— Да, господин Сангаре, — подтвердил Ульрих. — У нас есть возможность подписать контракт на три тысячи долларов.
— Как зовут мальчика? — спросил директор.
— Марат, — ответил подросток.
— Марат Шудри-Буаньи, — поправил Ульрих.
— Вы должны понимать, что политика колледжа допускает отчисление учеников, — сказал директор. — Контракт может быть расторгнут в случае, если он не сможет пройти аттестацию.
— Это будет его выбором, — ответил адвокат.
— Незаконнорожденный сын, — сказал Сангаре.
— Да, — подтвердил Ульрих.
Белые мужчины встретились взглядами.
— И сирота по матери, без опеки, — добавил директор.
— Вы правы, — сказал адвокат.
— Значит, я верно понимаю ситуацию, — кивнул Сангаре.
Он с интересом посмотрел на босые ноги Марата. Тот сидел и поджимал пальцы.
— У тебя есть хоть какое-то образование? — спросил Сангаре у подростка.
— Я учусь в школе, — сказал Марат.
— Там четыре предмета, — заметил Ульрих. — Два французских, начальная математика и божье слово.
— Господин Юль Амане, Вы не могли бы оставить нас вдвоем? — попросил директор.
— Я хотел бы как можно быстрее подписать все бумаги, — сказал Ульрих, но склонил голову и вышел.
Марат понял, что в комнате очень тихо. Директор полистал договор, потом посмотрел прямо на подростка.
— С кем ты живешь? — спросил он.
— Один, — ответил Марат.
— Работаешь?
— Я много чего делаю, — сказал Марат.
Сангаре не засмеялся.
— Ты здоров? — поинтересовался он.
Марат пожал плечами.
— В основном я имею в виду СПИД, — уточнил директор.
— У меня его нет, — сказал Марат.
— Откуда ты это знаешь? — спросил мужчина.
— Сначала появляется саркома Капоши, — ответил Марат.
— Хорошо, — заметил Сангаре. — Ты не глуп.
Марат молчал.
— Ты действительно хочешь здесь учиться? — директор говорил по-французски без акцента.
— Я ведь ничего не теряю, — сказал Марат.
— Так хочешь или не хочешь? — повторил Сангаре.
— Хочу, — подтвердил Марат.
— Почему? — спросил мужчина.
— Здесь все белые, — вслух подумал подросток.
— Не все, — возразил Сангаре. — Примерно три четверти.
Марат пожал плечами.
— Каким ты хочешь быть через пять лет? — поинтересовался директор.
— Сильным, — не задумываясь, сказал подросток.
Сангаре встал, подошел к книжным полкам, провел пальцем по корешкам и вытащил книгу. Он остановился у окна. Только сейчас Марат увидел, какой это высокий человек. У мужчины были развитые плечи. Он мог бы быть солдатом.
Директор пролистал книгу, обошел стол и протянул ее подростку.
— Отсюда, — сказал он.
Буквы были большие. Марат решил, что ему будет не сложно. Даже проще, чем читать библию в бывшей школе.
— «Миллионы лет у цветов растут шипы. И миллионы лет барашки все-таки едят цветы. Так неужели же это не серьезное дело — понять, почему они изо всех сил стараются отрастить шипы, если от шипов нет никакого толку?»
Марат перевел дух. Он читал сбивчиво.
— «Неужели это не важно, что барашки и цветы воюют друг с другом?» — продолжал он. — «Да разве это не серьезнее и не важнее, чем арифметика толстого господина с багровым лицом?»
Страница кончилась, подросток посмотрел на директора. Сангаре жестом предложил перевернуть страницу.
— «А если я знаю единственный в мире цветок, он растет только на моей планете, и другого такого больше нигде нет, а маленький барашек в одно прекрасное утро вдруг возьмет и съест его, и даже не будет знать, что он натворил? И это все, по-твоему, не важно?»
— Достаточно.
Марат остановился и вернул книгу в большие руки директора.
— Что ты об этом думаешь? — спросил тот.
Марат пожал плечами.
— Ты выглядишь как человек, который решил, что ему можно все, — сказал Сангаре, — потому что в мире есть только одна сторона.
Марат молчал. Он чувствовал в этих словах странную пустоту. Для него они мало чем отличались от непонятного оскорбления Марти. Но Марти приводил его в ярость, а Сангаре вызывал смутный страх. Он знал что-то, как знала что-то колдунья Намон.
— Ты не сможешь учиться со своими сверстниками, — предупредил директор. — Я отправлю тебя к ребятам на год младше, и даже среди них тебе будет очень тяжело. Они выросли в совсем других семьях. Они все свободно читают на трех языках. Есть вероятность, что тебя не примут. Тебя это не пугает?
Марат отрицательно качнул головой.
— Я верю, что у тебя нет саркомы Капоши, — сообщил мужчина, — но тебе все равно придется пройти обследование, иначе будут нервничать родители других детей. Понимаешь?
— Да, — это Марат понимал.
— У тебя возьмут кровь из вены, — предупредил директор.
— Я знаю, — кивнул Марат. Доктор Анри уже делал это, когда приходил лечить Камилу.
Сангаре вырвал страницу из крошечного блокнота на столе и что-то в нее написал.
— Я возьму тебя в мой колледж, — сказал он.
Марат кивнул. Директор протянул ему бумажку.
— В таких случаях говорят «спасибо», — заметил он. — Листок отдай моему секретарю.
— Мулатка? — уточнил Марат.
Секунду мужчина странно смотрел на него.
— Да, можно сказать и так, — подтвердил он.
Марат вышел из кабинета.
Фахид и Ульрих сидели в креслах для посетителей. Марат встретил их взгляды, ненадолго замялся, потом отдал записку женщине. Он почувствовал солнечное тепло ее кожи.
— Господин Юль Амане, — сказала она, — господин Сангаре просит Вас вернуться в кабинет.
Ульрих встал.
— Господин Шудри-Буаньи, идите за мной, — голубая блузка легко выскользнула из-за стола и заспешила вдоль по коридору.
Марат не сразу понял, что она обращалась к нему. Сначала его растерянный взгляд уперся в Фахида, и только потом он догадался, что Буаньи — это теперь его собственное второе имя. Мусульманин продолжал улыбаться уголками губ.
Марат догнал женщину. Она не оглядывалась на него и ничего не говорила. Они прошли холодный пустынный холл и свернули в центральное крыло здания. На окне по-прежнему лежали портфели. Но девушка исчезла. Зато появился Марти. Он сидел на подоконнике и с тремя одноклассниками ел гранат. Подростки выковыривали крупные косточки и бросали их в мятый кулек из тетрадного листа.
— Для этого есть столовая, — по-французски сказала им мулатка.
— Мы не сорим, — ответил ей высокий худосочный блондин. Он перевел взгляд с женщины на Марата и глупо ухмыльнулся. Марат прошел мимо.
— Обезьянка, — громко прошептал Марти у него за спиной. Блондин и двое других засмеялись.
