Полковник Александров оставил Женьку — она продолжала стоять плечом к плечу с Тимуром, — а сам бросился к носилкам, склонился над старшей дочерью. Напряженно всматривался в ее лицо, но не находил в нем знакомых черт. Он больше не узнавал этих смятых волос, замерших в странном положении рук, ее мертвого взгляда. Нет, прежняя Ольга больше к ним не вернется — перед ним лежала чужая, взрослая женщина. Человек, сбившийся с пути и застрявший в «Нигде», в пустом коридоре между жизнью и смертью. Плечи мужественного комдива вздрагивали, а изморозь седины тронула виски.
На ясное предутреннее небо невесть откуда налетела тяжелая грозовая туча, ударили гром и молния. Посыпался град. Оплакивая проклятых, ливень пролился на зеленую поляну, старомодную ротонду, развалины графской усадьбы, реку, заброшенный сад и профессорские дачи. Вода без всякого снисхождения к следственным органам смывала следы происшествия, люди в форме набросили плащ-палатки, заторопились. Укатила прочь скорая помощь, уехали в ней доктор и санитары.
Только Тимур и Женя продолжали стоять под холодными дождевыми струями, как завороженные. Над их головами открылся черный зонт. Старший майор Трошин повел их к блестящему «ЗИС», распахнул дверцу.
Внутри сидел солидный человек в круглых очках и военном френче со знаками отличия комиссара первого ранга. На груди у него сверкал орден Красной Звезды, а на пальце имелся перстень, абсолютно такой же, как у Тимура.
Комиссар сделал властный жест, приглашая ребят внутрь.
Женька отряхнула с волос воду и забралась на кожаное сиденье. Тимур сел около нее, взял за теплую влажную ладошку.
— Угощайтесь!
На сиденье напротив поставили коробку шоколадных конфет с нарядной крышкой.
Волевой человек кашлянул, подыскивая подходящие слова, и тихо начал:
— Вам сейчас очень непросто… Но такие, как мы с вами, не выбирают свою судьбу. Она сама выбирает нас и дает нам силу. Никто не знает, когда будет призван и с кем его ждет беспощадная битва. Таков могучий секрет нашей Красной армии, и нашим врагам о нем вовек не догадаться. Надежно спрятан он от чужих недобрых глаз и шпионского коварного слуха. Это — невидимый фронт. Могучим заслоном стоят там истребительные дивизионы, бьются без сна и усталости, громят зло и тьму наши братья. Придет время, и вы встанете рядом с ними, и узнаете великую военную тайну, которая дороже жизни и сильнее смерти. Тайну древнего братства истребителей вампиров. А пока — не горюйте, не унывайте. Просто храните в секрете то, что здесь сегодня случилось…
Подошел к машине, хлопнул дверцей и сел на сиденье рядом с водителем полковник Александров. Лицо его было серым, усталым и постаревшим. Он обернулся к дочери, потрепал ее по белесой макушке:
— Крепко запомните слова товарища наркома! А когда придет ваше время — бейтесь с врагом до победы. На невидимом фронте отступать некуда.
Женя, девочка моя, знай — что бы со мной ни случилось — я всегда помню о тебе! Я клянусь тебе своей честью старого и седого командира, что еще тогда, когда ты была совсем крошкой, этого врага мы уже знали, к смертному бою с ним готовились. Дали слово победить. И теперь свое слово мы выполним. Женя! Поклянись же и ты, что ради всех нас там у себя… далеко… далеко… — в светлом будущем — ты будешь жить честно, скромно, учиться хорошо, работать упорно, много. И тогда, вспоминая тебя, даже в самых тяжелых боях я буду счастлив, горд и спокоен…
— Да! Но я не знаю как… Я не умею…
Тогда Тимур сжал руки Жене и сказал горячо и звонко:
— Я клянусь, Женя. Я давно знаю. И я научу тебя этой клятве![24]
— Теперь идите, возвращайся домой…
— У нас сегодня еще много дел, — вздохнул нарком, — слишком много!..
Открытая коробка конфет так и стояла на сиденье нетронутой, Женьке совсем не хотелось сладкого, и от этого было неловко. Она накрыла коробку крышкой и поставила себе на колени.
На крышке был нарисован Кремль.
День и ночь горит над Кремлем негасимым светом красная звезда, похожая на главный советский орден.
Пока она сияет, могут спокойно спать простые, мирные люди. Пусть смотрят добрые сны и не боятся ночного мрака.
Тимура и Женю высадили из машины — они снова остались на поляне одни. Взялись за руки и побежали к поселку. Солнце вышло на небо ясное и горячее и светило только для них так, как если бы светлое будущее уже наступило.
Солнце уверенно карабкалось по небосклону, одна за другой прибывали на станцию электрички, граждане стучали каблуками по пыльным дорожкам поселка… Когда ранние дачники в соломенных шляпах, с купальными полотенцами в руках заторопились к реке, заметили, как из щелей заброшенной кладбищенской часовни тянется серый дымок.
Неслись из-за стен стоны и вой, раздавался страшный грохот.
Некоторые останавливались, качая головами, — мол, опять ребята озоруют. Другие, сознательные товарищи, говорили, что не худо бы позвонить в пожарную охрану, а еще лучше — прямо в милицию или вообще КУДА СЛЕДУЕТ…
Только никто из них точно не знал, куда именно следует обращаться, если на двери культового сооружения обнаружится такой плакат:
ПРОХОЖИЕ, НЕ ЖАЛЕЙ,
ОНИ ВАМПИРЫ!
МЫ ДЛЯ НИХ ТОЛЬКО ЕДА.
ИХ ПОСАДИЛИ ПОД ЗАМОК, ЧТОБЫ ВЫ НЕ СТАЛИ ТАКИМИ ЖЕ. ЗДЕСЬ СИДЯТ ТЕ, КТО ДНЕМ ТРУСЛИВО ОБИРАЕТ САДЫ МИРНЫХ ЖИТЕЛЕЙ, А ПО НОЧАМ ПЬЕТ ИХ КРОВЬ. КЛЮЧ ОТ ЗАМКА ВИСИТ ПОЗАДИ ПЛАКАТА. НО ТОТ, КТО ОТОПРЕТ ЭТИХ АРЕСТАНТОВ, ПУСТЬ СНАЧАЛА ПОСМОТРИТ, НЕТ ЛИ СРЕДИ НИХ ЕГО БЛИЗКИХ ИЛИ ЗНАКОМЫХ.
И ЕСЛИ ТАКИЕ НАЙДУТСЯ, ПУСТЬ ОН ПОДОЙДЕТ К ЗЕРКАЛУ И ПРОВЕРИТ СВОЮ ШЕЮ.
Никто никуда так и не позвонил. Что стало с плакатом, тоже мало кто помнит.
Зато доподлинно известно, что к концу недели понаехали в поселок пропагандисты из отдела научного атеизма. Устроили комсомольский субботник — разобрали закопченный остов кладбищенской часовни. Камни и балки увезли военные грузовики с откидными бортами.
Вечером в парке культуры под плакатом «Все на борьбу с мракобесием!» устроили лекцию, а потом — веселый праздник с буфетом и танцами. На следующее утро граждане зажили своей обычной жизнью, то ли избегая, то ли не решаясь интересоваться происшествием в заброшенной поселковой церквушке.
Очень скоро они вообще перестали вспоминать о том, как душным летом 1939 года в подмосковном дачном поселке при невыясненных обстоятельствах исчезла дюжина подростков…
Повесть «Тимур и его команда» цитируется по изданию: А. П. Гайдар. Собрание сочинений, том III, М.: Детгиз, 1956, с. 84–85.
