завязать глаза и провести меня по микрорайону, где я живу, я не споткнусь, не упаду и не потеряюсь.
Более того я до сантиметра могу указать расположение каждой горки. Качели и песочницы каждого двора. Не открывая глаз.
Я знаю количество песчинок в каждой песочнице, заусенцы на деревянных постройках, и ржавый звук раскачивающихся качелей.
У каждой качели он свой.
Я без труда назову количество шагов от подъезда до магазина, в также количество ползков, бросков, и, впрочем, плевков тоже.
Я знаю из какого окна каким боком. В какое время суток выглянет чей фейс, и с каким выражением. Что он крикнет, фыркнет и крякнет.
Боже, сколько часов прогулок я провела здесь! Прогулок с коляской со спящими детьми, с орущими детьми и взмыленными волосами на голове, хождения раком с начинающими ходить детьми, бегом рысью с научившимися блин уже бегать детьми. И нет просто бегать, а бегать именно туда. Куда нельзя ни в коем случае.
Я точно представляю, с каким ускорением и под каким углом нужно пускать свое чадо с определенной горки. Чтобы оно, чадо, доехало не носом в песок, и не очутилось в соседнем дворе, но и не зависло посреди горки в полном недоумении.
У каждой горки свой пинок, и я его знаю.
Мне завтра утром идти во двор, и мне с вечера уже дурно.
Но водителя у меня нет, мужа в будни тоже, машину я водить так пока и не начала. Потому завтра мы снова будем на том же месте в тот же час. Думаю, спутник вполне может ориентироваться по нам в вопросах навигации и времени.
Наша весёлая семейка живёт в одноподъездном четырнадцатиэтажном доме. Раньше я знала из этого трех своих соседей. Остальных не знала даже в лицо. Сейчас я понимаю, что была практически счастливым человеком. Была. До того дня, пока некто не создал Общедомовой чат для решения общедомовых вопросов. Я её знаю. Это женщина. Она идиотка. Эта идиотка – я. Я объединила весь дом в одном мобильном приложении. И теперь все знали всех. Благодаря чату. После вступления в группу, люди теряли человеческое обличие и превращались в монстров. Коварных монстров. Оборотей. Эти нечисти установили камеры в доме и вокруг него. Они стали наблюдать друг за другом. Они писали в чате о результатах своих наблюдений. Они ненавидели друг друга. С минуты создания группы все тайное стало явным, жизнь каждого жителя дома стала напоминать сюжет произведения Замятина «Мы». Стены домов стали прозрачными, мысли людей стали прозрачными, шумоизоляция, и до того висящая на волоске, оборвала седеющий волосок и сошла на нет, обнажив жадно прислушивающимся соседям все тайны Мадридского двора. Не могла теперь сбежать под покровом ночи любовница от хромающего пьющего армянина с первого этажа. Не могла остаться незамеченной экстравагантная парковка с заездом на крыльцо Васи Пупкина. Вася славился неразгибаемой распальцовкой, отяжеленной воображаемыми понтами и перманентный нахождение в чате. Как ему удавалось сохранять видимость крутейшего занятого мужика с постоянным заявзанием в чатовских сплетня, источников большинства которых был он сам, оставалось тайной для многих. Выдвигая новое правило, он тут же его нарушал сам. Ругая на чем свет стоит неправильно паркующихся, он тут же ставил свою машину так, что ему позавидовала бы блондинка. Пять минут назад севшая за руль. Вася был очень трепетным. Он переживал за свой дом. Его, к примеру. страшно волновало все то, что нарушал размеренную жизнь его дома. Забросив прибыльный бизнес и отдавший себя всего просмотру общедомовых камер он первым подмечал выложенные учебники химии на первом этаже. Награжденный природным чувством справедливости, Вася как ястреб бросался на авслеженную жертву, и тут уж бедной мамашке окончившего курс химии сына было не уйти. Её казнили прилюдно. Её линчевали пред всей группой. Вася был спасение дома от зла. Он сам регламентировал вопросы, достойные обсуждения в чате. Пресекая на корню жалобы на нарушение тишины строителями в часы тишины, он громко поднимал среди ночи важнейшие проблемы футбольного матча. В чате была Яна, которая была недовольна всем, всегда и везде. Ей не нравился забор возле площадки. Ей не нравилась сама площадка. Она ненавидела наш район, город, страну и собственно планету. Яна ходила на все встречи, митинги и демонстрации. Она умела требовать. Требовала и получала. Может. Её молитвами, у нас случится новая площадка, каждый миллиметр которой я ещё не изучила. Дай Бог ей здоровья. Ещё был он. Карабас Барабас. Тот, кто незаметно руководил всем этим кукольным театром. Его звали Владимир. И он владел этим миром согласно имени. Он владел миром этого чата. Порой он резко высказывался. Но чаще молча наблюдал за перепалками своих кукол. И лишь вовремя подергивал их за ниточки и нервные канатики. Так сказать, подбрасывал огня в топку. Чтобы не скучно было сидеть у Камина с Адамом. Адам, к слову, был его котом. Огромным пушистым котом. Главным предназначение Владимира, помимо управления чатом, было выгуливание своего кота. Каждое утро, нацепив на Адама новый фрак, он гордо шествовал с ним по району. Уверена, он обсуждал с ним жизнь нашего чата. Решение о добавлении человека в чат Владимир принимал совместно с Адамаом и его новыми панталонами на основании того, внёс ли стучащийся тысчонку на видеонаблюдение. Эта тысяча была входным билетом в мир кошмаров, сплетен и футбольных матчей. Добро пожаловать.
У меня гиперактивный ребенок
У меня гиперактивный ребенок. И не надо мне говорить, что все дети активные в этом возрасте. Мамы флегматичных детей, закройте книги идите поблагодарите Вселенную за спокойную старость. Поймут меня лишь немногие.
Да, многие дети активные, и некоторые из них гиперактивные.
Другими словами, процессы возбуждения у таких детей преобладаю над процессами торможения. У моего младшего сына последних нет вовсе. В состоянии статики он не бывает никогда. БОльшую часть времени мой ребенок скачет по потолку, висит на люстре, прыгает по электроплите рядом с кипящей картошкой, булькается в замоченной кастрюле в мойке на кухне. Другими словами, сидеть на полу и катать самосвал – не наш удел.
Лепить куличики в песочниц возленог лузгающей семечки мамы – тоже рассказ не про нас. Это про другую жизнь на другой планете. Та сиреневые спокойные люди с четырьмя улыбками на одном лице.
Наша прогулка обычно начинается с того, что из подъезда вывозится велосипед-коляска, в которой пристегнут двумя ремнями и прижат бампером мой Степа. Через секунду, расстегнув ремни и рассоединив с треском
