Даже несмотря на то, что космическое телевидение было выключено, это безумное пение все еще усиливалось, достигая апогея, раздражающий и дисгармоничный шторм шума, который был похож на горячие иглы, прокалывающие уши. И не было никаких сомнений, почему, потому что Старцы, улей из озера, поднимались из ямы стрекочущим, жужжащим облаком, похожие на гигантских жуков-пальметто (Флоридский лесной таракан или жук пальметто - это крупный вид тараканов, длина которого обычно составляет 30–40 мм – примечание пер) с огромными жужжащими крыльями, издавая диссонирующий и многоголосый, резкий как бритва, звук. Они скользили и ныряли, собирались и рассеивались, наполняя город, как и миллионы лет назад. Улей. Колония. Подобно рою саранчи, они поднимались, чтобы обнажить, разорвать и съесть, чтобы забрать еще два разума.
"Это рой, - подумал Хейс, - именно воспоминание об этом превратило Катчена в испуганного зверя. Звук, вид, запах их стекался, словно кошмарные птицы".
Но времени думать больше не было.
Они бежали, пытаясь найти дорогу с помощью фонарика и инстинкта, и это казалось невозможным. Не было времени думать, куда они направляются и что будут делать, когда доберутся туда. Они прошли между циклопическими стенами, и десятки Старцев собрались на их вершине, словно хищные птицы, готовые питаться. Каждый раз, когда эти твари приближались, Хейс и Шарки освещали их фонарями, и они рассеивались. Сначала Хейс подумал, что это какой-то ритмичный паттерн полета, который они используют, собираясь в многочисленные толпы, а затем разлетаясь жужжащими парами. Но это было совсем не так.
Старец Шарки, которого подстрелили из ракетницы, боялся не столько жара, сколько света. Возможно, их предки ходили при дневном свете, но эти эволюционировавшие версии вели строго ночной образ жизни и вели его на протяжении бесчисленных миллионов лет. Даже когда в те древние времена рой приходил собирать образцы, он приходил глубокой ночью, просачиваясь из дыр в земле и спящих клубков их городов, вероятно, тоже через ледяную шапку. А этот конкретный рой жил в этом темном озере на протяжении эонов.
Когда Хейс и Шарки достигли нужного участка города, Старцы закончили играть и спустились гудящей толпой, трубя и визжа. Хейс взял у Шарки ракетницу, зарядил ее и выпустил ракету в бурлящие массы. Она взорвалась пылающим красным шаром, выбрасывая оранжевые и красные шлейфы пламени. И Старцы тут же разбежались.
Тогда Хейс понял, что нужно делать.
Он и Шарки побежали по городу с головокружительной скоростью, позволяя своему инстинкту вести их через кубы, цилиндры и трубы, и через двадцать минут они подбежали к одному из сотовых отверстий. Они находились в десяти футах над землей и намного ниже того места, где вошли. Но достаточно близко. Они спрыгнули вниз, тяжело дыша и потея, легкие горели. Они подобрались к генератору, и Хейс пинком оживил его. Фасад города взорвался светом и сиянием, что заставило Старцев засуетиться и с жужжанием убраться в тень.
Это было оно.
Это был их шанс.
С освещенным гротом... или их частью его... было достаточно легко добежать до арки. Они так и сделали, перепрыгивая через обломки, скользя вокруг сталагмитов и карабкаясь по камням. Когда они вошли в арку, Хейс споткнулся и упал лицом вниз. А если бы не это, они бы не увидели. Свет фонаря закружился, открывая темные углы арки, которые они изначально не заметили.
- Что это за штука? - спросила Шарки.
Хейс ответил не сразу. То, что он увидел, было серией тонких пластиковых трубок, обернутых вокруг камней и каркаса самой арки. Это был детонирующий шнур, прикрепленный к электрическим капсюлям-детонаторам, и их длина должна была составлять семьдесят или восемьдесят футов. Достаточно, чтобы вызвать мощный взрыв.
Вот почему в "Снежном Коте" был детонатор с дистанционным управлением. Кто-то планировал запечатать это место навсегда. Гейтс. Должно быть, это был Гейтс.
