Да, мало кто может похвастаться, что родители дали ему по святцам имя богини победы!
…Только когда сила урагана начала спадать и я стала стремительно снижаться, не смотря ни на какие усилия, до меня дошло, что что-то не то. Потому что впереди действительно приближалось что-то твердое. Земля. Которую я уже полчаса видела впереди себя горизонте. И, как полная болванка, не обращала внимания.
Сумасшедшая дура!!!! Это была земля!!!
Вообще, все это походило скорей на сон.
Ураган стремительно угасал…
…Только уж очень препротивный сон в конце. Когда я поняла, что нырнуть в океан, как предполагалось давно, не удастся никаким образом. Осталось только взять выше и надеяться на богиню победы, находчивость и холодное самообладание, с детства выручавшее меня среди всяких шалостей. А их случалось не мало. Так уж получалось, что шальная девчонка чувствовала себя как дома лишь ходя по краю пропасти или выкидывая такие фокусы, от которых тихо седели родители. И никто не мог ее винить — тот мир, который она встретила младенцем как родной, был адом непрерывного боя. И она просто восприняла его как родной… И без полного напряжения всех своих сил, или хотя бы духа, жизнь казалась пресной.
…Даже моего ненормального умишка хватило понять, что посадка на землю будет очень жесткой, даже если я проявлю все свои накопленные тренировкой навыки.
Мастерство… И пиши маме…
Странно, но чувство опасности вновь вернуло мне рассудок. Сознание стало холодным и спокойным, как зачищенный до блеска кусок стали. Да, я падала. Но быть растерянной и испуганной не желала категорически. Руки были готовы исполнить любой приказ, мгновенно, молниеносно, даже самый дикий и отчаянный.
— Воды мне, воды! — внутренне чуть не закричала я. Желательно, моря… Но, увы, неожиданно появившееся озеро бывает только в сказках. Даже пруда, а не то что лимана, я тут не видела. Но сдаваться я не желала. Возможность есть всегда. И то, что для дурака конец, для умного мягкая посадка. Надо только ее увидеть, вычленить из хаоса и совершить соответственные действия, в результате которых она появится. Мозг работал на пределе, качая сотни возможностей в секунду. Но все они были нереальны, зато земля стремительно приближалась.
Только согнутые ветром деревья указывали мне дорогу.
О Боже! Согнутые деревья! — чуть не ужалила меня мысль. Никогда не сдавайся, спасение может прийти в самом конце — еще раз подтвердила себе я свое кредо.
Дальше тело уже работало в автоматическом режиме, получая приказы уже не от рассудка, а от взятой в захват цели, которой стало само мое сознание. На несколько секунд личность отключилась, осталась только живая реакция, вернее сознательная ситуация, ставшая целью. И моделированная ею. Почти бездумно, насколько сумела точно, я развернулась на молодое и гибкое, но высокое дерево с тонким стволом, и врезалась в его верхушку. Глаза закрылись, голова вжалась, чтобы удар ветвей не повредил шею и жизненно важные органы, руки сами точно легли на тонкий ствол — раз увиденного еще до тарана было достаточно, чтоб сработать выйти на цель им абсолютно точно даже с завязанными глазами. Дерево стремительно накренилось, опасно изгибаясь луком, гася удар. Я молниеносно перекинула ноги вперед и вверх, теперь правда уже вниз, ибо молодое деревцо уже смотрело вершиной вниз, и как кошка мягко насторожив все свои мышцы, спружинившими ногами встретила удар о землю, профессионально гася инерцию всеми доступными мне способами… Сначала сжимаясь и приседая… А потом, когда таз почти коснулся земли, покатившись по земле, перенаправив ее (инерцию) вбок, то есть заваливаясь, опрокинувшись, на одно колено и клубочком покатившись по земле. Пустив ее по кругу. Вместо ляпа с одним общим центром тяжести, получая последовательное косое гашение ускорения каждого сегмента тела, и, мягко перекатываясь на выгнутое тело, переводя энергию удара во вращательную, круговую силу инерции.
Так малыш, на бегу, споткнувшись, вместо того, чтоб ляпнуться головой вниз, вдруг изгибается дугой и мягко перекатывается дугой на руки, выпрямляя их, даже не выпустив из второй руки мороженое…
Только я гасила инерцию в кувырках, переведя ее в центробежную силу…
…Перекатившись несколько десятков раз как раскрученный бешеный волчок, я, даже не замедлив вращения, оказалась на ногах, спокойно пойдя дальше, будто так оно и было. Впрочем, "спокойно" — это было явное издевательство. Все тело болело, как будто на мне неделю возили камни. Кто-то бы сказал, что синяки и ушибы мне обеспечены в оптовых масштабах, но я откуда-то знала, что их скорей всего не будет — это было профессиональное. Бойца так тренируют с раннего детства, что железный мышечный каркас почти не уязвим для обычных тупых ударов при правильном состоянии мышц. Больно — да. Есть немного. А серьезных повреждений — увы. Кожа становится такой гладкой, что я ходила голой среди колючего кустарника и ничего — колючки не причиняли мне вреда. Они просто скользили, не царапая… Ты становишься как кошка, как пьяный или лунатик — падение не причиняет тебе сильного ущерба. Так истеричек бьют молотом или железными дубинками по животу, а они только кричат — еще!
