Бес хихикнул, издеваясь над объектом моего поклонения.
— Слушай, это же не Ницше и не Торо. [3] Самый обычный «мэйнстрим». [4]
— Великому писателю не обязательно быть сюрреалистом или трансценденталистом. Кому это знать, как не мне? В последние годы я не раз имела дело с гениями.
После моего категоричного заявления Хью фыркнул и отвесил мне насмешливый поклон.
— Будь я проклят, если стану обсуждать с дамой ее возраст.
Я быстро чмокнула его в щеку и направилась пешком к машине, припаркованной в двух кварталах отсюда. Открывая дверцу, я почувствовала теплое покалывание, указывавшее на присутствие неподалеку другого бессмертного. Вампир, поняла я за миллисекунду до его появления. Черт побери, как же они быстро двигались!
— Джорджина, моя красавица, мой милый суккуб, [5] моя богиня наслаждений… — пропел он, театрально прижимая к сердцу обе руки.
Прекрасно. Только этого мне и не хватало. Наверное, Дьюан являлся самым мерзким из бессмертных, которых я знала. Его светлые волосы были подстрижены так коротко, что едва прикрывали череп, а выбор одежды и дезодорантов вообще оставлял желать лучшего.
— Отвали, Дьюан. Нам не о чем разговаривать.
— Брось, — проворковал он и придержал дверь, когда я попыталась ее открыть. — Не притворяйся недотрогой. Посмотри на себя. Ты просто светишься. Хорошая выдалась охота, а?
При упоминании об этом я нахмурилась. Должно быть, жизненная сила Мартина обволакивала меня. Я упрямо попыталась открыть дверь, но тщетно.
— Судя по твоему виду, жить ему осталось несколько дней, — добавил вампир, внимательно разглядывая меня. — Кто бы он ни был, поездка в ад доставит ему такое же наслаждение, какое доставила ему ты. — Он лениво улыбнулся, слегка обнажив остроконечные клыки. — Чудесно выглядишь. Видно, хороший парень попался. В чем дело? Я думал, ты удовлетворяешь только подонков.
— Сменила тактику. Чтобы не обнадеживать тебя.
Он одобрительно покачал головой.
— Ох, Джорджина, ты в своем репертуаре. Как всегда, остришь. Но я знавал шлюх, которые хорошо умели пользоваться ртом. Как на работе, так и в свободное время.
— Отпусти, — бросила я, дергая дверь.
— Зачем так спешить? Я имею право знать, что вы с Хью здесь делали. Истсайд — моя территория.
— Ты прекрасно знаешь, что мы не обязаны соблюдать правила, которые ты установил.
— И все же простая учтивость требует, чтобы тот, кто оказывается на участке соседа — в буквальном смысле этого слова, — по крайней мере, здоровался. Слушай, почему мы с тобой никогда не общаемся? Ты передо мной в долгу. Тратишь слишком много времени на этих неудачников.
Неудачниками он называл моих друзей — единственных приличных вампиров, которых я знала. Большинство вампиров, включая Дьюана, были наглыми, грубыми и помешанными на своей территории. Впрочем, как и основная масса смертных мужчин.
— Если не отпустишь дверь, узнаешь много нового о том, что значит «простая учтивость».
Да, конечно, я говорила как героиня «экшен», [6] но ничего лучшего тогда мне в голову не пришло. Мой голос звучал угрожающе, однако я просто блефовала, и Дьюан это знал. Суккубы обладали харизмой и способностью к трансформации, но вампиры были быстрее и сильнее. Они даже могли сломать человеку запястье во время рукопожатия.
— Ты угрожаешь мне? — Он погладил меня по щеке, от чего волоски на моей шее встали дыбом. Меня передернуло. — Это восхитительно. И так возбуждает. Знаешь, мне хотелось бы увидеть тебя оскорбленной. Если будешь вести себя как хорошая девочка… Уй! Ах ты, сучка!
Видя, что обе руки Дьюана заняты, я воспользовалась предоставленной мне возможностью. Быстрое превращение, и на моей правой руке появились ногти длиной в три дюйма. Я чиркнула ими по его правой щеке. Дьюан среагировал почти мгновенно, но все же я успела пустить вампиру кровь, прежде чем он схватил мое запястье и шарахнул им о машину.
