Валентина. У нас такая любовь, Жан Лу. Зачем огорчать друг друга?
Жан Лу. Не будем снова говорить об одном и том же. Я устал, Валентина. В доме без тебя смертельная тоска. Нет больше цветов, музыки, глупостей, я умираю со скуки. Я…
Входит Мари и вздрагивает от неожиданности.
Мари (высокомерно). Жан Лу, вы? Как поживаете?
Жан Лу. Спасибо, Мари, ничего. Сколько лет…
Мари. Действительно. Заехали навестить Валентину?
Жан Лу. Э… да… Я хотел…
Мари. Извините меня, я сейчас. Поправлю прическу, на улице ветер срывает крыши. (Выходит.)
Валентина делает Жан Лу отчаянные жесты, от которых он начинает хохотать.
Жан Лу. Не волнуйся, твоя добродетельная семейная репутация не пострадает. Но на меня она, кажется, смотрит косо.
Валентина. Уверяю тебя, она тебя простит. Ты ей очень нравился. Это не страшно.
Входит Мари.
Мари. Оракул! Мой джин. Итак, дорогой Жан Лу, как идут дела?
Жан Лу. Прекрасно, благодарю вас.
Мари. Мне всегда говорили, что кино — дело опасное, я имею в виду быть продюсером. Но, очевидно, чем-то это компенсируется.
Жан Лу. Компенсируется?
Мари. Натурой. Дорогой Жан Лу, не будем морочить друг другу голову. У Валентины куриные мозги, это факт.
Валентина. Я…
Мари. Ты, ты сейчас помолчи. Куриные мозги, но золотое сердце. С детства я привыкла ее защищать.
Валентина. При этом наказывала.
Мари. да замолчишь ли ты? И намерена защищать в дальнейшем, до меня дошли слухи о вашем своеобразном понимании семейных отношений, но, живя в Рошфоре, я ничего не могла предпринять. Месяц же назад бедная девочка прибежала ко мне в слезах…
Валентина. В слезах, в слезах…
Мари. Не строй из себя ничего. Цинизм сейчас не к месту. Ты рыдала передо мной. Мне даже пришлось выйти из комнаты, так как от слез меня с души воротит — в прямом или в переносном смысле, в зависимости от объекта.
Жан Лу. Можно мне попросить еще воды?
Мари. Бесспорно. Оракул!
Жан Лу. Странное имя для мажордома — Оракул!
Мари. Имен — не выбирают. Так на чем я остановилась? да! дорогой мсье, я не имею представления о ваших сексуальных запросах. Вероятней всего, они, как и у большинства, — среднего уровня, но умножены вашим воображением в соответствии с вашим мужским тщеславием, не— уверенностью в себе и стремлением пускать пыль в глаза, как принято в высшем свете.
Жан Лу. Вы слишком суровы.
Валентина. Слова Мари не лишены смысла. Сколько мужчин ведут себя так, как если бы… а потом… пф! (Спохватывается.)
Мари. Я не собираюсь читать вам нотаций. Мое мнение кратко — вы отвратительны. Ваше отношение к Валентине — недопустимо. На ее месте я бы давно развелась. до тех пор, пока она захочет здесь оставаться, мой дом — ее дом. Но если ее снова приманит мигающий, как маяк, непостоянный свет вашего очага и она захочет совершить очередную глупость — пусть возвращается! Я все сказала.
Валентина (увлеченная ее порывом). В самом деле, от этой кочующей жизни можно сойти с ума!
Жан Лу. Валентина! Ты путаешь.
Пауза.
Валентина. Я… Мари… прости меня, но я вернусь к Жан Лу!
Мари. Прекрасно! Куриные мозги, но золотое сердце. Вы не заслуживаете вашего счастья, Жан Лу!
Жан Лу. В жизни, знаете, ничего не дается по заслугам. Итак, я ухожу. Я жду тебя дома, Валентина, в любое время, когда ты захочешь, до свидания, Мари. Спасибо, что приютили Валентину на этот месяц. (Наклоняется к ее руке о выходит.)
Пауза. У Валентины пристыженный вид. Мари ходит по комнате из угла в угол.
Мари (взрываясь). А ты?! Ну хорошо, ты его любишь, твое дело, но заставь хотя бы просить себя, не прибегай по первому свистку! После этого не стоит удивляться его гусарским замашкам!
Валентина. О! Гусарским… Жан Лу!.. Он такой деликатный.
