через стол и быстро похлопал меня по руке, как будто все в мире вдруг стало правильно. «Хороший мальчик».
Я сидел и думал, не ошибся ли я, если все эти годы назад совершил ошибку. Поскольку он не был итальянцем, Крэш никогда бы не получил от этих парней возможности продвинуться по службе, но если бы я остался в этой жизни, даже после того, как Тедди и Альберт ушли на дно, с помощью Ремо я мог бы перейти в настоящую команду, пройти путь от помощника до солдата. К этому времени, возможно, меня бы уже сделали, а может, просто убили. Возможно, и то, и другое, но в любом случае все это дурацкое дерьмо меня бы не коснулось. Моя жизнь по-прежнему была бы дерьмом, если бы она вообще была, но, по крайней мере, мне не было бы под пятьдесят, и я все еще воровал бы, чтобы не выключить чертов телевизор и свет.
В глубине души я понимал, что потеря Лейлы была настоящей трагедией, но в тот момент я чувствовал себя менее достойным ее, чем когда-либо прежде.
Может, в конце концов, я просто получил все, что заслужил.
«А теперь иди», — сказал Ремо, выводя меня из задумчивости. «Убирайся отсюда и делай все, что можешь. И забери с собой этого идиота Мулиньяна. Я буду на связи так или иначе, хорошо?»
Я выскользнул из кабинки и посмотрел на Ремо, понимая, что, возможно, вижу его в последний раз и разговариваю с ним. Он поднял на меня глаза, и между нами наступило мгновение. Никто из нас не произнес ни слова, но между нами прошел целый разговор.
Наконец Ремо улыбнулся, как тогда, когда я только пришел. «Чертов пацан», — сказал он и рассмеялся легким смехом.
Затем он откинулся на спинку кресла и позволил теням забрать его.
Глава 19
Вернувшись в жару, я направилась к машине Адель, Крэш шел за мной и настойчиво спрашивал, как все прошло с Ремо, что он сказал, что я сказал, что должно произойти, все ли у нас будет хорошо?
«Я не уверен», — сказал я, остановившись у машины, пока он обходил ее с пассажирской стороны.
«После всего этого ты не уверен?»
«Ты же знаешь, как все это работает, чувак. Никогда нет никаких гарантий, но он сказал, что постарается замолвить словечко. Это лучшее, что он может сделать».
Крэш зажег сигарету. «И что нам теперь делать?»
«Надеяться на лучшее».
Он выдохнул дым в ночной воздух. «Звучит не слишком многообещающе».
Я облокотился на машину и посмотрел на него через крышу. «Думаю, сейчас нам лучше всего вернуться в мотель и ждать вестей от Ремо. А до тех пор переждать это с Молли».
Он кивнул, затянулся сигаретой. «Я не хотел, чтобы все это случилось», — сказал он. «Я просто пытался заработать несколько баксов, понимаешь?»
«Что сделано, то сделано».
«Почему мы никогда не можем получить передышку? Хотя бы раз, понимаешь? Не думаю, что в жизни человека можно требовать слишком многого».
Я не знал, что ему ответить. Не то чтобы вселенная сговорилась нас уничтожить. Мы сами по себе умудрялись довольно эффективно все испортить. Любая вина ложилась на нас, ни на кого другого. «Слушай, — сказал я, — давай просто надеяться, что мы сумеем…»
Не успел я договорить, как кто-то появился из темноты между двумя соседними машинами и быстро приблизился к Крэшу, сцепив руки в стрелковой стойке.
«Не двигайся, кусок дерьма, не двигайся, мать твою!»
Человек, в котором я узнал детектива Бо Дежарденса, шагнул на свет, приставив пистолет к затылку Крэша.
Это означало, что к нам присоединился и кто-то еще, просто я его еще не видел.
«Теперь все просто». Сигарета болталась у него на губах, и Крэш медленно поднял руки. «Не двигаюсь, босс, вообще не двигаюсь».
«Эй, придурок», — сказал кто-то сзади меня.
Уже ухмыляясь, я повернулся и посмотрел прямо в глаза Майку Равидовичу. «Привет, Майки, как дела, придурок?»
В следующее мгновение я понял, что он ударил меня. Откинув голову назад, я упал на машину, резкая боль пронзила челюсть и отдалась в висках, все вокруг закружилось и накренилось, как на карнавальном аттракционе. Я оттолкнулся, пытаясь парировать удар, но он снова ударил меня, прежде чем у меня появился шанс.
Я не помнил этот последний удар, но он был.
Потому что когда это произошло, свет погас.
Если не считать смутных воспоминаний о том, как я находился в машине и слышал, как вокруг меня разговаривали, но не мог разобрать, что именно говорили, первое, что я вспомнил, — это запах океана. Я почувствовал его раньше, чем увидел, раньше, чем ощутил, раньше, чем прохладный бриз, дующий с Атлантики, налетел на меня и привел в чувство.
В тот момент, когда я понял, что стою на ногах, меня сильно толкнули, все вокруг помутнело, и я рухнул на песок. Большую часть падения я пережил нормально, но все равно очнулся от толчка, и, перевернувшись на спину, услышал, как прибой разбивается о берег. Я сунул руку в карман за телефоном, понял, что он все еще там, и, когда мои глаза снова открылись, ночное небо, усыпанное звездами, медленно проступило в фокусе. Я немного полежал, прислушиваясь к звуку своего дыхания и пытаясь осмыслить происходящее. Прошло немного времени, но паутина наконец начала рассеиваться, и я почувствовал, как энергия возвращается в мое тело.
«Он все еще чудит», — услышал я слова Дежарденса, хотя и не мог его видеть.
Следом раздался голос Равидовича. «Вот дерьмо, не ожидал, что он будет выделываться, как двенадцатилетняя девчонка».
Затем я услышал Крэша. «Похоже, у тебя есть опыт вырубания маленьких девочек».
За этим последовал звук потасовки. Крэш хрюкнул, а затем раздалось тяжелое, затрудненное дыхание.
«Пока я не скажу тебе говорить, — прорычал Равидович, — держи рот на замке».
Шея затекла, челюсть болела, но все постепенно возвращалось на круги своя. Я перекатился на четвереньки и поднялся на ноги. Меня все
