Как Моцарт, который слышал всю симфонию в одно единое мгновение-чувство, осознавая ее тут и сейчас, сразу. Но без этого не станешь мастером.
Образ-идеал, которым сопровождают удар, воины моей страны называют "люши".
Это не картинка, а фильма виденного движения мастера. Такая же четкая и мгновенная, только переписанная на нас. Это мы так бьем!!!
Ибо именно под этот образ психическая энергия (подсознание) подстраивает наш аппарат и малые разумы, создавая навык, подчиненный сознанию. То есть, мы не бродим кругом да около, и наш внутренний разум не недоумевает, чего же мы мучаем свое тело и чего хотим.
Чтоб понять это, надо знать, что Высокие Йоги, подчинив внутренний Разум, одной волей могут достраивать свое тело в любом направлении без всякого глупого и бессмысленного "качания" и заставлять свои органы работать в любом режиме и любой силы. Сила их так велика, что он может раздавить камень рукой или выжать сок из сорванной ветки. А навык они ухватывают с одного движения, вот почему среди них встречаются феномены по количеству владения ремеслами.
Моя болезнь теперь называлась просто — симуляция. Мне не нравилось обманывать, потому я предоставила этому презрительно относящемуся ко мне лекарю обманываться самостоятельно… Уставшая от тренировки, я ложилась в постель, потное горячее тело, расслабленный, ничего не замечающий взгляд, когда я отдыхала, расслабляя мышцы и очищая мысли…
Он брезгливо касался меня и делал выводы сам. Я же, наоборот, говорила ему, что я уже здорова (тихим сдавленным голосом), но он знал лучше… Лучше так лучше… Я, конечно, ему не мешала… Чем более подготовленной я выйду отсюда, тем для меня было лучше… Мне очень не нравился этот мир, хотя некоторые люди очень понравились…
Я с интересом ждала, когда же, наконец, этот "лекарь" распознает, что я абсолютно здорова…
Наконец, мне это надоело, и я сказала, что я хотела бы расплатиться за все, и за лечение, чтобы не иметь никаких долгов…
— Хорошо, — первый раз за все время сказал он. И ушел. А через некоторое время вернулся и назвал сумму…
Я сдавленно ахнула. Вот уж когда придуриваться совсем не было нужно… Голос мой стал хриплым от волнения сам собой…
— Хорошо, тогда возьмите треть из тех денег, что у меня были, — хрипло сказала я. — Остальное я принесу позже…
— Каких денег? — удивился тот. — У вас никаких денег не было!
Вот тут уж я действительно села, обессиленная.
— Как это не было? — сдавлено тихо спросила я. — А что же мне делать?
Тот пожал плечами.
— Не знаю… Будете работать при больнице, как это принято, пока не отработаете долг… — он скривил губы.
— А где мой плащ? — спросила я.
— Вашего теперь ничего нету, — холодно сказал он. — Вы считаетесь рабом, пока не отдадите долг…
— А если у меня есть, чем заплатить, но мне надо уехать, чтобы достать деньги?
— Тогда назовите свое имя и докажите это… — равнодушно ответил он.
— Прелестно, — сказала я, развеселившись. — С каждой минутой все лучше и веселее…
— А жеребенок?
— Какой жеребенок? — удивился он…
— Так-так-так, — постучала я пальцами по стене…
— Учтите, что теперь вы не можете уйти, ибо вас вернут как беглого раба, а тэйвонту живьем снимут с вас шкуру за побег, ибо все города будут предупреждены… Не пытайтесь бежать, ибо раб не имеет прав… — злорадно просветил меня он на прощанье… — С новой луны, наверное, вам придется начать работу…
Я откинулась на постель и истерически захохотала… Удача улыбается мне! Я смеялась до тех пор, пока не поняла, что это просто истерика… А тогда заткнула себе рукой рот и перевернулась на живот, раздумывая…
А потом решительно встала, сбросив лохмотья, которые принесли мне вместо одежды… А я то все удивлялась, почему вдруг мне сменили одежду, и она стала такая худая…
Абсолютно нагло я прошла в больницу, но сделала так, чтоб меня никто не увидел… Аэнские замки сложные, но почему-то даже амнезия не затронула странной способности открыть их ключами, особенно если я их позаимствовала у помощника… Терять мне было нечего, и я холодно взломала сейф… Обчистила начисто… Действовала я с беспримерной наглостью, среди белого дня, даже не скрываясь… Ведь я накинула на себя халат младшего доктора…
Покровительственно кивнув работающим там людям… Они на меня даже не обратили внимания… Там же я нашла свой плащ — дорогая и ценная штучка!
— Так-так-так, — подумала я, — "какой жеребенок?!"
