Как взбесить филолога?
- Ни как.
Буфетчица в кафетерии филфака говорит напарнице, с ненавистью глядя на очкариков:
— Давай ты напишешь на ценнике: «Свежесваренный кофе — 100 рублей», а я напишу: «Свежесваренное кофе — 50 рублей». Посмотрим, как они мучаются моральной дихотомией и предают свои идеалы.
На стене перед филфаком висит реклама:
«Здесь в мастерской продаются решётки стальные».
Внизу от руки приписано:
«Их для дворца своего покупал шлемоблещущий Гектор».
- Какие у вас планы на осень, коллега?
- Бухать буду.
- Опять? Вы же, помнится, уже запланировали на лето кирять.
- О чём можно разговаривать с человеком, который не улавливает коннотационного различия между феерией задорного летнего пьянства и эсхатологической депрессией осеннего бухалова?
Телефонный звонок. Мужик поднимает трубку и начинает страшно материться:
- Какой ... трезвонит в три часа ночи?!! ...!! ....!!!
Через минуту в трубке щелчок, звучит приятный женский голос:
- Это автообзвон редакции «Новейшего глоссария русской обсценной лексики». Благодарим вас за вклад в нашу коллекцию!
Неизменный повод для веселья — труднопонятные слова и вкрапления из других языков. Юмор способны оценить даже те, кто не понимает смысл иноязычных вставок, — всякая абракадабра кажется нам комичной.
Терпеть не могу, когда без нужды щеголяют умными словами. Это ванитатная декларация квазиэксплицитной супериорности.
Англичанин, француз и русский хвастаются трудностями правописания.
Англичанин говорит:
- Наш спеллинг непостижим для ума. Мы произносим «инаф», а пишем «enough».
- Это что! — машет француз. — Мы произносим «боку», а пишем «beaucoup». Вот какая у нас ортографи!
- Фигня ваши спеллинг и ортографи, — снисходительно роняет русский. — Вот у нас пишется: «Повторите ещё раз, пожалуйста», а произносится: «Чё?»
Если хотите выглядеть интеллигентом, чаще употребляйте слово «оксюморон». Это парадоксальное сочетание слов несовместимого значения. Примеры: «живой труп», «горячий снег», «женатый холостяк», «слепящая тьма», «отдых с детьми».
- Коллега, мне кажется в вашей системе дискурсивности есть какой-то дефект.
- Да. Я правильно интерпретирую семантику вопроса, но игнорирую его контент.
- Не могли бы вы привести пример?
- Мог бы.
Петька приходит к Василию Ивановичу.
- Я кандидатскую написал, на тему «Ношение воды в решете». Почитай, может чего посоветуешь.
- Не, Петька, ты лучше к Фурманову сходи. Он поученей моего.
Петька приходит к Фурманову. Тот прочёл, говорит:
- Что ж, Пётр, у вас отличная диссертация. Нужно только название поменять. Не «Ношение воды в решете», а «Метод транспортировки монооксида дигидрогена путём перемещения в ёмкости с дисперсивной донной поверхностью».
Петька так и сделал — защитился.
Василию Ивановичу стало обидно: ординарец с учёным званием, а он, комдив, без. Тоже написал диссертацию, посоветовался с Фурмановым. Засчитали как докторскую.
Сидят с Петькой, обмывают. Петька спрашивает:
- Василь Иваныч, а чё у тебя за диссертация?
- «Влияние хроматического звукоряда определённой тональности на репродуктивную способность некоторых парнокопытных».
- А как она до Фурманова называлась?
- «На хрена козе баян».
Одесса, Привоз, рыбный ряд. Тётка орёт:
- Бички!!! Бички!!!
Подходит филолог:
- Послушайте, я не могу, когда коверкают русский язык. Фонема Ы произносится твёрдо. Учитесь говорить правильно: «бы-чки».
- Правильно — будет «Neogobius fluviatilis», а бычки смолил в детдоме ваш папаша, когда я уже тут бичками торговала.
- Вы не поверите, наш Михал Иваныч — гелиобакстер!
- Кто-кто?!
- Да говорю же — Михал Иваныч.
Ночь, зимний город, на перекрёстке мёрзнет гаишник в тулупе и валенках. Останавливается машина. За рулём японец. Опускает стекло, кланяется, говорит:
- О-мавари-сан, коно сабисии, юки-но цумотта мати де КОКА-КОЛА но бин-о доко дэ каэмас ка?
Гаишник пучит глаза:
- А? Извиняюсь, не понял... Бутылку ЧЕГО хотите вы купить в этом печальном заснеженном городе?
Литературное отделение нашего филфака ещё популярней лингвистического. В конце концов Россия — страна читателей и писателей. Это чувствуется. Большинство писательских анекдотов с длинной-предлинной бородой. Их, наверное, ещё гимназисты сочиняли. Но некоторых я раньше не встречал. То ли новые, то ли мой пробел в образовании.
Начнём, как положено, с Пушкина:
Мальчик с мамой слушают рекламу по радио:
- Эффективный коучинг по бренд-менеджменту! Коммуникации бренда с потребителем. Формирование аутсорсинговых пулов в ресёрче. Мониторинг дистрибьюции. Обращайтесь по адресу: Улица Пушкина, 25.
Дитя удивляется:
- Улица ко-го?!
Вот мне говорят: прежде, чем стать писателем, нужно прочитать всю классику. Брехня! Пушкин, например, ни Толстого, ни Достоевского, ни даже Сергея Михалкова не читал — и ничего.
Русская литература вся построена на страдании. Страдает или персонаж, или автор, или читатель. А если страдают все трое — это великая классика.
Теперь общеписательское:
- Нет, это выше моих сил! В таких условиях я никогда не закончу роман! Завтра же уезжаю на озеро, в шале!
- Какой, блин, роман? Какое шале? Ты же экскаваторщик, Вася [1]!
- Я и говорю: это невыносимо!
Приходит писатель на диспансеризацию.
Врач:
- Кем работаем?
- Я писатель.
Врач (не поднимая головы):
— Ясно.
Записывает в карту, в раздел «Хронические заболевания»: «Алкоголизм, МДП, раздвоение личности».
Почему-то самый востребованный персонаж литературных анекдотов — тургеневский Герасим. Вот два незатейливых образчика:
Поймал Герасим Каштанку, потащил топить. Она вырывается, тявкает:
— Деревня! Я же чеховский персонаж!
А Герасим глухой, не слышит.
Плывёт по реке дед Мазай, собирает зайцев. Смотрит — барахтается в воде собачка. Он и её в лодку. А у собачки полные глаза слёз. Ничего не видит, убивается:
- Сволочь, я тебе всю молодость отдала! Верила! Любила! А ты меня — в рекууу!!!
Мазай шарахается:
- Ой, говорящая собака!!!
Муму шарахается:
- Ой, говорящий мужик!!!
Или вот, тоже простенькое,
