— Слабенький попался, — одобрила Дина и опустила женщину на пол, — Входим.
Мы проскользнули в тамбур, закрыв его и насыпав соли, на случай, если демон очнется. Стоило войти в квартиру, в коридоре на нас с ножом бросился смуглый мужчина с усами. Я брызнула ему в лицо из опрыскивателя, он выронил нож и схватился за глаза. Дина толкнула его ногой в живот, и демон упал спиной вперед, толкнув дверь и ввалившись в оказавшуюся за ней кухню. Дина вынула из кармана свою склянку с елеем и налила немного под дверь, чтобы демон не смог выйти из кухни. Перед нами был длинный коридор с одной дверью справа и примыкающим к нему буквой «Т» вторым коридорчиком поменьше. В нем тоже виднелись двери.
— Какой интересный город! Демоны — и те гастарбайтеры, — удивилась Дина, — Быстро осмотрим комнаты, пока кто-нибудь еще не заявился, — она помчалась к первой двери, распахнула ее, заглянула внутрь и побежала дальше.
В маленьком коридоре, кроме дверей туалета и ванной, в разных концах были двери двух комнат. Маму мы нашли в комнате с лоджией, выходившей на улицу. Она сидела на кресле, привязанная так же, как мы привязали Севу. Голова ее была опущена на грудь, короткие золотистые волосы свешивались, закрывая лицо. Мы создали достаточно шума, появившись в квартире, но мама никак не отреагировала и не пошевелилась.
— Мама, — позвала я, чувствуя, как наваливается беспомощность и внутри все застывает.
Дина замерла, остановившись перед креслом, потом взяла маму за подбородок и приподняла ее лицо. Мамины глаза были закрыты, на бледном лице запеклась струйка крови из разбитой губы. Дина потрогала пульс на шее под подбородком и вздохнула с облегчением.
— Жива, — она вытащила из-за пояса нож и склонилась к веревкам на маминой руке.
Меня кольнуло сомнение.
— Подожди, — я шагнула к креслу и схватила Дину за запястье, — Тебе не кажется, что мы слишком легко сюда вошли?
Дина подняла на меня глаза с удивлением.
— Но ведь еще не вышли, — недовольно проговорила она.
— Вот именно, — кивнула я и достала из кармана свой запас елейного масла.
— Это же мама! — возмутилась Дина.
— Поэтому и надо проверить.
Я отвинтила крышку на пузырьке и капнула из него на мамин лоб. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, длинные ресницы остались неподвижны. Внезапно все мамино тело передернулось как от электрического разряда, она рванулась в кресле и хрипло закричала. Дина в ужасе отпрянула, ее губы задрожали, судорожно хватая воздух. Мама опять безжизненно повисла в кресле, потом вздрогнула и громко сипло задышала.
— Сима, спасибо, детка, — слабым голосом сказала она, — Я ничего не могла сделать, даже предупредить вас.
Мы с Диной переглянулись с облегчением.
— А вот теперь пора бежать, — сказала я ей.
Дина бросилась пилить ножом веревки, а я выглянула в коридор. Там было тихо, демоны еще не успели прийти в себя. Подхватив маму под руки, мы выбрались из квартиры в подъезд.
Старушки на лавочке, наверное, получили пищу для обсуждений на целую неделю, когда мы втроем показались во дворе. Мы с Диной вели маму, закинув ее руки себе на плечи, а она еле переставляла ноги, и лицо ее было разбито.
— Где машина? — прохрипела мама, мутным взглядом окинув двор.
— За домом на улице, — ответила я.
Мое тело вдруг сотряс удар такой силы, нанесенный сзади, что меня отбросило в сторону. Мама и Дина отлетели друг от друга, упав на асфальт. Не понимая, что происходит, я приподнялась, но снова оказалась на земле. Меня рывком перевернули на спину, и я увидела, склонившегося надо мной остриженного ежиком молодого человека в черном коротком пальто с поднятым воротником. В его глазах клубилась темнота. Я ударила демона ногой в голень, он отшатнулся, но устоял. Схватив меня за плащ на груди, он ударил меня затылком об асфальт и начал бить кулаками по лицу. Боль сковала меня, и я не могла пошевелиться, а демон все продолжал бить меня с холодной яростью. Моя голова беспомощно моталась, ударяясь об асфальт. Я видела только чередование вспышек и расплывающихся темных кругов. Все прекратилось внезапно. На стриженный затылок демона обрушился острый каблук черного полусапожка, снятого Диной с ноги. Удар, способный оглушить обычного человека, оказался для демона смертельным. Он осел, завалился на бок и перестал дышать и двигаться. Дина поспешно обулась и подхватила меня за плечи, поднимая на ноги.
— Откуда он только взялся? Все-таки я была права, — она отогнула край воротника, показав прикрепленную к нему канцелярской скрепкой большую деревянную пуговицу.
— Ты ее взяла, — я не упрекала, а лишь констатировала факт.
Мое лицо все горело. Я чувствовала, что оно в крови.
— И помогло, — Дина посмотрела на лежащий рядом на боку труп.
Его застывшие глаза приобрели чистый серо-голубой оттенок и спокойное, немного грустное выражение. У Дины над переносицей прорезалась страдальческая складочка.
— Человек умер, — прошептала она.
— А что ты могла сделать? — проговорила мама, приподнялась на локтях и, тяжело дыша, встала на ноги, — Теперь скорее уходим, пока зрители не поняли, что он мертв.
Удивительное место маленькие города. Буквально на соседней улице нашлось укромное место, где можно было поставить машину в стороне от чужих глаз. По одной стороне тихой безлюдной дороги торцами стояли белые панельные пятиэтажки, скрываясь за кустами и деревьями, по другую виднелись только футбольный стадиончик и здание спортивного комплекса с совершенно непонятным названием «Мелодия». В конце дороги за полосой заболоченной земли пролегало железнодорожное полотно.
— Только ссадины, к счастью. Скоро снова будешь красивой девочкой.
Мама промыла мое лицо, побрызгав на него святой водой из опрыскивателя, и прижгла ранки перекисью из автоаптечки. Ее руки дрожали. После того, как демон гостил в ее теле, мама была еще очень слаба. Мы сидели на заднем сиденье «Волги» в тени нависших над обочиной багряных кленовых веток.
— Может, тебе стоило поехать к Эдику и там отлежаться? — спросила Дина, севшая за руль как самая свежая из нас.
— И пропустить то, ради чего я жила все эти годы, — заметила мама, взглянув на Дину с легким упреком.
— Ты жила, чтобы отомстить? — грустно спросила я.
Мама притянула меня к себе и поцеловала в лоб.
— Нет, нет, — с непривычной мягкостью возразила она и обняла меня, — Я жила для того, чтобы все это кончилось. Чтоб у Дины была, наконец, нормальная жизнь, а не вечная охота. Чтоб ты вернулась к учебе, — она прикрыла глаза и договорила шепотом, — Чтобы попрощаться с папой.