Я выкрутилась и на этот раз… Хорошо училась! На душе ощущение, словно сдала, наконец, экзамен в замке Ухон, полив его обильным потом… Плохо тебе в ученье, так зато в бою другим плохо — аксиома полководца. А сколько я плакала ночами маленькая, когда мышцы раскалывались от боли и усталости… Но утром упрямо шла на штурм…
Впрочем, если сказать честно, то я прокатилась по грязи. Мокрой, но мягкой.
Ленива я! Видел бы меня наставник! Получила бы так, что не забыла! Потому что бессознательно выбрала, покатившись, такой путь, где погрязнее. То есть упруго, кротко, незлобиво. Нет бы закалить волю! Я успокоила совесть и все еще стоявшего в ней на стреме тренера соображением, что в грязи площадь соприкосновения была больше, где мягкая грязь что тебе стартовый жидкостный демпфер…
Но с головы до ног черна — огорченно подумала я. Заляпана. Как поросенок. И довольна… Нет! Как дьявол. Вот черт, воистину! Увидь меня сейчас, не обойдешься без изгнания черта.
Ветер еще дул тот… Я шла и размышляла себе, насвистывая, что вот воистину ведь чудеса. Чудеса, да и только. Даже вспоминать неохота. Опять из такой переделки сухой вышла. Сказать кому — не поверит ведь. И правильно. И не надо мне, чтобы верили. А то опять охотиться начнут. Я простая набожная женщина, вот шла, упала, потеряла память. Какое мне дело до какого-то замка за полтысячи километров?
Разве я вру? Кто ж будет про полеты слушать? Назовут тронутой. Еще и побьют за то, что неправду сказываю. Разве замок не сон? Я ж себе не враг! А людям баять правду буду.
— Ох, и устала ж я, если честно сказать…
Не знаю, сколько я так брела…
Ураган постепенно переходил в обычный слякотный и ветреный дождь со снегом, плюс немного порывов со шквалами…
Стало прохладно…
Лес в округе был начисто переломан ураганом. Прямо жуть. Остатки урагана, хлеставшие мне дождем в спину словно бичи, срывали с деревьев последние фиговые листочки, оставляя стволы совершенно обнаженными. Я прислушалась к этой мысли. Как стихи.
Я поэт! — решила я.
Но все-таки, кто я в действительности? Чудесная версия, что я — это "бедное, бедное прекрасное дитя", "беззащитное сердце", "несчастная девочка, чистая и любящая", как ни хотелось бы мне верить в нее больше всего, как не было это так трогательно и приятно мне, как каждой женщине, разлетелась вдрызг.
Способность хладнокровно убить маленьким камешком бойца профессионала, мой бег в бездну, профессиональная реакция убийцы, бешеное наслаждение ураганом не вязалось с хорошей девочкой. А уж то, как я вела себя, абсолютно наплевав на необычность ситуации и опасность, обнаружив, что ураган может нести меня, вместо того, чтоб плакать, смирно умирать себе и жаловаться богу, как это бы сделала "милая девочка", вообще навевало на меня грустные подозрения. Может у нас семейный бизнес. Мама убийца, папа зверь, жених чудовище?
Но, Боже, как мне хотелось верить в эту душещипательную сказку!!! Быть беззащитным ребенком, защищать которого с радостью бросится первый же рыцарь, закутывающий дрожащую меня в теплый плащ!!! А я буду только трогательно смотреть на него оленьими глазами. Воображение не на шутку разыгралось. Как хотелось бы быть такой!!! Есть же такие счастливицы!!! Но милая девочка, с снисходительным презрением убившая вооруженного тэйвонту голыми руками была поистине чудовищем.
Стоп. А может быть, это говорили даже не обо мне? Может тэйвонтуэ и была той несчастной, "с по-детски непоколебимой надеждой бросившаяся навстречу" мне, а я ее взяла и приложила? Ку-ку… И бедная сумасшедшая девочка тэйвонтуэ ту-ту… Как? Хороша? Но что-то помешало мне принять эту версию. Арбалетные стрелы как-то не вязались с детской надеждой.
