— Вот, возьми. — произнес до боли знакомый голос. Она все же умерла, раз слышит его. Что-то белое упало ей в руки. Халат. Чистый и пахнущий кондиционером для белья. Прижав его к груди, слово сокровище, Лера решилась поднять глаза.
— И снова здравствуй. — ничего не выражающим тоном сказал Ноэль. Он стоял в дверях, скрестив на груди руки, и смотрел на нее холодным бесстрастным взглядом. Даже сквозь розоватый туман она разглядела, как он ошеломляюще красив. Легкие следы усталости скорее украшают, чем портят безупречное лицо, словно вылепленные из гранита черты лица. Белая майка подробно подчеркивает развитую мускулатуру плеч и живота, джинсы немного помяты, но это не уменьшает их немаленькой стоимости. Он подстриг волосы, и теперь они едва достают до шеи. Ему идет. Ему все идет. Лера почувствовала, что вот-вот разрыдается. Она готова была спрятаться под одеяло, чтобы он не увидел ее такой. Он не должен был увидеть ее такой. Она просто хотела умереть. Всем бы стало легче. Даже ему. Она несет зло всем, кто ей дорог.
Лера знала, что он ждет каких-то слов с ее стороны, но ей нечего было ему сказать. Она не была готова к этой встрече. Она, вообще, не думала, что когда-нибудь снова увидит его в этой жизни.
— Молчишь. — это был не вопрос, а констатация факта. — Одень халат. — приказным тоном бросил Ноэль. Лера нахмурилась. Только не при нем.
— Брось, я же видел все, что ты от меня прячешь. — разгадав ее страхи, сказал он. Лера упрямо молчала, кусая губы. — Ладно, я отвернусь. — сдался Блэйд. Когда Лера закончила, он повернулся.
— Где твой паспорт? — спокойно спросил он. Лера вздрогнула и с опаской посмотрела на него. — Где паспорт? — по слогам повторил он. Его тон застаивл ее содрогнуться и нервно сглотнуть.
— В сумке. — слабо пролепетала она. Ноэль подошел к стула, на котором лежала ее сумка и бесцеремонно принялся в ней рыться.
— Нашел. — удовлетворенно бросил он. — А теперь подойди к окну.
Лера засомневалась, глядя на него с недоумением и тревогой.
— Зачем? — спросила она.
— Делай, что говорят. — рявкнул Блэйд.
— Мне нужно позвонить.
— Кому?
— А какая разница?
— КОМУ?
— Друзьям.
— Твои друзья ушли несколько часов назад после того, как выгребли всю грязь из этого хлева.
— Кто?
— А у тебя много друзей? — его взгляд пронзал насквозь, словно тысяча маленьких колющих кинжалов. — Или ты имеешь виду наркоманов, которые паразитировали на тебе? Ты еще квартиру не продала?
— Нет. — Лера опустила глаза. — Мне нужно позвонить.
— Нет. — безапелляционно провозгласил он громовым голосом. — Подойди, пожалуйста, к окну.
— Что происходит?
— Хотел бы я тоже самое спросить у тебя, но, боюсь, что ты сейчас не в состоянии говорить нормально. Так что просто сделай то, что я говорю. Сейчас.
Его поза, взгляд и голос говорили о том, что лучше ей с ним не спорить. Конечно, напугать ее уже нельзя, но она послушалась.
— И что дальше? — вызывающе взглянув на него, спросила Маринина, облокотившись на подоконник. Ноэль ничего не ответил. Он начал быстро приближаться. Одна рука пряталась у него за спиной. Холодок прошелся по спине Марининой. По мере его приближения глаза ее становились все шире и испуганнее.
— Покажи мне свою руку. — с обманчивой мягкостью попросил он. Лера протянула ему правую руку. — Другую.
Девушка вздрогнула, понимая, что именно он хочет увидеть. Она не двигалась.
— Вытяни левую руку, пожалуйста. — настойчиво сказал он.
— Как скажешь. — она повиновалась. Ноэль закатал ей рукав.
— Ничего не хочешь объяснить? — ледяным тоном спросил он, приподнимая черную четко очерченную бровь.
— А должна?
— Я не то хотел услышать. — вздохнул Ноэль. Лера не заметила, как все произошло. Блэйд действовал быстро и уверенно. Железный металл звякнул на ее запястье. В глазах отразился неподдельный ужас. Ее приковали к батарее.
— У меня нет другого выхода. — объяснил Ноэль.
— Тоже самое мне сказал Адеев, перед тем, как начать меня потрошить.
— Извини. — Блэйд развел руками. — Я тебя потрошить не буду. Мне, честно говоря, порядком надоело с тобой нянчиться. Но раз ты ведешь себя, как не разумное дитя, значит, и меры будут соответствующие. Мне нужно уехать. Я запру тебя. Замки пришлось поменять. Неизвестно кому еще ты отдала ключи от своей квартиры. Так что настройся на то, что с сегодняшнего дня ты завязала с наркотиками, курением, пьянством, и как ты еще вчера сказала? — он холодно усмехнулся. — А тебе было весело, судя по количеству выметенных Даной презервативов.
Лера подняла на него потемневшие от гнева глаза.
— Пошел к черту. Ты не имеешь права. Я позвоню в милицию. — завопила она, поняв, что он не шутит.
— Да? И что ты им скажешь? А что скажут они, когда найдут вот это. — он помахал перед ее носом пакетиком с коксом. Лера рванулась вперед и попыталась вырвать у него из рук то, что могло бы сейчас немного облегчить ее физические страдания.
— Даже не думай. — он спрятал кокс в карман, презрительно наблюдая, как гримаса злобы исказила ее лицо. — Смирись, Лера. Все кончено. Я больше не дам тебе гробить твою никчемную жизнь.
— Это моя никчемная жизнь, и не тебе решать…
— Я не буду тебя слушать. — оборвал ее Ноэль. Он быстро вышел из комнаты.
— Вернись, ублюдок. Я еще не все сказала. — орала ему вслед Маринина. Ее трясло и выворачивало. Наручники поранили кожу на запястье, но этой боли она даже не почувствовала. — Ты не можешь меня оставить вот так. Я подохну или отгрызу себе руку и выпрыгну в окно. Ты меня знаешь… — она осеклась, не закончив фразы. Ноэль вернулся с подносом, на котором был ее завтрак. Он поставил его у ее ног.
— Нет, Лера. Я тебя совсем не знаю. Той женщины, которую я знал, больше нет. — с горечью сказал он. Притихнув, она смотрела на него. Короткий отблеск здравого смысла мелькнул в ее глазах. Стыд, раскаянье, боль. Но только на мгновение.
— Да, пошел ты, благодетель херов. Я просила тебя являться сюда? — дерзко сказала Лера, с размаху пнув поднос. Завтрак разлетелся по полу, а она злорадно улыбалась. И что теперь? — спрашивали ее глаза.
— Я вернусь, и ты вылижешь тут все, что разбросала. — он посмотрел на нее так, словно хотел ударить и едва сдерживался от этого порыва. — Не скучай.
Он уверенно покинула комнату, слушая, как она орет ему вслед разные гнусности и клянет его последними словами. Когда она запирал за собой дверь, до него донеслись ее отчаянные рыдания. Сердце его обливалось кровью, но он не мог сейчас никак ей помочь. Только время и ее желание изменить что-то в своей жизни способны облегчить ее страдания, а вовсе не новая доза винта или героина.
