Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал, как галантный француз. В тот день он не побрился – что было обычным, когда они жили за городом, – и от прикосновения грубой щетины по рукам и спине пробежали приятные мурашки. Comme tu es douce, – сказал он, – ma jolie mademoiselle. Je t’aime[16].
Джесси хихикнула, не понимая его неуклюжего французского. И вот тогда она поняла, что все получится именно так, как она и хотела.
Это будет весело, – радостно сказала она. – Только мы вдвоем, ты и я. Я могу приготовить чего-нибудь вкусного, и мы перекусим прямо на террасе.
Он ухмыльнулся.
Eclipse Burgers а deux?[17]
Она рассмеялась, кивнула головой и радостно захлопала в ладоши. А потом он сказал кое-что, что ее озадачило, ведь он был не из тех, кого волновала мода: Можешь надеть этот свой симпатичный новенький сарафанчик.
Конечно, папочка, если он тебе нравится, – согласилась она, хотя уже собиралась попросить маму подарить ей другой сарафан. Да, тот сарафан был действительно симпатичным – если вас не раздражают пронзительно яркие красные и желтые полоски. Но он был слишком коротким и таким… обтягивающим. Мама заказала его в Сирс без примерки и – черт возьми – всего лишь на размер больше того, который Джесси носила год назад, совершенно не подумав, что дочка сейчас в таком возрасте, когда дети быстро растут. Но если папе нравится… Если он поддержит ее решение…
И он действительно поддержал ее с силой и рвением, достойными Геркулеса. Начал он тем же вечером, после ужина (и двух-трех раздабривающих стаканов vin rouge[18]) – сказал жене, что Джесси вовсе не обязательно ехать на гору Вашингтон вместе со всеми. Хотя почти все соседи туда собирались. Сразу после Дня Памяти[19] они начали обсуждать, где и как наблюдать солнечное затмение – Джесси эти общие сборища напоминали обыкновенные летние вечеринки с коктейлями, – и даже придумали название своему чудо-клубу «Солнцепоклонники с озера Дак-Скор». Ради такого случая они наняли один из школьных микроавтобусов и запланировали поездку на вершину самой высокой горы Нью-Хэмпшира. Уже договорились, что возьмут с собой: корзины с едой, солнцезащитные очки и специальные телескопы… и еще – шампанское. Много-много шампанского. Для мамы и старшей сестры Джесси это было само воплощение изысканного и ненапряжного веселья. А Джесси считала, что все это очень скучно… Поэтому она и не хотела с ними ехать. А старая карга Джилетт – это была вторая причина.
После ужина, вечером девятнадцатого числа, Джесси вышла на террасу, собираясь прочитать страниц двадцать – тридцать «За пределами тихой планеты» К. С. Льюиса, прежде чем зайдет солнце. Но если быть откровенной, то читать ей совсем не хотелось. Ей хотелось послушать, как ее отец будет – образно выражаясь – забивать гол в мамины ворота. И поболеть за него. Они с Мэдди уже давно узнали, что гостиная, она же столовая, в летнем домике обладает очень интересными акустическими качествами. Скорее всего из-за высокого потолка; и Джесси подозревала, что Вилл тоже знал, как хорошо слышно с террасы, о чем говорят в гостиной. С тем же успехом комната могла быть оборудована мощнейшим подслушивающим устройством. Только родители, похоже, ни о чем не догадывались. Им и в голову не приходило, что дети – по крайней мере дочери – знают обо всех решениях, которые принимают родители за рюмочкой коньяка или за чашкой кофе, еще до того, как им об этом сообщали.
Джесси заметила, что держит роман Льюиса вверх ногами, и еле успела вернуть его в нужное положение, но Мэдди, проходя мимо, беззвучно загоготала. Джесси чувствовала себя немного виноватой, потому что со стороны это смотрелось вовсе не так, что она поддерживает отца. Со стороны это смотрелось, как будто она просто подслушивает. Но уйти она не могла. Она решила, что делает правильно и не нарушает своих моральных принципов. В конце концов она же не прячется в шкафу, а сидит на виду, купаясь в ярком свете заходящего солнца. Она сидела с книгой и гадала, бывают ли затмения на Марсе и есть ли там марсиане, чтобы ими любоваться. Если родители так уверены, что никому не слышно, о чем они говорят, сидя в доме, разве это ее вина… и разве она должна идти к ним и докладывать, что с террасы прекрасно все слышно.
– Я так не думаю, дорогая моя, – нервно прошептала она голосом Элизабет Тейлор в «Кошке на раскаленной крыше»[20] и тут же прикрыла ладошкой глупую ухмылку. Она была уверена, что старшая сестра не станет ей мешать, по крайней мере в ближайшее время. Она слышала, что Мэдди уже спустилась вниз и теперь ссорится с Виллом в комнате для игр…
С ней ничего не случится плохого, если завтра она останется со мной. А ты как думаешь? – говорил отец веселым тоном заведомого победителя.
Нет, конечно же, нет, – отвечала мама. – Но с ней опять же ничего не случится, если она поедет с нами. Хоть раз за лето. А то она и вправду становится только папиной дочкой.
На прошлой неделе она с тобой и Виллом ездила в кукольный театр в Бетеле, и вообще… не ты ли мне говорила, что она смотрела за Виллом и даже купила ему мороженое на свои карманные деньги, пока ты ходила в торговый павильон.
Это не было жертвой с ее стороны, – мрачно заметила Салли.
Что ты имеешь в виду?
Я имею в виду, что она пошла в кукольный театр только лишь потому, что сама хотела пойти, и за Виллом она присматривала не потому, что я ее попросила. Она сама вызвалась. – Теперь в голосе мамы появились привычные нотки раздражения. – Тебе действительно не понять, что я имею в виду, – подразумевал этот тон. – Мужчины такого не понимают по определению.
В последние годы Джесси все чаще и чаще слышала этот тон. Она понимала, что это она сама растет, и взрослеет, и учится замечать всякие вещи. Но мама и вправду сердилась и злилась все чаще и чаще. И Джесси никак не могла понять, почему папина логика так раздражает маму.
И надо так напрягаться только из-за того, что девочка делает то, что хочет? – искренне поразился Том. – Может, тут надо задуматься: все ли с ней в порядке? Она понимает свою ответственность за семью… и что нам по этому поводу делать, Сэл? Отправить ее в колонию малолетних преступниц?
Ты брось этот свой покровительственный тон. Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать.
Нет, на этот раз я вообще ничего не понимаю, дорогая. У нас летний отпуск, правильно? И я глубоко убежден, что когда люди отдыхают, они должны делать то, что хотят, и быть с тем, с кем хотят, верно? В моем понимании в этом-то и заключается суть летнего отдыха.
