Расстройство от пропажи любимой вещи смешалось у меня тогда с удивлением от целого ряда составляющих. Судите сами: венецианский шарф явно сперли. Но кто? Не на кого было подумать. Мысль не поворачивалась ни в каком направлении. Все присутствующие были гордостью российской культуры.
А произошло все во время презентации книги именно о России – написанной искренним японцем.
Да уж, действительно, “умом Россию не понять”… А с другой стороны, приятно, что среди мастеров искусства есть тонкие ценители прекрасного. Интересно, чью шею обвивал, а может быть, и обвивает, наш венецианский шарф и чей тонкий вкус он тешит?
Шарф второй
Первая история никогда бы не выпорхнула со склада моей памяти, если бы не вторая, ее оттуда доставшая.
На питерском телевидении в течение года я вел ток-шоу на медицинские темы под названием “Наболевший вопрос”. До меня это делала замечательная Татьяна Друбич. На запись одной новогодней программы пригласили в качестве моего гостя Таню. После съемок, вечером она отбыла в столицу, забыв в холодном Санкт-Петербурге свой большой, теплый, красивый шарф.
Я уезжал на следующий день и взял шарф с собой, чтобы в Москве передать его Тане. В Москве я сразу ей позвонил и сообщил, что шарф у меня, – все, мол, в порядке, не волнуйся.
Мы договорились встреться сразу, как только появится свободное время. Но у Татьяны Друбич были съемки “Ассы-2” и бесконечные разъезды. Я положил шарф в багажник своей “Волги” и попросил водителя дозваниваться хозяйке шарфа и отвезти его ей, когда она скажет.
Ничего не получалось. Так прошла зима.
Как-то в подвале одного клуба мы встретились. “Таня, шарф лежит в машине наверху. Сейчас я его принесу” – “Да, ладно, лето же. Мне и положить его некуда. В следующий раз как-нибудь”.
Прошла еще одна зима. Закончились съемки фильма “Асса-2”. Я купил новую машину.
Будучи в Венеции, я рассказал про шарф Татьяны Друбич общему нашему знакомому и тайному Таниному воздыхателю и италоведу Глебу Смирнову. Впрочем, по-моему, большая часть мужского населения нашей страны – тайные воздыхатели этой актрисы. Уже в венецианском аэропорту “Марко Поло” я получил от Глеба эсэмэску следующего содержания: “Андрей, молю, привезите мне ее шарф”. И я решил, что если не получается сделать приятное Тане, то я сделаю приятное Глебу.
Я прилетел в Москву. Подъехал к дому. Вышел из своей новой машины и подошел к стоящей в депрессии, с проколотыми шинами, старой, преданной мной “Волги”. Открыл багажник, чтобы достать оттуда шарф. О, ужас! Пока я был в Венеции, машину обчистили, и багажник был абсолютно пуст. Шарфа в нем не было. Я не отдал его Тане и не сделал приятного Глебу.
Теперь этот теплый, широкий шарф Татьяны Друбич согревает чью-то другую шею. И обладатель этой шеи даже не подозревает, чью шею этот шарф согревал раньше.
Истории пропажи вещей всегда печальны в своем начале. А потом часто они вспоминаются как вполне забавные, внося в нашу жизнь цвет, вкус и запах.
Будьте здоровы и держите себя в руках.
21. И еще одна криминальная история
Обмен
Мы почему-то все очень любим криминальные истории. И при этом одни на них учатся и набираются опыта, а другие не учатся совсем ничему. Остаются такими же доверчивыми и наивными, как и были. Хоть кол на голове теши.
Я всегда доверял людям. В этом смысле я идеальная жертва для мошенников. Стоп! Вот сейчас мошенники прочтут мой текст и устроят свой слет в местах моего обитания. Ну или предыдущие тексты прочтут. Они тоже говорят во многом о моей доверчивости.
Как вообще во мне сочетаются доверчивость и знание психиатрии – загадка.
Впрочем, не такая уж сложная, как может показаться.
Дело в том, что психиатра в себе надо включить. А я часто забываю это делать вне работы. Да я сейчас психиатром и не работаю и, честно говоря, не хочу его в себе включать.
Вот представьте себе стоматолога, который в нерабочее время, выпивая с другом, отмечает для себя, что у собутыльника кариес правого верхнего резца.
Или, целуя любимую, он тоже замечает, что у нее…
Опущу здесь предположительное поведение врачей других медицинских специальностей в повседневной жизни.
Включите сами свое воображение.
В общем, я людям доверяю и ничего не могу с этим поделать.
Конец 80-х. У меня было несколько сертификатов. Забытые денежные единицы. Постаревшие фарцовщики (тоже забытое слово) должны были бы в этом месте текста оживиться. А для тех, кто не знает, поясню: сертификаты – это такие бумажки, на которые можно было отовариться (именно это слово здесь подходит) в валютных магазинах “Березка”.
