Она проводит нас коридорами, которые связывают кухню и кладовые, и, наконец, мы доходим до служебного хода.
— Спасибо тебе, — искренне благодарит её Фаст.
— Не для тебя, оболтус, стараюсь. Это для Розмари, — отвечает Астерия, прежде чем закрывает за нами дверь, оставляя в узком переулке.
— Что будем делать? — тут же спрашиваю я Маркуса.
Потому что сама понятия не имею, что предпринять и как улизнуть из-под носа Рикарда.
— Импровизировать! — лихо улыбаясь, отвечает мне тот и накидывает на нас иллюзорный полог. Теперь мы на какое-то время скрыты от чужих взглядов.
До вокзала добираемся короткими перебежками. Маркус силён в отводе глаз, но всё же и его силы не безграничны. А потому там, где это возможно, мы пользуемся подворотнями и лазейками между домов.
Выход на перрон оцеплён жердями, но я знаю, что попасть на пути можно с другой стороны. О чём и сообщаю Фасту. Вместе мы перебираемся через забор, и спустя двадцать минут короткого забега между экспрессами, стоящими на запасных путях, добираемся до родного "Торопыги".
— Освальд, как обстановка? — сходу спрашиваю я, залезая в кабину машиниста.
— Боги всех миров, как вам удалось обойти жердей? — на лице мужчины видно искреннее облегчение. — Мы уже думали, что всё, отбегались.
— Вальд, как у нас дела? — спрашиваю уже с нажимом.
— Пассажиры на своих местах, продовольствие и обеспечение загружено, движитель — в норме. Можем стартовать хоть сейчас. Но есть одно "но". Командорский экспресс зацепился за нас абордажными сцепками.
— По всему составу? — мой голос предательски дрогнул, но я стараюсь удержать лицо. Ничего, что-нибудь придумаю.
— Нет, только три хвостовых вагона, на остальные им, видимо, не хватило, — докладывает машинист.
— Так в чём проблема? — вмешивается Маркус. — Отсоединяйте вагоны и дёру отсюда.
— А пассажиры как? Маркус, это всё пассажирские вагоны! Это мои клиенты, которых я обязалась перевезти в Арагер. Тебе легко говорить — сбросьте балласт, но ты-то с Розмари нас скоро покинешь, а у меня репутация! Я этим зарабатываю! — я наступаю на Фаста, тыча ему пальцем в грудь.
Нахал хватает меня за руку и притягивает к себе. Какое-то время задумчиво смотрит в моё красное от негодования лицо, а потом на его губах появляется хитрющая улыбка.
— Репутация, говоришь? Ну, будет тебе репутация!
Он отодвигает меня со своего пути и подходит к пульту управления, пробегается взглядом по панели и щёлкает тумблёром громкой связи.
— Уважаемые пассажиры "Торопыги", говорит Маркус Риглер Фаст, знаменитый пират и разбойник. Данным сообщением я объявляю сей экспресс своей собственностью. Стюардов прошу отцепить три хвостовых вагона. Нам этот балласт больше не пригодится!
— Ты что творишь?! — кажется, за сегодня мы оба успеваем удивить друг друга своими выходками.
— Краду у тебя "Торопыгу". И согласно кодексу межмировых перевозок — если у вас украли поезд, вы никому ничего не должны! Нет экспресса — нет стресса!
— Ты невозможный человек! — я чуть ли не дымлюсь от гнева, но и не признать то, что в поступке Маркуса есть логика — не могу.
А потому лишь молча наблюдаю, как на схеме экспресса один за другим гаснут огоньки отцепляемых вагонов. И так тоскливо мне становится, будто от себя отрываю, из сердца выдираю. Я украдкой вытираю выступившую слезу, но это не остаётся незамеченным.
— Да не плачь ты, новые купим! — искренне недоумевает Фаст.
— Тебе не понять, это ведь всё Рупертом собиралось, это его наследство, — отвечаю я, поражаясь опустошённости, что сквозит в голосе.
— Тогда вернёмся позже и заберём. Или выкупим. Или снова украдём. Всё будет хорошо, — иногда мне кажется, что оптимизм Маркуса — это не особенная черта характера, а просто признак клинического идиотизма.
Проще говоря — слабоумие и отвага!
— Готово, — бросив на нас короткий взгляд, докладывает Освальд.
