Многие из редких пород золотых рыбок казались мне раньше уродливыми: с выпуклыми глазами, наростами на голове… Пока я не понял, что искусственный отбор шел в направлении закрепления тех мутаций, которые эффектно выглядели сверху! Я-то смотрел на них сбоку, через стекло аквариума, а древние китайцы — любовались своими рыбками, живущими в садовых водоемах или керамических вазах. Именно сверху производят впечатление пышные и длинные хвосты и плавники, измененная форма тела, глаза, глядящие из воды вверх, прямо на человека…
3. С чего начинается увлечение?
С чего начинается глубокая, на всю жизнь любовь к аквариумистике? Сейчас — с приобретения в зоомагазине готового аквариума. Однако человек должен проникнуться любовью и уважением ко всякой жизни, и не воспринимать аквариум и его обитателей как некое искусственное образование вроде электронной игрушки!
Для многих любовь к аквариумистике пришла с детских попыток содержать в банках карасиков и верховок, выловленных в ближайшем прудике. Для меня — это был подмосковный пруд и торфяные карьеры под Храпуновом. Кормить своих питомцев я пытался хлебом. Это казалось вполне логичным: ведь они ловились на катышки хлеба! Но вода в банках быстро мутнела, рыбки задыхались от недостатка кислорода… И однажды мой отец, насмотревшись на эти мучения, купил мне в подарок настоящий аквариум (на 10 л) и золотую рыбку. Как человек, мало сведущий в аквариумистике, он не только проконсультировался в зоомагазине, но добавил к своему подарку том «Детской энциклопедии» (такого изобилия справочников тогда не было). Эта толстая солидная книга в желтом переплете надолго стала моей библией. Свою рыбку я кормил сухими рачками (гаммарусом и дафнией), насыпая их в специальную кормушку — рамку, плавающую на поверхности воды. Живых рачков я хорошо знал: их было полным-полно в тех же водоемах, что и карасиков. (Кстати, именно этот вид корма, почти исчезнувший из зоомагазинов, является наиболее аллергенным!)
Из собственных наблюдений я понял, что рыбку нельзя перекармливать: несъеденный корм вызывал помутнение воды. Тогда пришло понятие о биологическом равновесии в замкнутом водоемчике. Кроме того, я научился убирать со дна накапливающиеся там экскременты с помощью резиновой трубки и добавлять необходимое количество чистой отстоянной воды. Раковина рапаны и кустик широколистной сагиттарии не только украсили аквариум, но и предоставили рыбке некоторое разнообразие в подводном ландшафте. Рыбка часто копалась в грунте, пропуская его через жаберные щели, выбирая из него что-то съедобное. Кроме того, она покушалась на горшочек с растением, подбираясь к его белым корешкам. Однако рыбке в аквариуме явно было скучно. Следующими его обитателями стала пара апистограмм Рамиреза. Они казались более скромными и одновременно утонченными по сравнению с грубой красотой золотой рыбки. Им приглянулась раковина рапаны, и, освоившись, они продемонстрировали элементы брачного поведения. Однако даже если они и отнерестились в мое отсутствие, им вряд ли удалось сохранить икру от «гигантского» (по сравнению с ними) карася. Но для меня стала очевидной возможность наблюдения за сложным поведением разных видов рыб. Оставалось только научиться создавать им подходящие условия существования. Посещение старого Птичьего рынка довершило дело: я «заболел» аквариумистикой надолго: передо мной открылся неведомый мир живых существ, известных лишь по картинкам. Можно было приобрести и содержать дома любую рыбку из дальних стран, мечтая о путешествиях и представляя себе, как эта рыбка живет в природе. (Сейчас такие путешествия для многих людей стали реальностью. Но много ли они видят, кроме пляжа или бара? И много ли нового удается узнать о туземной природе их детям?) Можно было узнавать о появлении в нашей стране новых видов, а также говорить с теми аквариумистами, кому удалось первыми получить от них потомство. Кроме того, я покупал живой корм — мотыля, трубочника, коретру, дафний, инфузорий (для мальков). Самое притягательное в занятии аквариумистикой — это неисчерпаемые возможности по добыванию новых для себя видов рыб, растений, улиток, их разведения и получения уникальной информации.
Систематика рыбьего племени — одна из самых загадочных областей биологических знаний, особенно это касается мелких видов тропических рыб.
