— А поцеловать? — Мила обвила его шею руками.
— Мечтаю, — серьезно ответил Андрей.
Вечером девушка вновь и вновь внимательно перечитывала странное послание. Нет, на розыгрыш оно не походило. Но если принять сказанное в записке за правду, значит, на самом деле существовал человек, который ее настолько ненавидел, что готов был даже убить! Мила вспомнила о своем последнем разговоре с матерью Саши. Как Инна Петровна смотрела на нее, обвиняя в убийстве сына! Даже обращалась в прокуратуру! Потом ужасная смерть Володи… Оба были влюблены и погибли! Совпадения?
Темнота. Слышится чей-то шепот: «Просыпайся!» Мила открывает глаза. Темнота. Сон или явь? Становится страшно. Вокруг огни и пустота. Мила чувствует невидимые нити, которые жадно тянутся к ней, врастают в плоть. Они высасывают жизнь, забирают силы, мысли, желания, оставляя пустую телесную оболочку…
Андрей вышел из метро. Ледяной ветер заставил зябко поежиться. Озабоченно взглянув на цветы, он расстегнул куртку и осторожно спрятал под ней розы. Быстрая ходьба по искрящемуся, в свете уличных фонарей, заснеженному бульвару немного отвлекла от мрачных мыслей, но при виде знакомого грязно-желтого здания дурное настроение вновь вернулось к нему.
Преодолев длинный больничный коридор, Андрей широко распахнул дверь палаты и остановился в растерянности.
— Увезли твою девушку, — сочувственно вздохнув, обратилась к нему старушка.
— Куда? — испугался Андрей.
— В реанимацию, — вмешалась меланхоличная дама.
— Почему в реанимацию?!
— Мила вчера вечером потеряла сознание. Мы думали, она заснула. Сестра пришла делать укол, ну и обнаружила…
— Но прошел целый день!! Она что, так и не пришла в себя?!
— Мы не знаем. Обратитесь лучше к Эдуарду Алексеевичу.
— Спасибо. — Андрей машинально положил букет на стол и направился к выходу.
— Цветы забыли, молодой человек! — напомнила дама.
— Оставьте себе, — ответил он и стремительно выбежал из палаты.
Ординаторская располагалась в противоположном крыле отделения. Дверь, обитая коричневым дерматином, заглушала звуки голосов, мужского и женского. Не дождавшись конца разговора, Андрей решительно вошел в кабинет.
— Извините меня, Эдуард Алексеевич, я по поводу Людмилы Теодориди.
Женщина, сидевшая к нему спиной, обернулась, и он увидел заплаканное лицо Милиной мамы.
— Здравствуйте, Надежда Михайловна…
— Проходи, Андрюшенька, не стесняйся, ты ведь почти член семьи. Пускай Эдуард Алексеевич сам все тебе объяснит.
— Присаживайтесь, молодой человек. — Врач указал на свободный стул. — Очень кстати, что вы ко мне зашли! Признаюсь, я несколько шокировал Надежду Михайловну. — Доктор смущенно улыбнулся. — Итак, начну сначала. Прежде всего, довожу до вашего сведения: исследования и анализы ничего не выявили. Потеря сознания необъяснима, поскольку жизненные показатели девушки находятся в норме. С вашего позволения, я бы сравнил состояние вашей невесты с состоянием спящей красавицы из сказки.
— Значит, Милочка здорова?! — Глаза парня расширились от изумления.
— Не могу однозначно ответить.
— Простите, но третьего не дано!
— Позвольте с вами не согласиться! Я занимался исследованиями в области передачи информации, изучал ее влияние на состояние здоровья пациентов. Мои выводы никак не согласуются с официальной точкой зрения медицины. Но наука идет вперед, и со временем…
Эдуард Алексеевич неспешно снял очки в тонкой золотой оправе и протер стекла мягкой тряпочкой. Близоруко щурясь, он посмотрел на Надежду:
— В общем, я хотел сказать, на вашу дочь воздействовали негативной информацией.
— И долго она будет спать? — спросил Андрей.
— День, месяц, год — не знаю. Медицина, в вашем случае, бессильна. Поэтому, не как врач, а как отец, я рекомендую воспользоваться тем же способом.
— Каким способом? — развела руками Надежда.
— Да как же вы не поймете?! — разволновался Эдуард Алексеевич. — Сходите к бабке, в конце концов! Только к настоящей, проверенной!
От подобного совета женщина потеряла дар речи. Чтобы кандидат медицинских наук к знахарке посылал! Впрочем… Она вспомнила Валентину Антоновну. Ей же помогло!
— Я готова пойти куда угодно, лишь бы Милочка выздоровела!
— Вот и славно, моя дорогая! — обрадовался доктор.
Несколькими днями спустя поезд мчал Надежду к станции Софрино. Она вышла из тепла натопленного вагона на пустынный пригородный перрон и огляделась по сторонам. Вечерело. Унылый зимний пейзаж, с занесенными, по самые крыши, скромными сельскими домиками, заставил пожалеть о сомнительной затее.
— Ну, долго еще будем стоять или все-таки пойдем? — поинтересовалась у нее Татьяна.
— Да, конечно, извини, засмотрелась.
Женщина неловко спустилась вниз по склону, и поспешила за подругой. Проваливаясь в глубокий снег, Надежда тщетно пыталась проникнуться доверием к неизвестной целительнице, которая представлялась ей обыкновенной мошенницей. Запыхавшись от ходьбы, Татьяна указала рукой на старую, потемневшую от времени избу.
— Нам сюда!
— Окна темные. Может, нет никого или спят?
Громкий скрип двери заставил приятельниц вздрогнуть.
На пороге появилась бабка.
— Проходите! Я из-за вас спать не ложусь!
— Ты договаривалась с ней заранее?
— Вот еще! В такую даль одной тащиться! — проворчала Татьяна.
— Тогда откуда ей известно?
— Оттуда! Сама не знаю!
— Хватит разговаривать, заходите, коли приехали! — повелительным тоном приказала старуха.
Оробевшие посетительницы приблизились к крыльцу.
— А ты останься! — знахарка решительно преградила дорогу Надежде.
— Я тоже к вам, — растерянно попросила женщина.
— Нечего тебе делать здесь, милая! Иди с Богом!
— Зачем вы прогоняете?! У меня же горе!
Пронзительный взгляд знахарки обжег ее.
— Знаю! Дочь твоя умирает, но изменить я ничего не могу! И другие не возьмутся. Никто не поможет!
— Бабушка, сжальтесь, не отказывайте! — вступилась за Надежду подруга.
— Девонька, ты сама не понимаешь, о чем просишь! Такая сила! Уходите, уходите!
Старуха замахала на них руками и сердито обратилась к Татьяне:
— Больше никогда не приводи ее ко мне! Слышишь?! Никогда!
На обратном пути женщины молчали. В электричке, обняв расстроенную Надежду за плечи, приятельница виновато произнесла:
— Извини, что так получилось!
— Таня, перестань! Разве дело в тебе? Видно, не судьба!
Добравшись до дома, Надежда остановилась у подъезда и подняла голову. На нее смотрели темные окна пустой квартиры.
