— Тем более поразительно, как ты могла даже помыслить о замужестве, о браке с человеком, которого, похоже, не уважала и не любила.
— Какая разница, любила я его или нет? Это тут совершенно ни при чем!
— Ты так думаешь? — спросил он, подняв глаза к потолку.
— Да. Потому что брак — это совсем другое. Когда дело доходит до брака, многие соединяют свою жизнь с теми, кто им вовсе не нравится.
— Неужели?
— Да. Ведь мы не останавливаем выбор на друзьях, правда?
— Почему же? Я с удовольствием.
— Друзья — это друзья. С ними нужно дружить. А партнеры — это партнеры.
— Не думаю, что Доминик искал в тебе «партнера», во всех смыслах этого слова, — съехидничал Джо. — По-моему, он хотел превратить тебя в коврик, хорошенький такой коврик для вытирания ног.
— Да, это так. И я почти в него превратилась.
— Хорошо, Минти. Спрашиваю еще раз: почему ты хотела выйти замуж за Доминика?
— Да не знаю! — раздраженно выдохнула я, но сразу же сдалась: — Ну, хорошо, скажу. — Я вертела в руках солонку. — Мне захотелось выйти за него, потому что он захотел жениться на мне. Да, признаю. Мне это льстило. Он выбрал меня. Это было приятно. Мне уже тридцать — пора подумать о замужестве. Тут появился Доминик и выбрал меня. И я подумала: «Ничего, сойдет».
— Ничего, сойдет?
— Да.
— Несмотря на то, что была о нем столь низкого мнения?
— Ну, не то чтобы совсем низкого. У него есть свои достоинства. Например, он очень богат.
— Ага.
— И привлекателен. И хотел меня. Доминик выбрал меня.
— И что, больше для замужества ничего не нужно?
— Нет. Ну, по крайней мере, для меня.
— Он выбрал тебя и попытался переделать по своему вкусу.
— Да, так он и сделал, ублюдок.
— Так я еще раз тебя спрошу: почему ты не противилась этому? Почему пыталась стать кем-то другим? Почему ты позволила этому произойти, Минти? Ты же не ребенок, и у каждого человека есть выбор.
— Почему я позволила этому произойти? Потому что видела, как он уязвим. Видела, в чем кроется причина его неуверенности, и решила быть более гибкой.
— Счастливчик Доминик.
— Потому что понять — значит простить.
— Неужели? Я и не знал. Значит, теперь ты поняла, почему Доминик тебя бросил…
— Да-да, поняла.
— И прощаешь его? — Я взглянула на него исподлобья. — Прощаешь? — повторил он вопрос.
— Нет, — хрипло произнесла я. — Не могу простить.
— Так зачем же ты позволяла ему так с собой обращаться?
Зачем? Действительно, зачем?
— Ладно! Затем, что знала: если начну показывать характер, он меня бросит. Всегда так делал. Если подружка начинала его критиковать, указывать на недостатки, он тут же ее посылал. Сразу. Он мне сам сказал. Как только мы познакомились.
— О, понятно. Вроде как предупредил.
— Не знаю. Все, что я знаю, мне не хотелось, чтобы он меня бросил. Ненавижу, когда меня бросают. Да и кто любит?
— Значит, боязнь быть отвергнутой удерживала тебя возле мужчины, который тебе вообще не нравился? Похоже на извращение.
— Да-да, так оно и было: я боялась быть отвергнутой. Не могла вынести мысли, что Доминик меня бросит. Кроме того, я ненавижу перемены, а я к нему уже привыкла.
— Это очень плохо, Минти.
— И к тому же… да, согласна… кое-что в нем мне все-таки нравилось.
— Например? Он не мог поддержать разговор. Не умел себя вести. Устраивал истерики. Осталось не так уж много.
— Он был очень амбициозен, как и я.
— О'кей.
— И хотел, чтобы я добилась успеха.
— Ты уверена, что он хотел этого для тебя? — усомнился Джо. На лице его играла непонятная полуулыбка.
— Что ты имеешь в виду? Разумеется, для меня. Он мечтал, чтобы я сделала карьеру.
— Правда?
— Говорил, что у меня настоящий талант.
— Да, я уже понял.
— А еще он говорил… он говорил… — О боже… Я вспомнила, что он говорил, и тяжело вздохнула. — Он говорил, что встречаться со мной «полезно» для его репутации.
— Ничего себе, Минти! Вот это комплимент.
— О'кей, согласна, это доказывает, насколько он мелочен, но кое-что в Доминике мне действительно нравилось. Он мне подходил.
— Ага, — Джо откинулся на спинку.
— Мы хорошо… смотрелись вместе. Нам часто говорили, что мы отличная пара.
— М-м-м.
— И мы приятно проводили время, — добавила я и начала возить по столу перечницу.
— Неужели? — скептически сощурился Джо. — Тебе было приятно с ним общаться?
