бампер, Степа летит на проезжую часть.
Бросив велосипед, машинки и пакет с мусором, вооружившись снарядом ненормативной лексики, следом лечу я.
Выхватив Степана из-под колес грузового автотранспорта, я слушаю несущиеся вслед несколько рекомендаций по основам педагогики и психологии в воспитании детей дошкольного возраста.
Зажав дошкольный возраст подмышкой, я объясняю последователю Маслоу и Крупской маршрут его следования, и бегу дворами в частный сектор. Начало прогулки положено.
Площадки мы стараемся обходить. Потом что там бывают кошки. И дети.
Кошки нам не страшны. Кошкам страшны мы. Впрочем, и детям тоже. Настоящую опасность представляют сами площадки. Потому что, зайдя на них, мой сын тут же ищет выход. Найдя его глазами, он строит план побега. Отвлекая мое внимание на такие мелочи как выдранные косички у девочки или высыпанный мне за пазуху песок, Степа не спеша преследует свою цель.
Удостоверившись. что моя бдительность немного притуплена (убить бдительность мамы гиперактивного ребенка невозможно, она сильнее виагры днем и ночью), Степа бросается к выходу.
Оттопырив толстый зад, подворачивая ноги друг под друга, вытянув шею и выпучив глаза, он несется куда? никуда. Просто от меня.
Споткнувшись о корень дерева, он падает. Споткнувшись об него, следом падаю и я. Ура. Пронесло.
Мы ходим гулять заброшенный парк с моим неугомонным обезьяном. Парк окружен высоченным забором, и из него всего три выхода. Степка их выучил, но я научилась их обходить.
Поскакав на всех деревьях и вобрав в себя единственную во всем парке лужу. через два с половиной часа мы возвращаемся домой.
Счастлив Степа: у него в руке два грязных полугнилых яблока, выдранные волосы кошки и девочки с площадки и фингал от падения.
Счастлива мама: у нее из двух уцелела одна бутылка молока, в трясущихся руках она держит оторванный капюшон от куртки сына и чехол от нового телефона. счастлив айон: Степа уходит домой.
А дома у нас хорошо: но есть много подоконников, плита и потолок. но зато нет кошек и машин.
Я хорошая мама: я гуляю с детьми по шесть часов в день. Я больная мама: у меня трясутся руки и я ставлю горячий чайник в холодильник, а мороженое – в микроволновку. Но я – счастливая мама, потому что мой ребенок должен это “перерасти”, как утверждают все. Я подожду.
Мы собрались на море. Ура и офигеть. А еще: а вдруг. А вдруг мы заболеем за день до отпуска, а вдруг Степа упадёт с люстры и разобьёт голову в день отъезда? А вдруг Серёжу не отпустят с работы? А вдруг закончатся поезда или высохнет море?
Не заболели, отпустили, не высохло. ЕДЕМ.
Ну почти.
За пару дней до отбытия Елисей воткнул Степе в ухо палку от ксилофона. Ездили по больницам, лечили ухо. Потом начали болеть дети в садике. Срочно вывели старшего из сада. Я буквально вывернулвсь наизнанку, Пытаясь сохранить их здоровыми до отъезда/ Оставалось только обмотать им скотчем гостеприимные для[вирусов отверстия и надеть на головы аквариумы. Встали рано, приехали на вокзал. Нас даже пустили в поезд. Другими словами, я не забыла дома паспорт, свидетельства о рождении и самих детей. Поезд вскоре тронулся, или как утверждает мой старший, будущий машинист, ТрУнулся. Это было здорово. Потому что я два года не видела море. Моё любимое море. Я могу написать о своей любви к морю отдельную книгу. Я напишу её. Если у меня останется хотя бы пару дней жизни после окончания этой. Я пропустила свидание с морем всего лишь два раза в жизни: когда рожала двух сыновей. И оба эти лета оно снилось мне, бархатные, манящее, зовущее. Я говорила ему: "Погоди, до кормлю сиськой и приеду. "Я приехала к нему с годовалый Елисеем. Степу в год я побоялись предъявить любимой стихии. Одна стихия могла убить другую. Я приперла Степана в полтора. Ну вот. Премся. Точнее, едем. Вагон нам достался замечательный: думается, на нем ездила на море ещё Крупская с дядей Вовой и ластами. Степа ехал на всех полках вагона, а также на столике, на сцепке и токоприемнике.
Пару раз за сутки у каждого из нас появлялись попытки выпрыгнуть на ходу, перелома в руки и ноги, и бежать, не оглядываясь. Мы передавали караул, и ходили со Степаном по коридору туда-сюда часами. Мы кормили его всем, что может сожрать полуторагодовалый ребёнок. Мы пели ему песни, мы плясали с бубном, в алюминиевым подстаканником, с дверью от купэ. Мы доехали. Вывалились в Анапу мы с выпученными глазами и воплем: "Блиин! Неужели выжили?»
Нам дали два двухкомнатных номера. Старший пятилетний сын заселился на четвёртый этаж с бабушкой, младший – со мной и папой. Младшему отдельный номер или хотя бы клетку не дали. Какой турецкий или египетский народ придумал систему "Всё включено"? И какой из представителей русского народа слизал её подчистую и припер в Анапу?
Да не прочтет эти строки мой тренер. Но я жрала так, будто у меня два желудка, три печени и два запасных шланга прямой кишки. Наш менталитет не позволяет не есть то, что даётся бесплатно и безгранично. Я наблюдала за людьми в столовой: они закладывали еду себе в рот, как в жернов. А то, что не лезло в жернов, они пихали в уши, нос и контейнеры. Я делала так же. Отпуск начался.
Какому такому гениальному человеку пришло в голову назвать декретный отпуск отпуском, я не знаю. Мне не знаком этот гений, но я точно знаю о нем несколько вещей Во-первых, это не женщина, однозначно. Во-вторых эта «неженщина» не имеет детей. Ни одного ребёнка. Далее, эта "Не женщина, не имеющая детей", ненавидит всех женщин. А ещё оно никогда не видело детей, ни одного ребёнка! Или видело издалека, в мультфильме. Оно не оставалось с ними дома один на один. Оно не жило с парой-тройкой детей годами на курорте, откуда пленник Гестапо сбежали бы к себе в лагерь, не оглядываясь, на курорте под названием "Декретный отпуск"
Этот отпуск начинается с поглощения твоей личности. То есть многие годы ты растешь, развиваешься. Ты с отличием заканчиваешь школу, получаешь медаль, потом ты с красным дипломом завершаешь пару ВУЗов, и наконец становишься личностью. личностью, не зависящим от рубля и разрешения мамы и папы, личностью, которую уважают, с которой советуют ся. Ты уже не часть толпы. Ты сама по себе что-то значишь. Ты принимаешь сам решения, касаемые своей жизни: ты решаешь,
