И что ты сейчас собираешься делать? Именно сейчас, пока боль еще не настолько сильна и ты еще не потеряла способности рассуждать здраво?
– Я сделаю все что смогу, – прохрипела Джесси. – Так что давай ты сейчас заткнешься и дашь мне спокойно подумать, ага?
Да пожалуйста, думай себе на здоровье.
Начать нужно с самого очевидного и простого решения. Как говорится, не мудрствуя лукаво… а дальше уже будет видно. А какое решение самое очевидное? Ну конечно, ключи. Которые так и лежат на туалетном столике, куда их положил Джералд. Два одинаковых ключа. Джералд был человеком донельзя сентиментальным и называл их «Первый ключ» и «Запасной». (Именно так – с большой буквы; Джесси явственно слышала эти заглавные буквы в голосе мужа.)
Предположим – просто предположим, – что ей удастся пододвинуть кровать к туалетному столику. Но получится ли у нее взять ключ и открыть замки на наручниках? Вот в чем вопрос… Хотя по здравом размышлении Джесси пришлось признать, что здесь два вопроса, а не один. Допустим, она возьмет ключ зубами – и что потом? Все равно у нее не получится вставить его в замок. Эксперимент со стаканом воды уже доказал, что губами она до наручников не дотянется, как бы ни старалась.
Ладно, с ключами проехали. Что у нас дальше по шкале вероятностей?
Минут пять Джесси напряженно думала, прокручивая в уме все возможности, как какой-нибудь кубик Рубика, но не придумала ничего конструктивного. И тут ее рассеянный взгляд наткнулся на телефон, который стоял на журнальном столике у восточного окна. Прежде она не рассматривала такой вариант спасения – как-то сразу решила, что с тем же успехом телефон мог находиться в другой вселенной, – но сейчас ей подумалось, что она несколько поторопилась с выводами. Все-таки телефон стоял ближе к кровати, чем столик с ключами, и аппарат был значительно больше, чем крошечный ключ от наручников.
Если ей удастся пододвинуть кровать к журнальному столику, может быть, у нее получится снять телефонную трубку ногой? И может быть, у нее получится нажать большим пальцем на кнопку вызова оператора – на ту, что в самом нижнем ряду, между кнопками * и #. Конечно, бред полный. Такое бывает только в каком-нибудь идиотском водевиле, но чем черт не шутит…
Нажать на кнопку, дождаться ответа и заорать что есть мочи.
Да, а спустя полчаса за ней приедут спасатели. Идея безумная, да. Но ничуть не безумнее ее придумки свернуть подписную карточку из журнала в соломинку для питья. Главное – она может сработать. И это вернее, чем двигать кровать через всю комнату к туалетному столику – а ведь надо еще придумать, как это сделать, – а потом изобретать способ, как взять ключ и вставить его в замок. В общем, стоит попробовать… Вот только была тут одна небольшая загвоздка: каким-то образом ей нужно сдвинуть кровать вправо, а это задача нелегкая. Кровать из красного дерева весит как минимум триста фунтов. По самым скромным прикидкам.
Но ведь можно хотя бы попробовать, девочка. И кто знает, а вдруг тебе будет приятный сюрприз… ты не забыла, что пол натерли воском к Дню Труда? И уж если изголодавшийся бродячий пес, у которого ребра торчат, сумел сдвинуть тело Джералда, то вполне вероятно, что и ты тоже сдвинешь кровать. Как говорится, попытка не пытка. В конце концов ты ничего не теряешь.
Хорошая мысль.
Джесси сдвинула ноги на левую сторону кровати, а плечи и спину осторожно переместила вправо. Потом она перевернулась на левое бедро. Ступни свесились с кровати… и внезапно ее ноги и туловище соскользнули влево и поехали вниз, как горный обвал, грозящий перейти в неконтролируемую лавину. Ужасная судорога свела всю левую половину тела, выгнутого под таким углом, который сделает не всякий тренированный акробат. Ощущение было такое, как будто кто-то быстро провел по ногам и боку раскаленной зазубренной кочергой.
Короткая цепочка между браслетами наручников на правой руке натянулась, и на мгновение боль в левом боку растворилась в другой вспышке боли – в правой руке и плече. Впечатление было такое, словно кто-то пытается выкрутить ей руку. Да что там выкрутить – вырвать. Теперь я знаю, что чувствует рождественская индейка, когда ей отрывают ножки, подумала Джесси.
Левая пятка коснулась пола; правая зависла в трех дюймах над полом. Тело выгнулось влево под совершенно неестественным углом, а правая рука до предела ушла назад. Туго натянутая цепочка безжалостно поблескивала в лучах утреннего солнца.
И вдруг Джесси подумалось, что она сейчас умрет. Вот в таком вот положении. Просто не выдержит боли. Она будет лежать здесь, постепенно теряя чувствительность, и в конце концов ее уставшее сердце проиграет битву и больше не сможет снабжать тело кровью – ее изломанное и растянутое тело. Ее опять охватила паника, и она принялась громко кричать о помощи, позабыв, что поблизости нет никого, кроме бродячего пса, обожравшегося адвокатом. Она отчаянно потянулась правой рукой к столбику кровати, но ей не хватило какого-то дюйма, чтобы схватиться рукой за опору.
– Помогите! Пожалуйста, помогите!
Нет ответа. В тихой, залитой солнцем спальне не было других звуков, кроме тех, которые издавала сама Джесси: хриплые крики, тяжелое сбивчивое дыхание, бешеный стук сердца. Она была совершенно одна, и если не сумеет взобраться обратно на кровать, она точно умрет здесь – как человек, подвешенный на крюке в мясной лавке. И действовать надо быстрее, потому что ее ягодицы продолжали скользить к краю кровати и тело смещалось, выкручивая правую руку под совсем уже невозможным углом. Как говорится, на грани срыва.
Совершенно не задумываясь о своих действиях, и уж тем более их не просчитывая (разве что тело, истерзанное болью, само знало, что надо делать), Джесси уперлась в пол левой пяткой и что есть сил оттолкнулась. Это была единственная точка опоры, которая еще оставалась у ее скрюченного болью тела, и – слава Богу – маневр удался. Нижняя часть тела выгнулась дугой, цепь между браслетами наручников на правой руке провисла, и Джесси схватилась за столбик кровати с горячечным рвением утопающего, вцепившегося в спасательный круг. Потом она подтянула себя назад, не обращая внимания на боль, рвущую спину и плечи. Как только ноги поднялись обратно на кровать, она отшатнулась подальше от края, как если бы опустила ногу в бассейн с акулами и заметила это как раз вовремя, чтобы ей не оттяпали пальцы.
Наконец ей удалось принять прежнее полусидячее положение: руки раскинуты в стороны, лопатки лежат на мокрой от пота подушке в сбившейся наволочке. Джесси опустила голову на деревянную перекладину. Она никак не могла отдышаться. Голая грудь блестела от пота. И это было ужасно – Джесси не могла позволить себе терять влагу. Она закрыла глаза и болезненно рассмеялась.
