было проблемой. Мало кто хотел связываться с молодым парнем, весь преподавательский опыт которого сводился к помощи соседским детям в Воронеже. Вечерами, когда они с Лидой только переехали и наводили порядок, он просматривал сайты с вакансиями, но без особого успеха. Гриша уж было отчаялся: разослав резюме и сопроводительные письма не по одному десятку компаний, он почти отовсюду получил отказы. Даже подумывал последовать совету дяди и устроиться разнорабочим в ближайший супермаркет. Но ему наконец повезло. Он нашел работу ассистентом руководителя.
– Ты будешь секретарем? – удивилась Лида, когда брат вернулся с собеседования.
– Не секретарем, а ассистентом. К тому же мой руководитель – директор представительства, но вот с английским у него проблемы.
– Ох, только тете Марусе не говори. И дяде тоже – он точно не поймет.
– А я считаю, что работа достойная. График удобный, никто не против того, что я студент и мне всего восемнадцать. Ты что, не рада? На твои же платья заработаю.
– Ой-ой, я и без платьев прекрасно себя чувствовала бы.
– Я бы зато не прекрасно себя чувствовал, если бы ты без них расхаживала.
Лида рассмеялась и обняла брата.
– Я рада, что у тебя все получилось. Правда.
– Спасибо, мелкая.
Новая жизнь постепенно затянула брата и сестру. Лида утром уезжала в университет, днем могла погулять по городу с новыми подругами, а вечером занималась домом или готовилась к занятиям. Гриша жил наоборот: утром он уезжал на работу, а учился после и приезжал домой к десяти вечера. Они вместе смотрели какой-нибудь фильм и расходились по своим комнатам. Лиде нравилась их самостоятельная жизнь, ее размеренность и спокойствие.
Домовой проявлял себя все так же – то свет выключит, то вещи перепрячет. Лида не боялась. На ночь она оставляла на столе чашку с молоком, которая, впрочем, никогда не пустела. Гриша беззлобно подшучивал на эту тему, но она продолжала. Иногда, оставаясь дома одна, обращалась к невидимому жильцу:
– Домовой, а Домовой, почему ты не принимаешь угощение? Я же от чистого сердца.
Ответом ей обычно служила тишина. Но иногда проносился легкий ветер, раздавался скрип старого паркета или внезапно зажигался свет в соседней комнате – так, чтобы она видела. Временами Лиде казалось, что она сходит с ума.
Как-то придя домой позже обычного, Лида застала жуткий беспорядок в гостиной. Накануне она рассматривала старый фотоальбом – особенно ей нравился снимок прабабушки в белом платье. Она оставила альбом раскрытым на диване, а сейчас все фотографии были разбросаны по полу. Сначала Лида подумала, что не закрыла окно и сентябрьский ветер, ворвавшись в квартиру, устроил этот беспорядок. Но потом увидела, что окно закрыто. Ей снова почудился призрак в отражении, и она повернулась к центру комнаты, твердо сказав:
– Я знаю, что не одна здесь. Кто ты?
Сначала ничего не происходило, время шло, и Лида чувствовала себя глупо. Но ей хотелось во что бы то ни стало разобраться, что с ней не так. А потом слабо зашелестели разбросанные по полу фотографии. Она почти не удивилась. Больше нельзя было списывать это на сквозняк, а значит, кто-то жил с ними в этой квартире.
– Ты не причинишь мне вреда? – на всякий случай спросила она, хотя и была уверена, что ничего такого Домовой не сделает.
Снова ветер, который на этот раз взметнул ей волосы.
– Нет, так не пойдет, – вздохнула Лида, ей не понять его таким образом. – Я могу тебя увидеть?
Слабый сквозняк, поднявшийся от пола, набирал силу, пока не закружил вокруг девушки целый ураган, который заставил ее зажмуриться. Но когда все стихло, Лида открыла глаза. Она сама не знала, кого ожидала увидеть, лохматого человечка вроде домовенка Кузи или что-то абстрактное вроде призраков из фильмов. Но перед ней стоял молодой человек, вполне обычный, если только не считать того, что он был насквозь прозрачный. На бледном лице особенно ярко выделялись черные глаза. На нем был старомодный костюм, похожий на те, что Лида видела на фотографиях. Дух внимательно смотрел на нее. Его брови хмурились. Он то ли сердился на нее, то ли…
– Ух ты… – выдохнула девушка, когда обрела дар речи. – Ты настоящий. Я Лида, – сказала она и улыбнулась ему тепло и искренне.
Парень недоверчиво смотрел на нее, но ничего не говорил.
– Как тебя зовут?
Он молчал, только губы чуть приоткрылись, как будто хотел что-то ответить, но не стал. Или она его не слышала?
– Ты знаешь свое имя? Откуда ты здесь? Почему я тебя вижу? Я сумасшедшая и выдумала тебя?
– …ислав, – донеслось до Лиды.
– Что?
– Имя… Мечислав, – едва слышно ответил незнакомец.