— В чем дело? Это для тебя недостаточно оскорбительно? — не обращая внимания на боль, выдавила я.
Еще одна фраза из плохого фильма.
— Мило, Джорджина. Очень мило. Посмотрим, какой ты будешь милой, когда я…
Тут на перекресток выехала машина и устремилась к нам. В свете ее фар я увидела, что на лице Дьюана появилось нерешительное выражение. Водитель наверняка заметил наш тет-а-тет. Дьюан мог без труда убить помешавшего нам смертного — черт побери, именно этим он и зарабатывал себе на жизнь, — но смерть человека, заступившегося за меня, не понравилась бы нашему начальству. Даже такой подонок, как Дьюан, дважды подумал бы, прежде чем столкнуться с бюрократической машиной.
— Мы еще не закончили, — прошипел он, отпуская мое запястье.
— А я думаю, что закончили. — Теперь, когда спасение приближалось, я осмелела. — Если ты еще раз подойдешь ко мне, этот раз станет последним.
— Дрожу от страха, — саркастически ответил Дьюан.
Он снова блеснул глазами и исчез во тьме, когда автомобиль промчался мимо. Слава богу, что появился этот человек.
Не теряя времени, я забралась в машину и включила двигатель. Нужно было как можно скорее добраться до города. Я вцепилась в руль, мои руки дрожали. Этот болван действительно напугал меня. Я тысячу раз отшивала его в присутствии моих бессмертных друзей, но встретиться с ним один на один на темной улице — это совсем другое дело. Тем более что мои угрозы были пустыми.
Я ненавидела насилие во всех его формах. Наверное, потому что побывала во временах, жестокость и зверство которых не имеют аналогов в современном мире. Людям нравится говорить, будто мы живем в век насилия, но они не имеют представления, что творилось в прошлом. Да, конечно, приятно сознавать, что несколько веков назад насильника быстро кастрировали бы и навсегда избавили от возможности совершить повторное преступление без бесконечных судейских спектаклей, после которых ему могло светить досрочное освобождение за «хорошее поведение». Но, к несчастью, сторонники мщения редко останавливаются на достигнутом, так что уж лучше мириться с современной бюрократией.
Порассуждав на эту тему, мне вдруг захотелось мороженого. Въехав в Сиэтл, я остановилась у круглосуточного магазина, на котором красовалось объявление «Отличное мороженое со вкусом тирамису». [7] Мороженое и тирамису… Наивность смертных никогда не перестанет изумлять меня.
Когда я расплачивалась, то обратила внимание на прилавок с цветами. Цветы были так себе, но какой-то молодой человек заинтересовался ими. Наконец он выбрал желтые хризантемы, расплатился и ушел. Я печально посмотрела ему вслед, слегка завидуя девушке, которой они были предназначены.
Как правильно заметил Дьюан, я обычно имела дело с неудачниками. Мужчинами, из-за которых меня не мучила совесть. Такие люди никогда никому не покупали цветов и предпочитали обходиться без романтических жестов. Мужчин, которые дарили женщинам цветы, я избегала. Ради их же блага. Суккубам такое поведение несвойственно, но мне давно надоело заботиться о своей репутации.
Мне стало грустно и одиноко, я взяла букет из красных гвоздик и мороженое и отправилась домой.
Когда я вошла в дверь, зазвонил телефон. Я положила покупки и посмотрела на определитель: «Номер неизвестен».
— Мой хозяин и повелитель, — сказала я, сняв трубку. — Какое замечательное окончание прекрасного вечера.
— Брось шутить, Джорджи. Зачем ты поцапалась с Дьюаном?
— Что? Джером, я…
— Он только что позвонил. Сказал, что ты его обидела.
— Обидела? Его? — Я чуть не лопнула со злости. — Он первый начал! Подошел ко мне и…
— Ты его ударила?
— Я…
— Ударила или нет?
Я вздохнула. Джером был архидемоном сиэтлской епархии и моим начальником. Его работа заключалась в том, чтобы следить как мы выполняем свои обязанности и соблюдаем дисциплину. Однако, как всякий лентяй, он предпочитал, чтобы мы его не тревожили. Его досада ощущалась почти физически.