У меня было сильное желание свернуть шею "доктору"… Но я подозревала, что все это просто самодеятельность моего злопамятного знакомца, потому не стала делать такую пакость… Аэнцы в принципе славятся своим мастерством… Потому я просто, подловив в темном коридоре, незаметно вернула в карман этому
"племяшу"-обормоту кое-что, вместе с некоторыми штучками… Я же не крала, а, наоборот, туда положила в карман — утишая разбушевавшуюся совесть, подумала я…
А потом спокойно вернулась к себе, спрятав все, кроме плаща, в комнате у старшего лекаря, позанималась, выложившись полностью, и легла себе отдыхать с чувством выполненного долга…
Когда в больнице раздались яростные вопли, я уже совсем расслабилась…
Я уже почти уснула, когда услышала возбужденные голоса.
— А я вам говорю, это она! — повышенным голосом говорил младший лекарь. -
Господин, это она украла!!! Вот увидите сами, что ее тут нет! Она удрала, я видел сам, как она выбежала на главную улицу! И мчалась на коне прочь из города сломя голову… Тварь неблагодарная! Сколько вы для нее сделали, бесплатно лечили, и так отомстить… Я всегда говорил — не стоит с ними иметь дело — с этими выкормышами тэйвонту…
Второй человек молчал, ничего не говоря…
— Убедитесь сами, — торжествующе сказал этот лекарь, толкая дверь… — Я видел, как она убегала! Тварь!!
Пригнувшись, главный лекарь вошел в мою комнату…
Тварь лежала себе спокойно, завернувшись в простыню… Не надо портить себе удовольствие ненужными криками… Иногда получаешь себе удовольствие от простого неприхотливого созерцания лиц…
— Так-так-так, — сказал главный лекарь, взглянув на меня…
Я отстраненно глядела в потолок, а потом с трудом медленно повернула голову…
Плохо соображая, сквозь непритворную расслабленность и сон… Да и шея после нагрузок болела… Я попыталась сфокусировать расплывавшиеся глаза и моргнула.
Младший меня еще не видел.
— Ты уверен, что это была она? — размышляя, спросил лекарь… Он не стал меня касаться, чтоб не подцепить заразу. Я недоуменно смотрела на него, приподнявшись…
— Клянусь! Я сразу как ее увидел, все понял, и тут же поспешил сюда…
Невозможно ошибиться в ней, господин! Надо сообщить о ней всем тэйвонту и страже!
— И куда она стремилась?
— На паром, господин! Она садилась на паром… И когда я ее видел, броскую, на белом жеребенке, паром уже отплывал! Теперь ее не догнать! Паром вернется только вечером, тут река широкая, в несколько верст…
Я со злорадством следила, как он запутывается в своей лжи все глубже и глубже… Ведь я не могла вернуться так быстро назад, если села бы на паром…
Очевидно, лекарь думал о том же… И еще, наверное, о том, почему тот врет…
И почему тот был так уверен, что я убегу…
— Я думаю, объявив охоту, воровку поймают, ибо она еще слишком слаба! — продолжал тот.
У него был звучный и низкий голос… Вдали слышались приближающиеся голоса прислуги.
Он, наконец, вошел в дверь, и ахнул…
— Вы пришли требовать меня на работу? — слабо спросила я. — Неужели я действительно попала в рабство? — я запнулась, против воли глотнув, а на глазах моих показались слезы. — Это правда, что у меня не оказалось никаких денег, плаща, а мой белый конь исчез?
— Да врет она все!!! — заорал младший лекарь грубым и низким голосом.
— Так значит, деньги мои нашлись? — обрадовано сказала я. — И я не раб?
— Это она своровала! — завопил тот. — Клянусь в этом!
Он с силой ударил себя по сердцу и подозрительно вздрогнул… Ударить по камешку больно бьется. И медленно опустил голову, взглянув на оттопыривавшийся карман, и тут же вскинул голову, поспешно подобострастно улыбнувшись…
Но мы оба уже смотрели на его карман…
— Что у тебя там? — спросил его аэнский начальник.
— Нич-чего! — тоненьким голосом сказал он.
— Ну так покажи нам это… — ласково сказал старший лекарь.
— У меня голова болит, — ответил младший. — У меня бред!
— Выйми его, а мы посмотрим, — успокоил его начальник. — Я как раз на этом специализируюсь…
Поскольку тот стоял и моргал, не в силах поднять руку к карману, аэнец мягко добавил.
— Избавляю от бреда…
Сзади его уже стояли двое кряжистых охранников и один тэйвонту, опиравшийся на палку, с любопытством глядевший на меня. За ними виднелись многие лица…