Мари. деликатный! Хочешь знать правду, Валентина, ты меня сведешь в могилу! У меня такое впечатление, что ты всюду подкладываешь вату: под мебель, между людьми, между жизнью и тобой… Кошмар…
Входит Серж.
Серж. Что тут еще происходит?
Мари. Происходит, что Валентина нас покидает! Муж ей свистнул!
Серж. Свистнул?
Мари. Он приходил сюда. Сказал: «Валентина, домой!» И Валентина возвращается. Его, наверно, любовница бросила.
Валентина. О боже… Мари, все не так просто.
Мари. Видела я много глупостей в своей жизни и подлостей. Но…
Входит Оракул, красный как рак.
Оракул (Сержу). Мсье слышал?
Серж. Нет. Что?
Оракул. Что мне сказал мсье, которого мсье встретил в дверях?
Мари. Предполагаю, что это Жан Лу. Что он еще сказал?
Оракул. Я позволил себе заметить этому мсье, что полностью разделяю мнение мадам. Мне не всегда приходилось об служивать только джентльменов, но все же… есть границы.
Мари. Вы совсем не обязаны были…
Оракул (раскаляясь). Вы знаете, мадам, что мне ответил этот мсье?
Мари. Нет, Оракул, но…
Оракул. Слово на одну букву, мадам. Если все друзья мадам будут меня оскорблять, не знаю, смогу ли я задержаться…
Мари. Ах нет! Нет и нет! В конце концов, это слово такое же, как любое другое, зависит от того, как на это посмотреть. Нет, Оракул. Мой девиз ни шагу назад. Летите на правый фланг наших войск и несите мне джин. Если вы чувствуете, что силы вас покидают, хлебните тоже. да, да, Оракул, я знаю, что в определенных случаях вы воздаете должное коварному Альбиону.
Оракул. Во всяком случае, мадам знает, на каких позициях я стою, (Валентине.) И буду стоять. (Кланяется ей и вы ходит.)
Мари. Он с ума сошел!
Валентина. Действительно, для мажордома… Хотя заметь, по сути своей это очень трогательно. Оракул явно мне симпатизирует, хотя, как говорят, не любит женщин. Я вчера видела, когда он готовил мне коктейль, он на меня так посмотрел…
Мари. Отвлечемся от Оракула. Если он будет совать во все свой нос, я отправлю его на гауптвахту, Я нахожу, что военные все больше наглеют. Что с тобой, Серж?
Серж. Это был ваш муж, на лестнице?
Валентина. Думаю, да. Как он вам показался?
Серж. Вполне. (Пауза.) Вы к нему возвращаетесь?
Мари. Я же тебе сказала.
Серж. А!
Пауза.
Мари. Что ж, я, пожалуй, пойду пройдусь, чтобы разрядиться. Я в полном отчаянии. Воображаю, как у меня подскочило давление. Валентина, подумай, подумай хорошенько. Оракул, пальто и джин, срочно. (Выходит.)
Серж (мечется по комнате). Так это правда?
Валентина. Что? Что приходил Жан Лу? Что я возвращаюсь домой? да!
Серж. И вы меня покидаете…
Валентина. Я покидаю вашу маму и вас, но я буду часто приходить. Не горюйте!
Серж. Я этого не вынесу.
Валентина. Старая безумная тетка от вас уезжает — что тут страшного?
Серж. Видите ли, я… колебался. Ваша история казалась мне… неправдоподобной. Ваш муж со своими любовницами, ваша терпимость, всепрощение…
Валентина. Почему неправдоподобной?
Серж. Потому что вы не такая женщина, которую можно оставить ради легкого увлечения. Вы сами скорее воплощенное желание, чем покорная супруга. Словом, как вы говори те — мне казалось, вы поменялись ролями.
Валентина. Смотрите-ка.
Серж. И вдруг, к несчастью… за вами приходит муж, свистит, и вы бежите за ним… То есть, думаете, что побежите.
Валентина. Как так: думаю?
Серж. Потому что вы останетесь здесь, со мной. Я много думал, Валентина. Я хочу быть с вами. С вашими переводными картинками и причудами, пусть даже притворными причудами. Мне наплевать, что настоящее и что нет. Вообще, мне наплевать, что такое правда.
Валентина. Вы ее не знаете.
Серж. Тем хуже. Но в любом случае я говорю слишком много. Правда это вы, Валентина. Это — я. Это — то, что я чувствую, когда вы смеетесь, когда вы проходите через комнату.