– О! Какое необычное имя. Мечислав… Приятно познакомиться. Наверное.
Губы Мечислава тронула улыбка.
– Ты… интересная.
– Это комплимент? Брат считает, что я странная. А в школе меня дразнили то чокнутой, то чудачкой, то придурочной. Это, по-твоему, значит «интересная»?
– Ты… – он говорил тихо и с паузами, как будто ему это тяжело давалось, – ведьма.
– Что? Ну спасибо! Вот это точно комплимент так комплимент. Очень приятно. Никто меня так не называл… – Лида осеклась, вспомнив песенку про ведьмочек и сказку, которую придумал Гриша. – То есть…
– Твой род…
Мечислав замолчал.
– Что мой род?
Но тут он исчез.
– Постой! Куда же ты? Мы не… – закончить она не успела – в замке повернулся ключ, и через мгновение раздался голос Гриши:
– Мелкая, я дома!
– Мы поговорим потом, – шепнула она, абсолютно уверенная, что Мечислав услышал ее, а потом крикнула в ответ брату: – Привет!
– Как прошел день?
– Отлично.
Вечер прошел как всегда, если не считать того, что Лида была очень рассеяна: постоянно думала о странном знакомом, которого считала духом. И о том, что он сказал ей. «Я ведьма? Разве они существуют? Да-а, а духи тоже существуют?» Она была совершенно сбита с толку.
– Что с тобой сегодня? – спросил Гриша. – Это же твой любимый сериал, а ты ни слова не сказала за всю серию и ни разу не засмеялась.
– Да так… голова что-то разболелась, – соврала Лида.
– Тогда, может, сегодня лучше лечь пораньше?
– Да, я так и сделаю. Спокойной ночи.
Но уснуть она смогла не скоро – все думала о Мечиславе. Ей было интересно, здесь ли он сейчас. Может ли появляться, когда захочет, или ей надо призывать его. Она шепотом произнесла его имя, но ничего не произошло. Ни дуновения ветерка, ни включенного света.
«Я точно схожу с ума», – подумала Лида и вскоре уснула.
На следующий день она не могла дождаться, когда вернется домой. Ей не терпелось побеседовать с Мечиславом. Вопросов накопилась уйма, а ответов не было.
Едва Лида переступила порог квартиры, как громко позвала:
– Мечислав, ты здесь?
Он появился почти сразу.
– Фух… я начала думать, что выдумала тебя, – с облегчением произнесла Лида. – Хотя, может, ты и правда лишь плод моего воображения?
– Это не так, – произнес он медленно. Говорил дух с трудом.
– Откуда ты знаешь?
Он поманил ее за собой в гостиную и указал на альбом, который Лида вчера оставила на столе.
– Листай. Я скажу, когда остановиться.
Она подчинилась. Перелистывала медленно, время от времени поглядывая на Мечислава. Он был абсолютно равнодушен ко всем фотографиям, как будто точно знал, какое именно изображение они ищут. Наконец его тихое «Стоп» заставило Лиду замереть.
– Это, – он ткнул пальцем в фото.
Она взяла в руку старую карточку и внимательнее всмотрелась в лица.
– Это же моя прабабушка!
– Да. А это…
– Ты!
– Да…
Лида долго рассматривала фотографию. На прабабушке было приталенное платье, судя по всему, светлое в цветочек, и изящный шарфик на шее. Она стояла рядом с Мечиславом, просунув руку в сгиб его локтя. На нем был костюм с жилетом и объемным пиджаком. Взгляд Мечислава был серьезен и направлен прямо в камеру. А прабабушка смотрела на него, повернувшись в профиль. Наверное, поэтому Лида сразу не признала ее.
– Я даже не знаю, как ее звали…
– Лидия.
– Как меня? – ахнула девушка. – Мне никто не рассказывал.
Мечислав отвернулся.
– Ты ведь знал ее? Расскажи!
– Хорошо, – ответил он, не поворачивая головы. – Мне трудно говорить. Уходит много сил.
– Ничего, ты можешь рассказывать по частям. Я не тороплюсь.
Мечислав повернулся к Лиде и, заложив руки за спину, начал рассказ.
– Мы с твоей прабабушкой познакомились, когда ей было восемнадцать. Я сразу приглянулся ей. И она мне понравилась. Но я был молод и глуп. Метил слишком высоко. Лида… хоть и была из хорошей семьи, но они были бедны. Им едва хватало сил, чтобы поддерживать подобающий образ жизни. Хотя в конечном итоге это их и спасло… Шел двадцать восьмой год… когда мы встретились, – уточнил он, и Лида вспомнила уроки истории. Война давно позади, страна восстанавливается.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что она «из хорошей семьи»?
– Дворянский род.
– О? То есть я…
– Тоже.
– Вау…
– Ее отец вовремя подсуетился, спас всех, свою семью, когда стал активным борцом за права простых людей, хотя в душе презирал их.
– Но к двадцать восьмому году революция свершилась и все были