- Не трогай его, - предупредил Хейс Шарки. - Это детонирующий шнур... пластиковая взрывчатка С-8 в форме шнура.
- Детонатор...
- Он у нас есть.
Огни сдерживали рой, но ненадолго. Хейс уже чувствовал, как эти разумы объединяются, собирая свою энергию, заряжают свои батареи. И когда они направили эту силу на генератор...
Хейс и Шарки побежали по ступенькам.
Они двигались так быстро, как могли, бежали и взбираясь, падали и снова поднимались, пока не нашли первоначальный проход. Позади них, эхом и реверберацией пришло пение. Выстраивалось. Злое, решительное и направленное.
Хейс и Шарки нашли веревочную лестницу и вылезли из пропасти в минусовую полярную ночь. Шторм прошел, и над головой были звезды. Полярное сияние мерцало и расширялось полосами холодного белого света над горными вершинами.
"Прогрей "Кота"!" - прокричал Хейс Шарки, когда бежал через заброшенный лагерь Гейтса.
Он побежал в одну сторону, она в другую.
Он взял детонатор из "Снежного Кота" Гейтса и поднялся по склону к своему. Шарки уже запустила его. Он забрался в обогреваемую кабину и развернул "Кота" так, чтобы его нос был направлен обратно на ледяную дорогу. Затем нажал кнопку активации на детонаторе.
Сначала ничего не произошло, и он подумал, что не сработало или они вышли за пределы досягаемости, но потом раздался сильный грохот снизу, который вызвал внизу цепную реакцию разрушения. Земля задрожала, холмы затряслись, и лагерь Гейтса внезапно исчез в дымящейся расщелине.
Вот и все.
"Гони", - сказала Шарки.
И Хейс погнал.
43
На обратном пути Шарки читала полевой дневник Гейтса, по диагонали пробегая то, что уже знала. Она долго ничего не говорила, а Хейс просто вел. После все произошедшего голова его была пуста. Ничего. У него даже не было сил оплакивать Катчена. Бедный, чертов Катчен.
Наконец, тридцать минут спустя Шарки сказала: - У Гейтса было несколько интересных теорий относительно того, для чего это все. Ты готов их выслушать?
Он протянул руку и взял за руку.
- Готов.
- По словам Гейтса, в безумии Старцев есть свой метод. Они собирают разумы очень избирательно. Некоторые из них будут собраны для использования, но большая часть... большинство из нас будут отбракованы, высосаны досуха и утилизированы. Она выключила фонарик и закрыла блокнот Гейтса.
- Они долго ждали, Джимми, пока их семена принесут плоды. Опять же, по словам Гейтса, они будут искать разум, очень похожий на свой собственный - холодный, милитаристский интеллект, которым они могут легко овладеть, мозг, готовый к пробуждению и, в некотором смысле, уже проснувшийся и восприимчивый. Это будут клетки, с помощью которых они заразят и покорят всю расу... коммуницируя и заражая нас разум за разумом, распространяясь, как чума, и пробуждая те погребенные императивы, которые они заложили в нас очень давно, пока мы, по сути, не превратимся в улей пчел или ос, колонию с единственным безжалостным нечеловеческим разумом, тот, который можно подчинить их воле, собрать и использовать для их великого плана.
Хейс закурил сигарету.
- Какого?
- Гейтс немного расплывчат в этом вопросе.
- Значит, им на самом деле не нужны все наши разумы, а только определенные?
- Да. Они заразят всех, а затем избавятся от тех, кого посчитают мутантами... непокорная воля, индивидуалистический ум. Они не могут допустить появления таких болезнетворных микробов в целом. Но даже тех, кого очистят, уничтожат... их психическая энергия будет собрана.
- Господи, - сказал Хейс. - Они растят нас только для того, чтобы сжать. Как фермеры. Мы для них не что иное, как урожай.
Хейс вспоминал, что сказал Гейтс, когда они с ним разговаривали в чате. Теперь он понимал, что его беспокоило: я верю, что они засеяли сотни миров в галактике жизнью и направили эволюцию этой жизни, у них есть план, и я верю, что это подчинение рас, которые они создали...