По мере накопления информации в этой области ихтиологии предпринимаются все новые и новые попытки навести порядок: ученые продолжают описывать (или переописывать) новые виды рыбок или уточняют связи между различными таксономическими группами. Поэтому названия рыбок, особенно родовые, частенько меняются, что приводит к путанице. К сожалению, среди аквариумистов профессиональных ихтиологов мало, а многим любителям нет до систематики никакого дела. В результате в справочниках по аквариумистике накапливается груда разночтений: один и тот же вид носит разное название. Приходится больше доверять видовому (второму) названию в бинарной номенклатуре. В данной работе все названия даны по старому справочнику[4].
Даже самые простые в содержании живородящие виды из семейства карпозубых — меченосцы, пецилии, моллинезии и гуппи — способны преподнести неожиданные сюрпризы при наблюдении за ними. Например, старые аквариумисты знают, что самочка гуппи после однократного оплодотворения способна принести несколько пометов мальков. Необычная сложность и пестрота окраски, формы хвоста и плавников гуппи не только удовлетворяют эстетическое чувство владельца, но и приносят радость от их селекции. Единственным препятствием в этом деле служит неисчислимое множество сосудов с водой, которые переполняют квартиру (о чем я расскажу чуть позже). Выбранный для селекции экземпляр приходится держать отдельно от братьев. Точнее, каждый выводок приходится разделять на самцов и самок, решать, кто из них несет нужный признак, и держать его носителя отдельно до скрещивания. Нужного производителя-самца выбирают, учитывая достоинства его братцев. После бесконечных сортировок и череды неудачных скрещиваний так радуют пусть маленькие, но успехи! Линия рыбок, принадлежащих одному селекционеру, неповторима, и обычно ее легко узнают в среде любителей.
Стратегия выживания вида формируется в зависимости от условий естественной среды, в которой этот вид обитает. Отсюда — удивительнейшие особенности биологии и поведения аквариумных рыбок, которые может наблюдать внимательный аквариумист. Об этом я и расскажу на примере нескольких весьма распространенных видов.
Хромис бульти (Haplochromis strigigena Pfeffer)
Родина этой рыбки — водоемы Северо-Восточной Африки. Завезена в Россию в середине прошлого века. Размеры 6–7 см, окраска в целом серовато-зеленая, с темными пятнами на жаберных крышках; имеется удлиненный спинной плавник темно-синего цвета, с красными точками.
К сожалению, не выделяясь особой красотой, эта рыбка не нашла признания среди основной массы аквариумистов, кроме тех, кто по достоинству оценил ее удивительное поведение при обзаведении потомством.
В моем аквариуме пугливые и осторожные рыбки довольно быстро освоились среди других мирных видов. Повзрослев, они образовали пару. Самец приобрел яркую нерестовую окраску и занялся рытьем ямки-воронки в корнях сагиттарии. Он яростно отгонял от нее меченосцев, гуппи и превосходящих по размеру голубых гурами. Интересно, что другие виды отлично его поняли и стали держаться подальше от выбранного хромисом места, кроме самочки того же вида. Самец усиленно демонстрировал ей свою новую окраску и будущее гнездо. Естественно, процесс первого нереста прошел в мое отсутствие! Об этом говорила резко изменившаяся форма самки: вздувшееся от икры брюшко опало, зато голова преобразилась до неузнаваемости. Она приняла квадратную форму, как у бульдога (за что, кстати, рыбка и получила свое название). Под нижней челюстью образовался огромный мешок с полупрозрачными стенками, через которые были видны несоразмерно большие икринки, перекатывающиеся туда-сюда. Набитый рот не мешал рыбке дышать жабрами, пропуская через икринки воду. Самец все еще держался возле ямки, и даже продолжал отгонять от нее других рыбок, но интерес к гнезду у него явно пропал. Поблекла и брачная окраска.
Позднее мне удалось посмотреть процесс нереста от начала и до конца. Готовая к икрометанию самочка приблизилась к ямке и принялась выполнять с самцом, который кружился внутри гнезда, ритуальные движения. Она, прижавшись одним боком к стенке воронки и мелко работая плавничками, скользила некоторое время против часовой стрелки, потом уступила место самцу. Пока он копировал ее движения, она внимательно смотрела за его анальным плавником с ярким пятном на конце, пытаясь осторожно прихватить его ртом. Для чего нужна такая синхронизация ритуального танца — стало ясно позднее. После нескольких холостых проходов самочка стала оставлять на дне ямки по 2–3 икринки, а самец поливал их молоками. Самка, следя за оранжевым пятном на его плавнике, выполняющим роль сигнала (релизера), подбирала оплодотворенные икринки и размещала их во рту. Круговой танец продолжался довольно долго. Самка «худела», животиком, зато «раздувалась» головой.
