— Благодарим великого кахана, — императрица на всякий случай решила не уточнять о ком именно она говорит, — за меры по укреплению дружественных отношений между нашими державами. Мы надеемся, что после заключения брачного союза наши южные рубежи будут в большей безопасности, чем ранее.
Хазарский посол начал плести словесные формулировки, в которых уверял российского монарха в процветании межгосударственных отношений. В это время многие присутствующие дворяне с открытым любопытством взирали на Ханну, которая всё-таки смогла обуять свою нервозность. Ещё несколько формальных высказываний с обеих сторон, и очередное официальное действо закончилось.
Настал мой черёд.
— Её Королевское Высочие, суверен княжества Монойк Эйлиш Вержи! — объявил церемонийместер.
— Ваше Императорское Величие, — обратилась тётя к Елене Седьмой. — Доводим до вашего сведения, что я, Эйлиш Вержи, сюзерен княжества Монойк, объявляю своим соправителем и наследником Юлия Холмского, наследного принца Российской Империи. В связи с чем вверяю вам необходимые в данном случае документы.
По залу пронеслись многочисленные удивлённые возгласы. Все сразу перестали разглядывать хазарскую принцессу и уставились на меня, в прямом смысле этого слова, как будто впервые увидели.
— Благодарим вас, княгиня, за такой доверительный акт. Хочется верить, что наследный принц Юлий Холмский с честью будет принимать участие в соуправлении княжеством Монойк на благо всех живущих в нём, — кратко ответила императрица. — Надеемся, что ваш обратный путь в своё владение будет приятным и неутомительным.
— Отныне официальным титулованием Юлия Прокопьевича Холмского будет: наследный принц Российской Империи, соправитель княжества Монако, — торжественно провозгласил герольдмейстер, чем спровоцировал ещё одну волну негромких обсуждений.
Церемониймейстер объявил об окончании официальных приемов, и толпа потихоньку начала расходиться.
— Осталась ещё одна формальность, — произнесла тётя, подходя ко мне. — Послы ещё не удалились, и самое время в присутствии сопровождающих меня дворян княжества скрепить нашими печатями оговоренные ранее указы.
— Да, тётя, — кратко ответил я, поклонившись. — Я готов.
Поднесли небольшой стол с необходимыми приборами, и советник княгини зачитал по-арелатски содержание трёх указов. Тётя Эйлиш и я поставили свои подписи, и скрепили продетые в бумаги шёлковые ленточки сургучными печатями. Три копии на русском языке были переданы мне, а сами указы княгиня увезёт в Монойк.
Я ещё раз взглянул на сургучные оттиски и похвалил себя за почти лаконичный дизайн своей печати: моё имя, написанное по-русски и на латыни, заключают своеобразным кругом пятиконечную звезду, в каждом из лучей которой находятся: жертвенник, меч, кошель, серп и молот, символизируя тем самым единство пяти сословий. Уверен, что ничего подобного не найти, ни в Европе, ни где бы то ещё.
Ну что же… Этот день можно назвать ещё одной вехой в моей жизни. Впереди много дел и сопутствующих им переживаний, как тревожных, так и радостных. Теперь со мной неотлучно находится любимая девушка, а мои подчинённые с ещё большим воодушевлением взирают на будущего императора. Отношения с Еленой Седьмой вроде как наладились, и она, как и прежде, часто одаривает своей благосклонностью. Жаль, что тётя Эйлиш уезжает так скоро, но на это имеются очевидные причины, как личные, так и политические. Жизнь не крутится лишь вокруг меня одного, но я могу попытаться стать одним из подобных центров. Получится ли? Буду пробовать.
Дорогу осилит идущий!
