— Насколько ужасно? Неужели его убили?
— Тогда нет.
— Хочешь сказать, на твоего приятеля покушались неоднократно?!
— Вот именно. В первый раз Володю чудом, удалось вытащить из петли.
— Парня повесили?!
— В собственной квартире.
— Странный способ убийства!
— Следователь подозревал меня.
— Тебя?!
— Да.
— Какая глупость!
— Через год Володю нашли с перерезанным горлом во дворе собственного дома.
— Кошмар! Похоже на фильм ужасов!
— Но и это еще не все. В моей жизни была любовь, настоящая.
— Куда же она делась?
— Он погиб.
— Погиб?! Мила, прекрати пугать! Прямо роковая женщина!
— С ним произошел несчастный случай. Но его мать обвинила меня.
— Почему?
— Следователь упоминал о свидетеле.
— Скажи… — Андрей запнулся и отвел глаза.
— Вот и ты тоже начал сомневаться! — грустно улыбнулась девушка.
— Не выдумывай!
— Знаешь, в любом случае стоит рассказать о слежке Константину Викторовичу, он вел дело Володи.
— Хорошо. Пойду к нему, только ради тебя!
Закончилась экзаменационная лихорадка, уступив место летней полевой практике. Счастливая Мила, забросив учебники, наслаждалась недолгой свободой. Ровно через неделю, в конце мая, она со своими однокурсниками уезжала в Клин. Накануне отъезда девушка ждала в гости Андрея.
«Если бы на его месте была я? — грустно размышляла Мила, стоя с расческой перед зеркалом. Поверила бы? Не знаю…»
Звонок разорвал тишину квартиры, заставив ее вздрогнуть. Еще мгновение, и она убедится в беспричинности глупых страхов.
— Привет! — прячась за букетом, Андрей протянул чайные розы.
Сердце Милы заныло.
— Не стоило тратиться. Ты разговаривал с Константином Викторовичем?
— Да.
— И что же?
— Пока я не готов…
— К чему не готов?
— Мне нужно подумать…
— О чем?! Скажи, ты поверил следователю?! — потрясенная догадкой, Мила ожидала ответа.
Андрей молчал.
— Хорошо, я избавлю тебя от тяжелых оправданий. Нам больше не следует встречаться.
Собственный голос показался ей чужим. «Нет, не может быть! — закричало раненое сердце. — Вот сейчас он опомнится, ласково обнимет и тихо прошепчет: — Даже не надейся, малыш…»
Но Андрей продолжал молчать.
— Уходи, — еле слышно проронила девушка и, опустив голову, заплакала от обиды.
Теперь поездка на практику показалась Миле настоящим спасением. Она бежала из Москвы, пытаясь заглушить свою боль, избавиться от пугающего одиночества. Доехав на электричке до Клина, ребята пересели в старенький автобус. Поднимая густую белую пыль, подпрыгивая на кочках, он помчал их, с ветерком, по сельским дорогам. В открытых окнах шумел теплый майский ветер, заглушая голоса поющих.
— Вот, новый поворот, и мотор ревет, что он нам несет…
— Теряево! — громко объявил водитель. Автобус, в последний раз взвизгнув тормозами, дернулся и остановился у деревенского магазина.
Полная женщина с гладко зачесанными русыми волосами, собранными на затылке в большой пучок, встречала студентов на остановке. Среди гула общей суеты раздавался ее властный голос.
— Побыстрей, пожалуйста! Выходим из автобуса! — поторапливала она ребят. — Прошу, всех подойти ко мне! Я должна провести сверку, после чего мы направимся к зданию местной школы, переоборудованной специально для практики.
Школа располагалась за деревней, в братском корпусе недействующего Иосифо-Волоколамского монастыря. Его толстые крепостные стены, с узкими бойницами и шатровыми башнями, веками защищали монахов-воинов от набегов захватчиков. Но, лишенные своих насельников, они утеряли смысл и ныне оставались лишь грустным напоминанием о прежнем величии. В центре внутренней территории возвышался монументальный Успенский собор, закрытый на реставрацию. Монастырский сад, со старыми раскидистыми яблонями и одичавшими вишневыми зарослями, осыпал землю белоснежными лепестками. Поговаривали, будто здешним деревьям неведомы ни вредители, ни болезни.
Как-то, после занятий, Мила со своей подругой Леной решили осмотреть территорию монастыря. Был тихий светлый вечер. Дневная жара отступила. Воздух наполнился ароматом свежей зелени. У окруженного строительными лесами храма переминался с ноги на ногу симпатичный темноволосый паренек в рабочем комбинезоне, испачканном краской. Он старательно оттирал руки тряпкой.
— Не проходите мимо! — Его живые карие глаза остановились на Милином лице. — Заходите на огонек!
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила девушка.
— Спасибо «да» или спасибо «нет»? — весело поинтересовался реставратор.
— Спасибо «нет», — отрезала Мила, всем своим видом показывая нежелание общаться.
— А зря, пропустите много интересного, — посетовал молодой человек.
— И что же мы пропустим? — кокетливо улыбнулась Леля.
— Интересную экскурсию.
— Если так, то пойдемте, — быстро согласилась она, увлекая растерявшуюся Милу к дверям храма.
— Отлично! Прошу в гости! — заулыбался парень. — Кстати, давайте знакомиться. Меня зовут Петр, а вас? — выжидательный взгляд обратился к Миле.
— Ее зовут Людмила, — подсказала Леля. — А меня Лена.
— Скажите, Леночка, отчего ваша подруга такая невеселая?
— Она просто слишком серьезная! — Леля многозначительно посмотрела на Петра.
— Что ж, это скорее достоинство, чем недостаток, — заметил парень.
— Мы так и будем стоять у входа? — нахмурилась Мила.
— Проходите, прошу! — Петр широко распахнул перед девушками дверь.
Подруги, робея, переступили порог. Из прохладного сумрака большого безлюдного собора на них смотрели древние Лики Святых, строго и немного грустно. Острое чувство стыда захлестнуло Милу. Стыда перед Святым местом, куда их привело обычное любопытство.
— Сейчас я зажгу свет! — заторопился парень.
— Не надо, — она остановила реставратора. — Здесь и так все прекрасно видно!
В воздухе ощущался запах свежей штукатурки, краски и чего-то особенного, присущего лишь старинным храмам.
— Петр, мы ждем вашего рассказа! — Леля кокетливо поправила непослушные волосы.
— Конечно, девушки! Иосифо-Волоколамский монастырь основал преподобный Иосиф Волоцкий, в пятнадцатом веке. После его разорения поляками, в семнадцатом веке, монастырь использовался как тюрьма для опальных иерархов. Здесь томились в заточении царь Василий Шуйский, преподобный Максим Грек. Сюда же, в свое время, сослали митрополита Даниила. Самой древней на территории монастыря считается Богоявленская трапезная церковь. Ее построили в начале шестнадцатого века, а перестраивали в конце семнадцатого. Также имеется небольшая надвратная церковь Петра и Павла. А теперь обратите внимание на Успенский собор, в котором мы находимся, — прекрасный памятник архитектуры семнадцатого века. Прямо над входом висит икона Спасителя. Она написана таким образом, что, в каком бы месте храма вы ни стояли, взгляд Иисуса Христа всегда обращен на вас. Попробуйте, перейдите на левую сторону, — предложил Петр.
