– Наливайте.
– Мартини? – спросил Тео у Жас.
– Если есть, лучше водку и тоник.
Тео подошел к бару.
– Ну что? Как сегодня успехи? – поинтересовалась Минерва.
Тео смешивал напитки.
– Зря вы с этим связались. Опыт деда ничему тебя не научил? – спросила Ева. – Столько пещер. Столько развалин вокруг. Столько времени прошло. Вы бы лучше…
Минерва оборвала:
– Ева, это все так, конечно. Но всегда остается возможность…
– Вы и все эти ваши возможности…
Жас устроилась напротив Минервы и листала фолиант, обнаруженный на кофейном столике. «Красная книга», факсимильное издание знаменитой рукописи Карла Густава Юнга, содержащее собственноручно выполненные им на протяжении полутора десятков лет рисунки мандал. Он экспериментировал с выявлением архетипов в своем подсознании. Рассматривая сложные узоры, Жас вдруг подумала: если к поиску дневника в библиотеке нашелся один ключ, то, может быть, есть и другой.
– А вы ведете каталог? – спросила она.
– Да, – ответила Минерва. – С середины девятнадцатого века. Огромная часть книг собрана нашим прадедушкой. Он скупал все, что мог, по оккультизму, магии, колдовству и мифологии.
– Это ведь он входил в общество «Феникс»?
Минерва кивнула.
– Он написал несколько монографий о наиболее значимых медиумах того времени. – Она выпалила длинный ряд имен, некоторые были смутно знакомы Жас. – Он и нашего дедушку Генри сумел заинтересовать. В детстве Генри присутствовал на сеансах, которые устраивал отец, здесь, в доме. Он потом часто вспоминал, что люди приезжали даже из Лондона. Когда мы были маленькими, он проводил опыты с…
– Минерва! Пожалуйста! – перебила Ева.
Ее голос, обычно такой мягкий, внезапно напрягся.
– Что за опыты? – удивился Тео. – Вы никогда не рассказывали.
Минерва покосилась на сестру.
– Старая история.
Ева, отвернувшись, смотрела в окно.
– Секрет? – спросил Тео.
– Да не то чтобы… твоя тетушка предпочитает об этом не вспоминать.
Минерва окликнула сестру, и та снова развернулась к ней лицом.
– Ева… Это было семьдесят лет назад…
Тео поднялся и подошел ближе. Подвинул к ткацкому станку еще один стул, уселся рядом с тетушкой, взял ее руку и мягко сжал.
– Мне бы хотелось знать, в чем дело. Особенно если это причиняет тебе боль.
Ева сделала глоток из стакана и на мгновение застыла, разглядывая жидкость. Вздохнув, поставила стакан на стол, двумя руками ухватилась за веретено, будто ища в нем опору, и заговорила:
– Мы тогда были детьми. А наш дедушка полагал, что дети более чувствительны к присутствию духов, чем взрослые. Что они прочнее привязаны к миру, который покинули совсем недавно: мир невоплощенных душ, ожидающих перерождения, – месяц ли, столетие…
– Вполне соответствует теории Юнга о коллективном бессознательном, – добавила Минерва.
– Опять Юнг, – произнесла Ева таким тоном, как если бы упоминание бессознательного приравнивалось к богохульству.
Минерва засмеялась.
– Так что делать, если это основа основ… – Она разгладила на коленях длинную красную юбку. – Прости, я не хотела перебивать.
– Наш отец был банкиром, – продолжила Ева, – и за пределами банка его ничего не интересовало.
Она выразительно посмотрела на Тео, и они обменялись взглядами. Намек на отношения с Эшем?
– Бо́льшую часть времени отец проводил в Лондоне. Единственным мужчиной в доме на долгое время оставался дедушка. И тогда именно он занимался нами. Конечно, мама была тут же, но она с удовольствием переложила заботу о нас на деда.
Ева помолчала. Взяла стакан. Сделала глоток, другой.
– Это обязательно вспоминать? – обратилась она к Минерве. – Стоит ли?
– Ну, Тео ведь рвется узнать. Давай дальше я?
– А если я скажу, что предпочитаю, чтобы ты этого не делала?
– Ну, если ты в самом деле не хочешь…
– Какая же ты зануда! Все равно ведь по-своему сделаешь! Будешь ныть, ныть… Рассказывай!
– Было так интересно попасть в дедушкин мир…
Минерва подхватила рассказ с того места, где остановилась сестра. Но если голос Евы был переполнен тревогой, Минерва говорила решительно и почти весело.
– Особое чувство. Мы делали то, о чем взрослые в доме и не догадывались. Магия. Дедушка сказал, что это наш с ним секрет. Только мы и он.
– Что именно вы делали? – переспросил Тео.
– Ну, например, устраивали в полночь спиритические сеансы с «говорящей доской». Втроем, когда все остальные в доме спали. Дедушка Генри утверждал, что мы более восприимчивы, чем любой взрослый, с которым ему доводилось иметь дело. Конечно, это нам льстило. Дедушке нужна была наша помощь, и он получал ее по первому требованию.
– Сеансы проходили успешно? – уточнила Жас.
– О да. Мы получали послания от… – Минерва распахнула руки, будто заключая в широкие объятия море за окном, – …да от кого угодно. От любого духа, готового разговаривать с нами.
Тео фыркнул.
– Но это же просто стрелочка – и буквы на доске. Неужели вы верили, что говорите с душами умерших?
– Призраков? Нет, конечно. Но мы установили контакт с некоей силой. Я прекрасно знаю, как бессознательное влияет на восприятие мира. Все эти загадки еще ждут своих исследователей. Мысль способна овеществляться. Мне было шесть, Еве восемь. И мы просто не могли понять посылаемые нам сообщения. Вот и вся разница.
– Но ведь ваш дедушка знал, как записывать длинные слова и сложные предложения, верно? – подозрительно спросил Тео.
– Его руки никогда не касались доски. – Минерва произнесла это с восторгом и удивлением шестилетней девочки. – Касались только наши руки. Дедушка лишь записывал те буквы, на которых останавливался указатель. Он делал записи всех сеансов.
– Они сохранились?
– Да.
Минерва повернулась и кивнула на покрытый искусной резьбой шкафчик в углу.
– Если ты хочешь прочесть…
Она внезапно умолкла.
– Что? – нервозно спросила Ева.
– В голове не укладывается – как я могла забыть? – Минерва посмотрела на Тео. – Старость не радость. Тео, как звали духа в том письме Гюго?
– Призрак Гробницы.
– Точно. – Минерва взглянула на Еву. – Ты тоже не помнишь?
Та сделала удивленные глаза.
– О чем?
Но Жас заметила, что на ее лице что-то мелькнуло. Как будто она вспомнила что-то очень неприятное.
– Ева, как звали духа, с которым мы разговаривали?
Та покачала головой.
– Это было так давно…
Жас была уверена, что Ева лжет. Разве Минерва не видит? Или, наоборот, видит и все понимает, но отвлекает сестру по каким-то соображениям.