Там продавались иностранные сигареты, иностранный алкоголь и прочие иностранные вещи, которых в обычных магазинах не было, чтобы эти иностранные вещи, красиво упакованные, не растлевали души закаленных советских граждан.
И вот представьте себе, что этот “березовый рай” стал рушиться. И рушиться стремительно. Я взял пачечку своих жалких сертификатов и поехал к валютному магазину с желанием как-то их пристроить.
В магазин стояла гигантская очередь. Товаров в нем практически не осталось – тех самых, красиво упакованных, пока еще украшающих полки нынешних магазинов.
А рядом с “Березкой” крутились всякие сомнительные граждане, предлагавшие поменять эти бумажки под названием сертификаты на советские рубли. Меняли в основном по курсу один к трем.
И вдруг подходят ко мне двое – один слега поддат, второй трезв и предлагают мне поменять один к шести.
Я с ними отхожу в сторону от толпы. Тот, который трезвый, отсчитывает нужную сумму в рублях. Все честно! Сертификаты вообще лежат у меня в кармане. Ну полное доверие.
“Пересчитай, – говорит он, – чтобы все было по-честному”. Я пересчитываю спокойно рубли, которые он мне дал. Одной купюры не хватает.
“Не хватает одной бумажки”, – говорю я. Говорю совершено спокойно, потому что мои сертификаты лежат у меня в кармане. “Не может быть, – отвечает он и передает деньги своему поддатому приятелю: – Серега, пересчитай”. Поддатый Серега пересчитывает: “И правда, Толян, не хватает…” Тот, который трезвый, берет деньги, то есть эту пачку рублей, добавляет недостающую банкноту и протягивает пачку этих рублей мне. Я спокойно кладу рубли в карман, достаю из другого кармана сертификаты и отдаю им. Парочка менял пересчитывать сертификаты даже не стала. Доверяют! Жмут мне руку и уходят.
Дома выяснилось, что поменяли мне мои сертификаты на рубли по курсу один к одному. Кстати, на сертификатах так и было написано, что один сертификат равен одному рублю. Так что все честно. У меня даже не было чувства досады, а было чувство гордости мастерством и профессионализмом умельцев. Ну а то, что я был наказан, – так это совершенно справедливо, по заслугам: что называется, жадность фраера сгубила.
Будьте здоровы и держите себя в руках.
22. Вперёд, заре навстречу
Пускай, пускай у вас возникнет не только симптом дежавю, но и симптом дежа ентендю – “уже слышанного”, симптом дежа векю – “уже пережитого” и даже симптом дежа бэсэ – “уже опробованного”.
Расслабьтесь. Примите удобное положение.
Эти перечисленные симптомы возникли у меня, когда я взял в руки пожелтевший лист бумаги формата А3 с напечатанной на нем таблицей – под заголовком:
“Пионеризм как фактор полового воспитания”.
Издана эта таблица была в 1935 году.
Разве я, принятый в пионеры старшеклассницей Афоней с мушкой на верхней губе справа, в последующем сосланной за 101-й километр за занятие проституцией; я, почувствовавший себя мужчиной, когда она в момент повязывания мне галстука, уперлась своей не по возрасту большой и рано появившейся грудью в мою грудную клетку; я, ответивший ей на ее призыв “Будь готов!” – “Всегда готов!”, мог не испытать вышеописанных симптомов, держа в руках эту таблицу?
На этой таблице были фотографии с подписями: “Пионерский привет”, “Групповой пионерский привет”, “Пионеры в борьбе за чистоту и опрятность на кухне”, “Пионерки поют «Вперед, заре навстречу!»”…
А заканчивалась она текстом. Я – как психиатр и гражданин – не могу его утаить. Он свеж и по-прежнему актуален. Кажется, что кто-то из сегодняшних депутатов-борцов за нравственность зачитывает его с высокой трибуны под бурные и продолжительные аплодисменты.
Дежавю.
Вот он, этот текст. Наслаждайтесь.
“Пионеры – юные строители новой жизни, молодые энтузиасты. Это юноши и девушки, добровольно обуздывающие свои половые страсти вследствие страстного стремления к высшему счастью освобождения человечества от угнетения и насилия. Только участвуя в этой борьбе, наши дети обретут здоровую психику и тело. В системе полового просвещения пионеров половые темы не должны изолироваться от прочих вопросов общественности, этики, быта, труда ребят. Пионеризм, являясь прекрасной школой правильного полового воспитания, дает богатейший материал для переключения возможной излишней половой энергии юношества в русло захватывающей общественно-полезной работы. Здоровому половому воспитанию в большой мере благоприятствует совместная работа мальчиков и девочек в области учебы и общественной работы”.
