злость
Мы сбрасываем часто в разговоре.
Долбит, как капля, мрамор и гранит,
Мозги и психику одно и то же:
То лес горит, то Слон убит…
От новостей дерёт мороз по коже.
Хоть хныкать детям не к лицу
Перед беспомощным, родным тем более,
Все жаловались старому отцу,
Ужа грузили на ночь своей болью.
Уж сердобольный с горя закурил,
Что сострадание губительно не ведал,
Чуть было руки на себя не наложил,
Да тут нелёгкая вдруг принесла соседа.
Чтоб не ославить род свой и семью,
В отчаяньи от психо-перегруза
Мудро Уж начал злить Змею
И додразнился до желанного укуса.
Никто не упрекнул державу и семью:
Простого проще – обвинить змею.
Собака грызёт кости не потому,
что ей мясо надоело
Крещенский злой холод не остудил
Соседских собак гневом дышащий пыл.
Сцепились два пса, клочья шерсти летят,
Пойди разберись, кто тут чёрт, а кто брат…
Из будки Щенок мокрый высунул нос.
Покрылся льдом нос, обонянья не стало,
Пропал нюх собачий на мясо и сало.
С тех пор примечает мудрёный народ:
Щенок, став Собакой, лишь кости грызёт.
Живя средь людей, не в лесу,
Себе заруби на носу:
Чтоб жизнь не собачьей была,
Не суй нос в чужие дела!
Единственный наследник старого Царя
Тонул на лодке с повреждённым днищем.
Но, беспримерным бескорыстием горя,
Царевича спас чудом Нищий.
Взял Царь бродягу под опеку,
Велел помыть, побрить, постричь калеку.
Жил Нищий при дворе, как дома,
И трапезы делил с Царем в хоромах.
«Причудился мне нынче Божий Глас, –
Признался Нищему смущённый Царь-отец, –
За то, что жизнь ты сына спас,
Тебе построю золотой дворец!»
Взмолился Нищий на коленях пред Царём
И стал о землю бить челом:
«О! Добродетель всех времён,
Прими от вечного раба поклон!
Не одари веленьем строгим!
Чем возводить дворец под небо,
Издай указ всем сирым и убогим
Подушно дать по корке хлеба!»
Возводим памятники идолам-царям,
Земной рай строим новым богачам.
Жаль, некому из самодержавцев наших дней
Дорогу проложить к сердцам простых людей.
Цепного Пса наведал Серый Волк,
Которого тот чуть не разорвал.
– Что дать тебе, чтоб ты умолк
И людям спать ночами не мешал?
Хоть мы с тобой почти родня,
Ты за работу получаешь грош,
А я без мяса не живу ни дня, –
Мне больно видеть, как ты кость грызешь.
Спокойно спит Хозяин твой,
Тебя оставив на ночь на цепи,
Средь волчьих вожаков он «Свой»,
Ты убедишься в этом, – потерпи!
Пора из прошлого извлечь урок,
Чтоб цепь достойной жизни не мешала.
Я ночью Поросёнка уволок,
В знак мировой принёс мясца и сала.
Пёс возмущённый с яростью Быка
Рванулся вздыбленный, что было сил.
Ошейник лопнул от собачьего рывка,
С цепи сорвался Пёс и Волка задушил.
О! Лицедеи вероломной стаи,
Гонители правдивой прессы «дерзкой»,
Не сделать вам её – продажной, мерзкой:
Она златою лихорадкой не страдает.
Никольникову Фёдору Фёдоровичу
Пролог.
Года безудержно бегут
От первозданного истока,
Так реки берега грызут
Струёй бурлящего потока.
Так в этот мир вошёл поэт,
Как астероид в мир галактик –
Душою он найдёт сюжет,
Отточит рифму, как фанатик.
Сегодня новый бенефис
Поэта, баснописца века,
Смотрю я вновь из-за кулис
И верю в гений человека.
Он острослов, как одессит,
Как офицер – правдив и точен,
Никто, как он, не юморит
И его юмор свеж и сочен.
Глаза агатами горят,
А его басни, как заноза,
Достать поглубже норовят
Всю фальшь, не требуя наркоза.
Любите Родину, как он
И Украину и Россию –
Кто делит нас, тот так смешон
И тратит понапрасну силы.
Так пожелаем же ему
И вдохновенья, и удачи,
И плюс к таланту и уму,
Здоровья на сто лет в придачу!
Эпилог.
Никольников, как старший брат,
Есть у него чему учиться!
Пусть, что угодно говорят –
Он, как поэт, не повторится!
Виктор Попов