Я в ответ лишь киваю, не в силах произнести благословение на старт. Поверить не могу, что добровольно оставляю и пассажиров, и часть своего имущества. И самое болезненное — кусочек моего прошлого. Счастливого прошлого.
Машинист запускает движитель и резко, практически без разгона, пробивает проход в Межмирье. На какое-то мгновение я даже вздыхаю свободно. Удалось, каким-то чудом и неожиданной выходкой Маркуса, но мы свободны. Да, без возможности заработать деньги, но зато не в казематах Жандармерии.
Однако радость быстро гаснет, когда я замечаю след от вспышки справа по борту. А буквально в следующее мгновение "Торопыгу" встряхивает так, что мы с Фастом летим на пол.
— Вот же ж черти подпространственные, — ругается Освальд у пульта. — Агата, это наш старый знакомый. Они как-то умудрились упасть нам на хвост! Идут на абордаж!
В этот момент нас снова трясёт, я слышу скрип и треск разрываемого металла и понимаю, что это не просто сцепки, это именно что абордажные когти! Жандармейский экспресс просто разрывает на части моего "Торопыгу"!
— Стой, дурёха, меня хотя бы подожди, — кричит мне Маркус, когда я вскакиваю с места и стремглав бросаюсь в поредевший хвост пока ещё моего поезда.
Открыв переборку в рудохранилище, я пробегаюсь взглядом вокруг и на мгновение облегчённо выдыхаю — здесь всё цело. Но лязг раздираемого металла, что доносится с другой стороны, не внушает оптимизма. Пространство вокруг меня смазывает, я даже не замечаю, как пробегаю хранилище, затем столовую, в которой меня провожают испуганными взглядами помощницы Миранды. Лишь мозг, цепляясь за привычный для меня анализ и тем самым пытаясь сохранить подобие спокойствия, отмечает, что и этот вагон относительно цел.
Но я бегу дальше, мне нужно добраться до последнего гостевого вагона, который теперь является нашим хвостом. Туда, где разместились Розмари с Маркусом.
— Гратта Хардисс, там гратта Миранда, — в момент, когда я пробегаю по спальному вагону моей команды, на меня налетает стюард Дерек. — Мы не можем её вытащить!
Что-то ответить своему работнику я не успеваю, просто понимаю, что сейчас это лишнее, каждая секунда на счету.
— Не волнуйся, сейчас все исправим, — Маркус пытается зарядить меня своим спокойствием, но это не работает.
Это ему не в первой участвовать в подобных схватках, я же всегда стараюсь всё решать миром и дипломатией. Да и не могу я до конца осознать весь ужас сложившейся ситуации. В моей голове тревожным колокольчиком звенит лишь одна мысль — только бы успеть спасти Мири и малышку!
Дверь в тамбур перекосило и заклинило, и пока я безрезультатно пытаюсь отодвинуть её, Фаст с ходу сносит её огненным шаром. Зануда в моей голове моментально выставляет ему счёт за порчу имущества, но я отмахиваюсь от этой мысли.
— Боги, — в ужасе выдыхаю я, заглядывая в вагон.
Точнее, в его подобие. Часть стены вырвана с мясом, обнажая межмирное пространство. Вокруг нас плавают осколки от люстр, деревянные щепки и обломки мебели, а в зияющую прореху виднеется атакующий нас поезд. Зловеще чёрный, с говорящей надписью "Хищник" на боку, он отполирован настолько, что на его поверхности отражаются разноцветные вспышки, что проносятся в окружающем нас пространстве.
В десятке ярко-жёлтых "букашек" на борту вражьего экспресса я узнаю Рикарда Ремера. Командор, облачённый в специальный костюм, который позволяет находиться в Межмирье, ползёт по обшивке своего "Хищника". Ещё чуть-чуть, и мы снова сблизимся на расстояние прыжка, и тогда эти подонки ни перед чем не остановятся. Если с одним-двумя жандармами мы с Маркусом ещё можем справиться, то вот с целым отрядом, да ещё во главе с Ремером — миссия самоубийственная.
— Помогите! — крик Миранды возвращает меня в реальность, отвлекая от приближающегося противника. — Помогите-е-е-е!
— Они в вашем купе, — сразу же определяю я цель, отталкиваюсь от переборки и плыву в указанном направлении.
— Всё-таки умел Руперт создавать вещи, — проговаривает Маркус, намекая на то, что мы находимся в повреждённом вагоне, но всё ещё живы. — Он весь состав оснастил защитой от межпространства?
