— Неплохо было бы проверить широту твоих познаний.
— О да! Крупнейшее озеро в Южной Америке — Титикака в Перу! — рявкнула Риган. — Этого достаточно? — Глаза ее задорно заблестели.
— Конечно, нет. Я буду спрашивать лишь то, что может быть известно только самому дьяволу. Например, где Риган? Это ты знаешь?
— Здесь.
— Где “здесь”?
— В свинке.
— Покажи мне ее.
— Зачем?
— Я должен убедиться в том, что ты не лжешь.
— Ты захотел ее? Развяжи ремни, и она доставит тебе массу удовольствий!
— Дай мне только увидеть ее.
— Внутри она у нас сочненькая. — Риган плотоядно усмехнулась и слизала белесым языком слюну с потрескавшихся губ. — Но в роли собеседницы малоинтересна. И я бы тебе, друг мой, очень не рекомендовал со мною расставаться.
— Итак, похоже, ты не знаешь, где она, — пожал плечами Каррас, — а значит, никакой ты не дьявол.
В ту же секунду Риган с искаженным от ярости лицом стремительно рванулась вперед.
— Я дьявол! — Стены комнаты, казалось, затряслись от оглушительного баса. — Я дьявол!
— Дай мне увидеть Риган, — повторил Каррас, — только тогда я тебе поверю.
— Я докажу тебе! Я прочту твои мысли! — Существо всем телом извивалось на кровати. — Задумай любое число между единицей и десятью!
— Это не убедит меня. Мне нужно видеть Риган.
— И ты умрешь неубежденным, Каррас! Это замечательно! Великолепно! — Она захохотала вдруг, откинувшись к спинке кровати. — Впрочем, пока что наша задача — развлекать тебя по мере сил. Уж очень не хотелось бы нам тебя потерять.
— Кому это “нам”? — быстро переспросил Каррас; в тоне его прозвучала тревога.
— Той милой компании, что собралась в нашей свинке. — Существо кивнуло. — О да, у нас тут такой симпатичный ансамбль! Чуть позже, быть может, мне удастся всех представить по очереди. А пока что я изнываю от невыносимого зуда в таком месте, до которого, ну никак не дотянуться. Слушай, Каррас, развяжи хотя бы ремешок на секундочку!
— Лучше скажи, где почесать.
— Ах, хитрец, каков хитрец!
— Давай ты мне покажешь Риган, а я развяжу один ремешок, только если ты…
Он замер, не договорив: глаза девочки наполнились вдруг невыразимым ужасом, рот широко раскрылся в немом вопле. В ту же секунду лицо снова пришло в движение и черты его мгновенно сложились в незнакомую маску.
— Может быть, все-таки расстегнешь эти ремни? — заискивающе проблеяла Риган; не успел Каррас удивиться необычайно чистому британскому произношению, как на смену этой физиономии явилась бесовская личина.
— Помоги, святой отец, рабу божьему, — затянула она скрипуче; тут же расхохоталась и откинулась на подушку.
Внезапно Каррас ощутил прикосновение на затылке: словно ледяные пальцы обручем сжали шею. Существо умолкло и теперь глядело на него с насмешкой.
— Кстати, твоя мамаша, Каррас, тут же, с нами. Ничего не желаешь ей сказать? Передам слово в слово, об этом можешь не беспокоиться!
Каррас как ужаленный вскочил со стула, но не успел уклониться от бурной и мощной рвотной струи. Риган залилась противным смехом. Несколько секунд священник стоял с белым, как мел, лицом, не замечая, что вязкая жидкость стекает с его пальцев на ковер.
— Если это так, — проговорил он безжизненным голосом, — то ты должен знать имя моей матери. Назови его.
Существо зашипело вдруг, сверкнув диким, безумным взглядом, выгнуло по-змеиному шею и плавно, как кобра, задвигало головой.
— Скажи мне, как ее зовут.
В ответ раздался оглушительный вой, и Каррас услышал, как за ставнями задребезжали стекла. Глаза у девочки закатились. Он постоял немного, затем взглянул на свои липкие пальцы, повернулся и вышел из комнаты.
Крис оттолкнулась от стены; бросила быстрый взгляд на перепачканный свитер.
— Что случилось? Ее вырвало?
— Есть у вас какое-нибудь полотенце?
— Вон там у нас ванная. — Крис поспешно указала на дверь, затем бросила через плечо: — Карл, ты пока присмотри за ней! — и повела Карраса по коридору.
— Простите вы меня ради Бога! — Она распахнула дверь и нервным движением сорвала с вешалки полотенце. Священник подошел к раковине.
— Вы держите ее на транквилизаторах?
— Да, вводим либриум. — Крис открыла краны. — Снимите свитер и вымойте руки.
— Какую дозу? — Он потянул за край чистой левой рукой.
— Давайте, я помогу вам. — Крис потянула свитер вверх. — Сегодня, святой отец, мы ввели ей четыреста миллиграммов.
— Четыреста?!
— Иначе не удалось бы надеть на нее эти ремни. Так что пришлось всем нам, вчетвером…
— Вы хотите сказать, что ввели дочери четыреста миллиграммов либриума единовременно?
— Поднимите-ка руки, святой отец. — Мягким движением она потянула свитер и сняла его через голову. — Да в ней столько силы, что… вы не поверите. Я попрошу Уилли, и она его выстирает. Еще раз прошу прощения, святой отец.
— Да ничего страшного. — Он расстегнул пуговицу и закатал накрахмаленный рукав, обнажив тонкую поросль на мускулистом предплечье.
— Мне очень жаль, — повторила она тихо и совсем уж без сил присела на край ванной.
— Она получает хоть какое-нибудь питание? — Каррас подставил ладонь под струю теплой воды. Крис судорожно мяла полотенце; голубым по розовому на нем было вышито: “Риган”.
— Нет, святой отец, только сустаген во время сна. Но сегодня она выдернула трубку.
— Выдернула? — Священник намылил руки и снова подставил их под кран. Вид у него был обеспокоенный. — Следовало бы ее, пожалуй, госпитализировать.
— Именно этого сделать я и не могу.
— Почему?
— Не могу, и все, — повторила Крис слабым, дрожащим голосом. — Нельзя, чтобы кто-то еще узнал об этом… — Она уронила голову; набрала воздуху в легкие и шумно выдохнула. — Святой отец, она… совершила нечто ужасное. Никто не должен знать об этом. Ни медсестра, ни врач. — Крис подняла взгляд. — Я не могу позволить себе так рисковать.
Каррас закрутил краны и, опустив голову, хмуро уставился в раковину. “Что если кто-нибудь, скажем, преступник…”
— Кто вводит ей сустаген, либриум и прочее?
— Мы сами. Нас врачи научили.
— Но вам будут нужны рецепты.
— Я думаю, в этом хотя бы вы нам поможете, святой отец?
Каррас повернулся к ней, держа руки над раковиной, как хирург, только что закончивший операцию. На секунду глаза их встретились; во взгляде ее он прочел ужас. Крис сидела в оцепенении, глядя прямо перед собой на что-то темное и страшное, видимое ей одной.
