняя мулатка в голубой блузке. Марат понял, что ее смутил его взгляд. Ему это понравилось.
— Господин Сангаре ждет вас, — сказала женщина. — Большая дверь налево.
— Спасибо, — поблагодарил Ульрих.
Фахид открыл дверь, и они зашли в кабинет.
Сначала Марат увидел книги. Их было много. Они стояли вдоль стен от пола и до потолка. Сам директор сидел за большим столом, спиной к окну.
— Welcome, — сухо улыбнулся он.
— Hi, — на американский манер ответил Ульрих и тут же снова перешел на французский. — Мальчик совсем не говорит по-английски.
— Это не страшно, — ответил директор. У него было непроницаемое лицо с правильными чертами. Он привстал навстречу Ульриху, и они через стол поздоровались за руку.
В кабинете было два кресла для гостей.
— Садись, — сказал Фахид Марату. Он официально кивнул, вышел и закрыл дверь. Марат сел. Директор впервые посмотрел на него. Серые глаза, как у той девушки во дворе.
— Мое имя Ульрих Юль Амане, — сообщил адвокат. — Я представляю интересы Алассана Буаньи.
— Очень приятно, что Алассан Буаньи выбрал наш колледж, — сказал директор. — Мое имя Вы, вероятно, уже знаете.
— Да, господин Сангаре, — подтвердил Ульрих. — У нас есть возможность подписать контракт на три тысячи долларов.
— Как зовут мальчика? — спросил директор.
— Марат, — ответил подросток.