— Иногда. И мне не надо было ни о чем беспокоиться.
— Ты имеешь в виду — о деньгах.
— Он был красив, холост и хорошо одевался.
— Но вы совершенно друг другу не подходили. Ты сама говорила.
— Не подходили? Хм, нет. То есть в чем-то, может, и не подходили. Но не во всем.
— Например?
— Послушай, Джо, мы проходили тест на совместимость. И получили высокий балл!
— По-моему, ты сама в это с трудом веришь. Минти, скажи, а ты честно отвечала на вопросы теста?
Я уставилась на него, пораженная до глубины души: — Ты хочешь сказать, что я вру?
— Хм… да, — осторожно произнес он. — Врешь. Причем врешь сама себе.
— Замечательно!
— Игра окончена, Минти.
— Не смей так со мной разговаривать!
— Я тебя раскусил.
— Раскусил?
— Одно из двух: или ты полная дура, если терпела такую кучу дерьма, как Доминик, или ты такая же мелочная, как и он. Какой вариант выбираешь?
— Я не дура! — взъярилась я. — Как ты смеешь?
— Нет, — согласился он. — Вот и я о том же. Думаю, ты не дура.
Мы сверлили друг друга глазами, будто играли в гляделки, и я моргнула первой.
— Я не мелочная, — хрипло прошептала я. — Не мелочная, и никогда не была такой. Я просто ошибалась. О'кей? Я думала, что Доминик — беспроигрышный вариант, но, оказалось, поставила на темную лошадку. Я заставляла себя не замечать плохое, и в результате у меня сложилось о нем искаженное мнение.
— Да, потому что ты мелочная, Минти. В каком-то смысле.
— Неправда.
— Это так. Поэтому ты и мирилась с его обращением. Потому что у него были деньги и немного внешнего лоска, он прекрасно выглядел в дорогом костюме. Но это все, что он мог тебе предложить. И тут — сюрприз, сюрприз! — он кинул тебя, и ты еще обижаешься.
— Да-да, — сказала я. — Еще как обижаюсь. И мне кажется, очень жестоко с твоей стороны мучить меня в тот самый день, когда я все поняла, готова забыть о прошлом и двигаться дальше.
— Ты так ничего и не поняла, — вздохнул Джо, пробегая левой рукой по волосам. — Ты так и не поняла, что тоже виновата в случившемся.
— Не виновата, — упрямилась я. Джо взял счет.
— Отлично, Минти, как скажешь.
— Да кем ты себя возомнил? — взорвалась я. — Решил поиграть в Бога? Или в испанскую инквизицию?
Он ничего не ответил. Только продолжал смотреть на меня, и это бесило еще больше.
— Ты весь вечер учишь меня жизни.
— Ничего подобного. Я просто задал тебе несколько простых вопросов. Пытался заставить тебя признать правду.
— Правду? — выпалила я. — Что ж, эта, правда, не твое собачье дело! Как ты посмел! — я уже вопила, благо бар был практически пуст. — Как ты посмел устраивать мне допрос?! Пытаться подловить меня?!
— Я не пытался тебя подловить, — устало произнес он. — Ты сама себя выдала.
Ну, все! Словно горящая спичка попала в склад боеприпасов, и я взорвалась.
— С меня хватит! — орала я. — Ты весь вечер издеваешься надо мной! Весь вечер нападаешь. Снова, снова и снова! Хочешь, чтобы я возненавидела себя. Дудки! С меня хватит этого дерьма. Доминик меня досыта им накормил. Я все время терпела. Но больше не собираюсь. Не собираюсь терпеть то же самое от какого-то долбаного ублюдка, который еще называет себя моим другом! С меня хватит! Я не намерена выносить твое отвратительное, наглое вмешательство в мою жизнь. Ты обо мне ни хрена не знаешь! Я же не сижу здесь и не разглагольствую, что у тебя не так. Не обвиняю тебя в том, что ты мелочный, лживый ублюдок. — Запас оскорблений истощился, и я просто хватала воздух ртом, ослепнув от слез. — Я‑то думала, это будет идеальный вечер! Но ты все испортил. Испортил прекрасный вечер. А ведь я была счастлива! — Я опять исходила на крик, по щекам струились слезы. — Но теперь, благодаря тебе, я снова несчастна. И не намерена оставаться здесь и сносить оскорбления.
— Мне казалось, тебе нравится, когда я тебя оскорбляю, — тихо сказал он.
— Но не по-настоящему! Не так!
— Готов поспорить, с Домиником ты в таком тоне никогда не разговаривала.
— Нет, не разговаривала, а надо было!
— Да, действительно, надо было, — кивнул Джо. — Тогда бы ты не кричала сейчас на меня.
— Я кричу на тебя, — прошептала я, заметив, что бармен в ужасе на нас вытаращился, — потому что ты сам довел меня до такого состояния. Сам виноват.
